Читать книгу "Кровь Зоны - Артем Обуховский"

Они с Клином намеревались встретиться в святилище Ласки в назначенное время. Никто из них не мог знать наверняка, что поспеет вовремя. Существовало даже негласное правило, что к помощи информаторов следует прибегать спустя трое суток после назначенного срока. Но Горлов еще не добрался даже до святилища Ласки. Поэтому думать и гадать, где может находиться его друг Клин, значило зря забивать голову ненужными мыслями.

Бывший охотник даже хмыкнул, придя к такому выводу. Мозг его продолжал работать, а ему следовало отдохнуть. Поэтому Горлов решил переменить ход размышлений, но вскоре мысли его стали путаться и он отключился.

* * *

Клин прижался спиной к двум деревьям, растущим рядом, и вслушался в звуки. Где-то совсем неподалеку шла охота. Через некоторое время по нечеловеческим воплям и хлопкам дробовиков Клин понял, что охотились на зверей. Скорее всего — на кабанов. Или отстреливали зомби, невесть как забредших сюда.

Он немного расслабился и осмотрел левое предплечье. Маленькое желтое пятнышко сморщилось: через некоторое время должна сойти кожа. Клин имел неосторожность подцепить клопа, который, защищаясь, окропил внутреннюю часть его предплечья, вызвав тем самым химический ожог кожи. В принципе, пустяковая рана, но вначале, когда жидкость попала на кожу, боль была очень сильной.

Решив, что разумнее всего будет не попадаться на глаза неизвестным охотникам, Клин пригнулся к земле и двинулся дальше. Ставшее на некоторое время бесполезным оружие изгой закинул за плечо. Груз, который он нес, не превышал допустимых пределов, и поэтому движения сталкера ничто не сковывало. Однако, несмотря на легкий вес, то, что лежало в контейнерах Клина, имело очень большую цену. Идот — абсолютное топливо первого класса. На сленге — «черный идиот». Он образовывался в наиболее загрязненных местах после легендарного Большого Выброса, который расширил пределы Зоны на многие десятки километров и поспособствовал образованию Мембраны. За десять грамм такого добра давали по меньшей мере десятка три автоматных патронов. «Черный идиот» годился для приготовления чего угодно. Ученые, по слухам, использовали его как топливо, одиночки и отшельники, месяцами бродившие по пустошам, — как пищу или поглотитель для фильтров респираторов, ну а шаманы — как лекарство. К тому же идот стал единственным веществом, способным сопротивляться высокому радиационному фону. Это почти волшебное средство применялось в любом деле, всегда и везде. Не применяли «черный идиот» только в том случае, если он отсутствовал. Загадочным оставалось одно обстоятельство: «черный идиот» образовывался лишь в самых загрязненных местах. Поговаривали даже, что вещество это имеет разум, отличный, конечно, от человеческого. Но большинство опровергало эти нелепые байки. Сталкеры — единственные люди, знавшие о «черном идиоте» все или почти все, — не подтверждали подобные слухи. Но, несмотря на разные домыслы, идот всегда оставался вездесущим и неизменным в меновой торговле с торговцами, учеными, находившимися за пределами Мембраны в зоне Отчуждения, и людьми, живущими дальше, на Большой Земле. Клин нес целых восемь контейнеров: в шести — по два килограмма, в двух — по килограмму. Последние он надежно спрятал, скрыв под одеждой, на случай непредвиденных обстоятельств. Клин решил оставить их невидимыми для посторонних глаз.

Он сделал несколько шагов и укрылся в кустах. Вокруг все было тошнотворно-коричневым, тускло-рыжим или ядовито-желтым. Легенды про то, что некогда на деревьях росли листья зеленого цвета и в ясную погоду небо было не серым, а голубым, считались дурными россказнями. О проплывающих по небу белых облаках, напоминавших сгустки пара, вообще говорили только шутя. Люди, попавшие в Зону, довольно быстро забывали о прошлой жизни. Если они не могли забыть, то, как правило, погибали. Зона вытесняла понятия о прошлой жизни в другом мире. Она заставляла иначе думать, иначе чувствовать, иначе воспринимать. Постоянное серое небо над головой должно было вытеснить все представления о безопасности, а грязно-оранжевый лес вокруг — сделать глаза цепкими, а слух острым. Если такового не происходило, у человека практически не оставалось шансов выжить. Он мог опуститься до уровня попрошайки, но многие предпочли бы лучше умереть.

В первые же дни попавшие в Зону понимали, что останутся здесь надолго. Если не навсегда. Теперь Зона не слыла выгодным местом для того, чтобы сорвать большой куш, наткнувшись на дорогой артефакт. Попав сюда после Большого Выброса, человек понимал: для того, чтобы уйти, необходимо очень многое сделать. А чтобы уйти не с пустыми карманами, необходимо сделать нечто нереальное. И обычно смельчаков постигала неудача. Преодолеть образовавшуюся Мембрану казалось неразрешимой задачей. Кто-то погибал, а кто-то ломался. И оставался здесь навсегда. Поставки продовольствия, медикаментов, одежды, снаряжения и оружия шли бесперебойно, поскольку из Зоны во внешний мир непрерывным потоком шел идот. Сталкеры не задумывались над тем, для чего он нужен за пределами Мембраны. Здесь «черный идиот» спасал от радиации и позволял расслабиться. Что делали из идота за пределами Зоны — новые виды топлива или наркотические препараты — было неважно. Для обитателей Зоны жизнь среди мутировавших животных, зараженных пустошей и аномальных зон стала обычной. Сталкеры-одиночки бродили по пустошам, как теперь называли районы с повышенной аномальной активностью, добывая идот, погонщики приручали молодых кабанов, шаманы продолжали лечить больных, а группировки — бороться за богатые месторождения «черного идиота». О возвращении почти никто не думал. Те, кто ушел в Зону, давно перестали существовать для окружающего мира. Как и мир перестал существовать для них — для большинства.

Издалека донесся рокот винтов. Сначала тихий, он все нарастал. Клин бросился на землю, но голову поднял вверх. Над ним пролетел патрульный вертолет.

«Занятное с ними придумали дело», — подумал Клин.

Вертолеты патрулировали Зону лишь изредка. Относительно этого существовало два мнения. Либо вертолеты использовали исключительно для доставки грузов и связи с научными лабораториями, расположенными в разных уголках Зоны и в зоне Отчуждения. Либо за Зоной следили. Ходили слухи, что в Зоне поддерживают порядок и военные всячески пытаются препятствовать стычкам между группировками. Клин сам неоднократно слышал, что военные обстреливали сталкеров во время боя. Однажды это была заваруха между «Искателем» и одиночками, прокравшимися одновременно с разных сторон на охраняемую территорию с образованием идота. Тогда, насколько помнил Клин, из одиночек не выжил никто, а искатели понесли немалые потери. В другой раз из НУРСов дали залп по мародерам, которые напали на погонщиков. Досталось и тем, и другим. Люди роптали и требовали у торговцев переговоров с военными, но все оказалось напрасным. Прекратить поставки идота за пределы Зоны, чтобы добиться выполнения своих требований, сталкеры не могли, поскольку нуждались в оружии и прочем. А военные не особо прислушивались к разговорам торговцев — единственной связи с внешним миром. У живущих за пределами Зоны устоялось мнение, что внутри Мембраны находятся люди низшей категории. Здесь кишели мутанты, содержалось большое количество отрицательной энергии, проявляющейся как аномальные явления, и имелся высокий радиационный фон. Неудачники, решившие попробовать себя в качестве сталкеров и обрекшие себя на жалкое существование среди таких же, как они сами. Постоянно питаясь консервами и подвергаясь излучению, эти люди мечтали о быстром обогащении. Они даже не представляли себе, что могут остаться в Зоне навсегда. И даже если бы они решили вернуться, каким-то чудом преодолев Мембрану, их не выпустили бы военные посты зоны Отчуждения, хорошо укрепленные и разделенные на несколько полос обороны. После Большого Выброса и образования Мембраны границы Зоны больше не расширялись, поэтому охранявшие зону Отчуждения войска спокойно несли службу, не опасаясь смещения границ, как это случалось раньше. Зона стала считаться единственным местом в мире, где можно было обогатиться в короткий срок или сгинуть. Второй Клондайк, как в шутку говорили военные. И шедшие в Зону люди проходили зону Отчуждения почти беспрепятственно, не подозревая о том, что шансов вернуться обратно практически нет. Не давала Мембрана. Но мало кто верил в это явление, пока не проверял на собственном опыте. Однако после этого думать о возвращении было поздно.