Читать книгу "Приключения черной таксы - Анна Никольская"

«И всё-таки я определённо сошла с ума…»

ГЛАВА 6
В собачьей шкуре

— Очнись! — ледяные брызги мгновенно привели Ладу в чувство. — А я уж, грешным делом, думала, что ты померла, — отфыркиваясь, ворчливо сказала Юлька.

«Это был сон», — подумала Лада и открыла глаза, но тут же зажмурилась снова.

— Ты чего? Это ж я, Юля! — покачиваясь на худеньких лапах-ходулях, над Чернышёвой возвышалась долговязая левретка. — Ясно. Ты себя ещё не видела, — гробовым тоном сказала собака.

— Неужели это ты?! — Лада вглядывалась в неузнаваемое лицо. Точнее, морду. — Значит, это… это всё правда?

— К сожалению…

Собаки помолчали, испытывая взаимную неловкость.

— Подожди, а как ты здесь оказалась? Да ещё в таком виде? Ты ведь домой пошла!

— Хорошего же ты мнения о лучшей подруге! — обиделась Собакевич. — Вставай, приведём тебя в порядок.

Как умела, Юлька помогла Ладе подняться.

— Полюбуйся, какую красавицу из тебя сделали!

С замиранием сердца Лада снова посмотрелась в ручей. Теперь она смогла разглядеть себя с головы до ног. Хотя лучше сказать, до кончика хвоста. Кривые короткие культяпки с несоразмерно огромными, хищно загнутыми когтями нельзя было назвать ногами при всём желании. На длинном чёрном тельце, напоминавшем копчёную сосиску, напрочь отсутствовала шея. Голова, увенчанная большими ушами, плавно переходила в узкий рыжий нос с кудрявыми усишками.

— Кто я такая?! — шерсть на загривке встала дыбом.

— Гладкошёрстая такса, причём, судя по экстерьеру, весьма породистая, — вещала Юлька со знанием дела.

Голос её был деловым, под стать внешности. Лада глянула на высокую, изящно сложённую подругу и немножко позавидовала. Хотя собственная морда показалась ей намного смышленей: в ней появилась даже некоторая задумчивость и интеллигентность.

— Н-да… Три раза н-да…

— Зато чувствуешь, сколько новых запахов?

Действительно, нос её улавливал теперь сотни тончайших нюансов. От воды тянуло сыростью, рыбой и песчаником, от земли шёл дух прошлогодней листвы, червяков и где-то затаившегося ежового семейства. Со стороны города несло бензином и жареной картошкой с луком.

— У человека нос разве что для красоты приделан, оказывается.

— Ой, что это? — Лада неистово завертелась волчком.

— Глупая, это же твой хвост! Какой он у тебя мускулистый!

— Ты, я вижу, совсем освоилась.

— Я и в туалет успела сходить, — похвасталась Собакевич. — Правда, неловко на улице и зябко с непривычки. Ладно, нам пора, не ровён час — застукают.

— А как же Франя? — Лада вдруг разом всё вспомнила.

— С твоим псом всё нормально, а вот с нами — как раз наоборот. Пошли, дорогой всё расскажу.

Луна светила в спину, и тени бежали впереди странными укороченными силуэтами.

Юлька рассказывала о том, как, оставив Ладу одну, она повернула назад. Но по дороге домой в ней заговорила совесть. Что делать, пришлось вернуться.

Ужасно труся, Юлька двинула на свет. Когда она добралась до пещеры и заглянула внутрь, какая-то нелепая собачонка уже отчитывала Ладу почём зря на человеческом языке с английским акцентом. А потом случилось то, что случилось. Между прочим, Лада чуть не сшибла Юльку с ног, когда пронеслась мимо, на улицу.

К несчастью, чары мадам Кортни коснулись и самой Собакевич. Но кровожадная мадам этого не заметила, чем девочка и не преминула воспользоваться. Дрожа от страха и глотая слёзы, Юлька затесалась в собачью толпу и продолжила наблюдение.

Кинувшихся вслед Ладе ротвейлеров мадам Кортни остановила и весь гнев спустила на Франта. Будучи особой вспыльчивой, но отходчивой, она быстро оттаяла, строго наказав не возвращаться Франту домой. Отныне он становится личным телохранителем Кортни и будет сопровождать её по всему свету. Впрочем, Франт не обрадовался вдруг свалившемуся на него счастью. Отнюдь, пёс умолял снять с Лады заклятие, взамен предлагая превратить себя в кошку. Но президент Пёсфедерации была непреклонна.

— Знаешь, она произнесла какую-то непонятную фразу, — Юлька поморщилась. — «Если девчонка сумеет стать настоящей собакой, она вновь будет человеком». Да, кажется так… Ой, совсем забыла! Пекинес там один анекдот рассказал. Встречаются две собаки. Одна говорит: «Я — ДОБЕРМАН-ПИНЧЕР!!!» А вторая смущённо так: «А я просто пописать вышел…»

— Что это значит?! — рявкнула Чернышёва.

— Чего ты, чего? — левретка попятилась.

— Что значит «станет настоящей собакой»?

— Откуда мне знать? Я всё слушала, слушала — надеялась, что она объяснит. Но тут появился этот Аглик и объявил, что церемония переносится на завтра… Кстати, знаешь, кого я там встретила? Ни в жизнь не поверишь! Бабаха — пуделя Ленки Арбузовой! Он мне глазки строил, представляешь? Я от стыда чуть сквозь землю не провалилась! Помнишь, мы его дразнили: «Бабах в гарнитуровых штанах», когда Ленка его постригла? Да-а… Сейчас у них там пир горой, а мы… У меня такие планы на вечер были… — у Юльки вдруг затрясся нос.

— Не плачь, — настала Ладина очередь успокаивать подругу. — Мы что-нибудь обязательно придумаем. Говоришь, завтра у них продолжение?.. Значит, мы вернёмся и будем молить мадам о прощении.

Но этому не суждено было сбыться. Для новоиспечённых таксы и левретки всё только начиналось…

ГЛАВА 7
В плену

А в городе всё шло своим чередом. Вечернее солнце светило, не жалея сил, как волшебник, превращая снег в ручьи. Рабочий день на птичьем рынке подходил к концу. Продавцы сворачивали свой лающий и мяукающий товар.

Если бы случайный прохожий обратил внимание на двух собак, бегущих между прилавками трусцой, он наверняка бы пришёл в замешательство.

Одна почти не вызывала подозрений — семенила бодро, на ходу роясь носом в мусоре и с явным наслаждением распугивая воробьёв. Завидев лужу, собака останавливалась и подолгу рассматривала в ней своё отражение. Другая же трусила через рынок, поминутно оглядываясь, чихая и зажимая хвост между лапами.

— Смотри! — Юлька встала как вкопанная.