Читать книгу "Окрась это в черное - Нэнси Коллинз"

Махнув рукой бармену, я заказываю пиво, а в ожидании его смотрю на себя в зеркале за стойкой. Случайный наблюдатель вряд ли даст мне больше двадцати пяти лет. Потертая кожаная куртка, футболка с «Серкл Джеркс» в пятнах, линялые джинсы, зеркальные очки и темные волосы, увязанные в петушиный гребень, – обыкновенная девчонка «Поколения X». Никто и не заподозрит, что на самом деле мне сорок.

Я засасываю холодное пиво – это моя защитная окраска. На самом деле я могу выпить его три ящика без видимого эффекта. Оно на меня больше не действует. И водка тоже. И кокаин. И героин. И крэк. Я все это пробовала в таких дозах, что вся олимпийская команда США угодила бы в морг, но без толку. Только один наркотик теперь меня заводит. Только он может дать приход.

И это – кровь.

Да, этот мертвец мог бы обдурить другого вампира. Но не в этот раз.

Я задумчиво рассматриваю свою дичь. Вряд ли этот фраер доставит мне много хлопот. Сейчас я легко с ними справляюсь.

И уж точно справлюсь с неживой мелочью, у которой еще не развились псионические мускулы. У таких типов хватает, конечно, месмерических способностей, чтобы задурить мозги людям, оказавшимся рядом, но вряд ли на что другое. По сравнению с моими способностями у этого пожирателя искусства просто пугач с горохом. Но проявлять самоуверенность – не мудро. Лорд Морган выбросил меня в такой же небрежной манере, а сейчас у него половины лица нет. Самодовольство наказуемо.

Я перевожу зрение в спектр Притворщиков и изучаю истинное обличье вампира. Интересно, эти вот околохудожественные кретины, столпившиеся возле своего гуру и кивающие, как марионетки, внимали бы его откровениям с той же жадностью, если бы знали, что кожа у него имеет цвет и текстуру истлевшей скатерти? Что губы у него черные и высохшие, и не по размерам разросшиеся клыки скалятся вечной ухмылкой мертвой головы? Да нет, побросали бы свое дешевое пойло и в панике разбежались бы кто куда, а городская утонченность вместе с напускной скукой сменились бы честным и старомодным ужасом, выплеснувшимся прямо из обезьяньей подкорки.

Людям в повседневной жизни нужны маски, даже среди своей породы. Им и невдомек, что эта зависимость от искусственности и притворства дает великолепное укрытие хищникам. Хищникам вроде того вампира, что сейчас притворяется эстетом. Хищникам вроде меня.

Я сжимаю в кармане рукоятку ножа. Полночь! Время сбрасывать маски!

– Гм, простите?

Я поворачиваюсь чуть слишком резко, слегка удивляя молодого человека, который стоит рядом. Я так увлеклась своей добычей, что не заметила его приближения. Оплошность. Непростительная промашка.

– Да, в чем дело?

Молодой человек мигает, несколько обескураженный резкостью моего голоса.

– Я, гм, хотел спросить, э-э, могу ли я вас угостить?

Я автоматически сканирую его, но никаких признаков Притворщика не обнаруживаю. Природный стопроцентный лох. Он выше меня на пару дюймов, светлые волосы забраны в хвост. В правом ухе у него три кольца и еще в левой ноздре одно. Несмотря на весь этот металл, он довольно красив.

Я не нахожу слов. Не привыкла я, чтобы ко мне обращались обычные люди. От меня исходит слабая парапсихическая энергия, которая почти у всех людей вызывает беспокойство или неприятие. Говоря языком профана: люди либо меня боятся, либо на дух не выносят.

– Я...я...

Краем глаза я гляжу в сторону. А, черт! Этот гад уже действует, выводит одного из загипнотизированных почитателей.

– Я понимаю, что это очень тупой подход, – говорит человек, смущенно улыбаясь. – Но я вот увидел вас через зал и просто хотел познакомиться. Позвольте мне вас угостить.

Вампир выводит из зала свою добычу, широко улыбаясь и продолжая рассуждать об искусстве постмодерна.

– У меня тут срочное дело – но я сейчас вернусь! Обещаю! Вы никуда не уходите!

И я бросаюсь в погоню за намеченной добычей.

* * *

Я сканирую автостоянку в поисках следов вампира и молюсь, чтобы не было уже поздно. Когда вампир отобьет человека от стада, дальше он действует быстро. Я это помню по пережитому в руках сэра Моргана – той дохлой сволочи, что преобразил меня самое.

Вампир и его добыча сидят на заднем сиденье серебристой «БМВ» с густо тонированными стеклами, их силуэты движутся, как тени в аквариуме. Времени терять нельзя, придется рисковать, что меня обнаружат.

Тот, кто притворялся эстетом-гомосексуалистом, неподдельно удивляется, когда мой кулак пробивает заднее стекло, засыпая машину осколками. Он вызывающе шипит и обнажает клыки, оборачиваясь ко мне. Жертва сидит рядом с ним, недвижная, как манекен, глаза бессмысленны, ширинка расстегнута. Член торчит оттуда, дрожа как камертон.

Я хватаю вампира за ворот шелковой рубашки и выдергиваю через разбитое стекло. Он лягается и вопит. Человек даже глазом не моргнет.

– Кончай верещать! – рычу я, выбрасывая вампира на гравий стоянки. – Быстро с этим закончим, пацан, а то у меня свидание на мази!

Вампир бросается на меня, согнув когти и выставив клыки. Я встречаю нападение, выкидывая лезвие ножа из рукояти. Серебро клинка входит в грудь вампира, и мертвая тварь визжит от боли, повисает у меня на кулаке и бьется в судорогах – его нервная система реагирует на яд серебра.

Присев, я быстро отделяю голову вампира от туловища. Когда я достаю ключи от машины, тело уже начинает разлагаться. Открыв багажник, я быстро закидываю туда распадающиеся останки вампира, сначала положив ключи в карман его штанов.

Потом оглядываюсь. Это чудо, но ни одного свидетеля на темной стоянке нет. Обойдя машину, я вытаскиваю оттуда человека, так и не вышедшего из транса.

Он стоит, прислонившись к бамперу как пьяный, глаза его блуждают, щеки обвисли. Член свисает из штанов, как сдутый воздушный шарик. Я беру человека двумя пальцами за подбородок и поворачиваю лицом к себе.

– Этого не было. Ты вообще не выходил из бара ни с кем. Это ясно?

– Н-ничего не было.

– Прекрасно! Теперь иди в бар и веселись. Да, только засунь это обратно в штаны. Ты же не хочешь, чтобы тебя загребли за непристойное поведение?

* * *

Голова еще гудит, когда я возвращаюсь в бар. Хочется думать, что это эйфория после боя. Адреналин еще струится в крови, обостряя восприятие и создавая у меня чувство, что я создана из молний и фибергласа. Не такое сильное ощущение, как от крови, но все равно приятно.

Меня кто-то толкает в спину, и я оборачиваюсь. Это незаметная женщина с мышиными волосами и нахмуренным лицом. Я останавливаюсь, рассматривая шизофрению, окружающую эту женщину как нимб мученика. Она в это время обдумывает, как бы сейчас вернуться домой, заколоть престарелых родителей каждого в своей кровати, а дом поджечь. Мысль не новая. Нахмуренная вдруг краснеет, сутулится, опускает голову и спешит прочь, будто обнаружив, что ходит голая во сне. Я пожимаю плечами и высматриваю молодого человека, что заговорил со мной.