Читать книгу "Смерть "попаданцам"! Противостояние - Евгений Лысов"

…От моих размышлений меня отвлек приятный голосок: «Извините, здесь не занято?» Рядом со скамейкой стояла девушка, лет 17-19. В руках сие юное создание держало книжку, на корешке которой угадывалась фамилия буревестника революции. Я подвинулся, девушка моментально приземлилась и, раскрыв книжку примерно посередине, начала увлеченно в нее вчитываться. Девушка была очень красива, длинные и пышные золотистые волосы, большие глаза, весьма женственная фигурка… Я поймал себя на мысли о том, что скучаю по супруге, шансы к ней вернуться я оценивал как крайне невысокие. Впрочем, даже и в этом случае - не факт, что она будет еще существовать. Коррекция времени, как это ни печально, фактически обнуляет всех, кто жил в старом хронопотоке. От этих мыслей солнечное настроение заметно спало. Я встал и направился дальше по «прудам». Недалеко от самого пруда прикупил у мороженщицы пару шариков мороженого… В это время впереди меня к двум подружкам, вооруженным точно таким же мороженым и идущим под ручку по бульвару, подрулила парочка разбитных ребят. Несколько минут они просто увивались вокруг девчонок, явно пытаясь их чем-то подколоть, затем один из них ухватил правую подружку (повыше и блондинка) под локоть и попытался куда-то ее потащить, в то время как второй остановился перед невысокой рыженькой и начал ей что-то втирать. Блондинка взвизгнула. Я прибавил шагу, но все равно не успел. Как из-под земли, рядом с хулиганами вырос плечистый парень лет 19. На рубашке был приколот небольшой нагрудный знак. В руках парень держал поводок, заканчивающийся весьма недружелюбной немецкой овчаркой. Надо отметить, что по меркам нашего времени собачка была явным переростком. Хулиганы резко сбледнули с лица. Я к этому моменту уже оказался достаточно близко, чтобы слышать разговор: - Пройдемте в милицию, граждане. - Эй, да ты чего, ну мы просто с девчонками познакомиться хотели! Мы же никого не обижали, правда, гражданки? - Неправда! - Блондинка, фыркнув, отошла подальше от оболтусов. - Вы нас руками хватали и гадости говорили! - Ну что? Сами слышали - гражданки говорят, обижали. Так что кончайте тут комедию ломать и пошли. Иначе сейчас собаку спущу! - Парень со значком в виде звезды с кругом, проходящим по ее лучам, взялся за карабин поводка. Недружелюбная овчарка вздыбила шерсть и глухо заворчала. Первый хулиган понуро опустил голову и, сложив руки за спиной, приготовился следовать в указанном направлении. А вот второй, видимо, решил погеройствовать. Как раз в этот момент мимо проходил трамвай. Более мелкий дебошир сорвался с места и попытался прорваться к ограде зеленой зоны, а оттуда и к подножке. Тем не менее маневр не вышел. Из-за границы поля зрения исполинскими прыжками вылетел мраморный дог. Точнее, догиня. Псина в секунду догнала бегуна, после чего одним рывком опрокинула его на траву. Следом за догиней на сцене возникла и ее хозяйка. Невысокая пышненькая блондинка. К этому моменту я уже подошел достаточно близко, чтобы парень со значком обратил внимание и на меня. - Вы чего-то хотели, товарищ? - Ну мало ли, думал, может, помощь какая понадобится. - Не беспокойтесь, мы уже справились сами. Вот сейчас этих сдадим в милицию, пусть платят штраф за хулиганку. Нечего людям отдых портить. На значке у парня по кругу шла надпись: «Управление государством - дело рук трудящихся. «Бригадмил». Я припомнил книги Бориса Рябинина. - Молодцы ребята, хорошее дело делаете. - А то! Давили-давили врагов наши отцы, а не додавили. Мешают жить хорошим людям, мешают строить светлое будущее для всех! Эти-то еще ладно, оформим, штраф выпишем, на завод сообщим - пусть коллектив дураков воспитывает! - А они потому и мешают, что для них такое будущее не светлое, - усмехнувшись, сказал я. - Да уж, - вздохнул парень, - интересно, мы доживем до этого будущего? Чтобы все вокруг - и братья! Чтобы ни голода, ни войн. Чтобы люди все вместе, а? - Доживем, я думаю, - сказал я, глядя в честные и смелые глаза бригадмильца. А что я еще мог ему ответить? - Меня Иван зовут. Я на «ЗИСе» работаю, - протянул мне руку бригадмилец. Пока мы общались, к нам подошла его напарница с «пленным». Оба раздолбая, нахохлившись, стояли поблизости, но в разговор не лезли. - Ярослав, лейтенант, - упоминать ГБ мне показалось несколько излишним. Собственно, я и про лейтенанта брякнул, не подумав. А вот моему собеседнику явно понадобились уточнения. - А где служите, пехота, наверное? - с некоторым недоумением поинтересовался он. Неудивительно - моя комплекция с шириной танковых люков сочетается плохо. - Госбезопасность, - ответил я, чувствуя, что намечающееся знакомство с новым человеком сейчас сорвется. - Здорово! - расцвел мой визави. Я сам хотел в НКВД работать, - надо сказать, что реакция, которую я ожидал при упоминании госбезопасности от Сергея, в полной мере была проявлена задержанными. При словах о госбезопасности эти гаврики резко сбледнули с лица и приобрели вид и вовсе похоронный. - Товарищ лейтенант, у меня тут задержанных двое… Мне бы их в милицию отвести… - парень явно замялся. - А давайте-ка я с вами прогуляюсь! - решил я. - Отлично! - расцвел Сергей. Он обернулся на девушку, хлопнул себя по лбу и наконец представил свою боевую подругу - А это Янка, моя напарница в сегодняшнем патруле…

Глава 8

Рассвет встретил меня на полигоне. Вообще июнь - июль пролетели совершенно незаметно - я болтался на ЛКЗ, где мешался под ногами у инженеров группы Ермолаева. Проект «KB», по моему настоянию, форсировали, и теперь, пока что без башни, машина училась ездить. Трансмиссии было отдано особое внимание. Дело в том, что «КВ-1» разрабатывался изначально в своей чуть более бронированной и тяжело вооруженной модификации. Усиленное лобовое бронирование, спрямленная лобовая бронеплита делали и без того крайне медлительную машину еще более тормозной. Это было лишним поводом доработать до ума трансмиссию и найти резервы модификации двигателя. Ермолаевцы меня уже тихо ненавидели. Непонятный толстый лейтенант НКВД, который насоветовал усилить бронирование (против кого? Те, кто есть, так и так даже изначально запланированное не поцарапают! Не из зениток же по танкам стрелять будут! И не гаубицами выцеливать!), насоздавал проблем по ходовой, ненадежной и без этих наворотов. А ведь еще не закончена разработка орудия под этот танк По слухам, вообще какого-то адского! Причем грабинцы прислали предварительные спецификации на размещение этого вундерваффе, согласно которым башня получалась сравнительно неширокой, но весьма и весьма длинной. Дошло до того, что пока проект был в бумаге, рассматривали даже вариант «меркавообразной» компоновки. Т. е. развернуть танк двигателем вперед, водителя посадить рядом с движком, а башню подвинуть совсем к корме и сделать погон больше, с опускающейся в него казенной частью. На выходе вытанцевалась вполне симпатичная машинка, рассмотрение которой было решено отложить «на попозже», пока же сосредоточились на более классическом, хоть и длиннобашенном КВ. Потом катался в РНИИ, где наблюдал за первыми попытками сделать противотанковый гранатомет. Здесь, как ни странно, пригодились некоторые наработки Курчевского. Он, конечно, гад и вредитель, да и мне чуть не оторвали голову за одно упоминание чего-то безоткатного… Но помогла неисчерпаемая библиотека в «даймонде». В частности, пара мемуаров наших ребят из Чечни. В которых, например, очень «лестно» отзывались о конструкторе «РПГ-7», гранатами которого была взорвана далеко не одна «коробочка», зачастую, увы, не пустая. Сталин прочитал указанные тексты, попыхтел трубкой, после чего объявил мне, что я могу попробовать, но если результаты окажутся в духе Курчевского, то у меня появится шанс с ним познакомиться. Лично. Намек я понял, но тем не менее высказался в том духе, что за результат отвечаю. Так что в РНИИ у меня был свой кровный интерес. Главным конструктором был назначен Юрий Победоносцев, исходя из вполне справедливого предположения о том, что в ракете главное - двигатель. От меня были подкинуты идеи надкалиберного боеприпаса и стабилизации вращением за счет закручивающих сопел, как на «РПГ-7». Собственно, научный потенциал РНИИ оказался столь высок, что первые гранаты уже летали. Не слишком далеко (порядка 70 метров) и с инертными боеголовками, поскольку кумулятивный, а точнее, согласно номенклатуре, «бронепрожигающий», боеприпас пока только разрабатывался. Зато, по крайней мере, удалось добиться неплохой точности попадания. С дистанции в 50 метров человек с нормальными рефлексами мог попасть в мишень размером с обычное окно жилого дома. В Москву вернулся обалдевший от происходящего Королев. Сергей Павлович успел насмотреться на Колыму, но не успел ею пропитаться. Как-никак провел там всего пару месяцев и в не самый худший сезон. В общем, в какой-то мере отделался «легким испугом». Возвращенного из мест крайне отдаленных Королева представили пред светлы очи Лаврентийпалыча. Человек в пенсне сперва зачитал Королеву лекцию на тему того, что Королев, конечно, не прав, но Родина милосердна и по здравом размышлении дает ему еще один шанс, после чего всучил ему набросанную мною на коленке пакетную схему и попросил высказаться. К моему огромному удивлению, Королев назвал это ересью и заявил, что если уж так надо в космос, то лучше «ракетного поезда» Циолковского еще никто и ничего не придумал. Тут уже челюсть отпала и у Берии, так как связка Королев - «Р-7» - пакеты упоминалась в моих книжках далеко не один раз. В газетах как-то мимоходом проскочил некролог генерала Павлова. С траурной фотографии глядело такое хлебало, что я поразился, как его при рождении с перепугу не прибили. Впрочем, минутой спустя мой задерганный разум сообразил, что речь идет, видимо, о командующем западным фронтом, так что я посмотрел подробнее. Выяснилось, что сей генерал за каким-то чертом поперся вместе с неким Климовских на личном автомобиле по Военно-Грузинской дороге куда-то в Закавказье. Не справился с управлением и… В общем, Родина скорбит о потере славных сыновей. Я подивился изобретательности Лаврентия Павловича и побежал по своим делам дальше. С Туполевым даже дергаться не пришлось. Я-то сунулся было и за него просить. В результате получил отповедь, что смысла нет его трогать: он в ОКБ работает куда лучше и продуктивнее, чем на свободе. И вообще - может, и ГУЛАГ весь по домам распустить? Прибегают всякие попаданцы и, не разобравшись в ситуации, давай права качать. И вообще, может, товарищ Данилов желает сам в ОКБ поработать? Берия, что интересно, выговаривал все это мне мягко и даже иронично, но мне как-то резко расхотелось и дальше продолжать «правозащитную деятельность». Единственное, я упомянул, что Бартини нормальный истребитель в группе Томашевича так и не соорудит, а вот бомбардировщики «вылизывать» у него получается хорошо. Это Берия принял к сведению, после чего меня послал подальше (в смысле работать, работать и еще раз работать), а сам поехал в Кремль… Вообще работоспособность в обществе была просто нереальная. Я не знаю, откуда что бралось. Скорее всего люди просто верили, что надо еще немного поднапрячься и мы всей страной придем в Сказку. Может быть, слегка наивную, но… На моих глазах рождался новый мир. Новое человечество. Народ, который действительно не умел и не хотел врать, изворачиваться, «получать», а не «зарабатывать»… Единственный народ, который мог бы построить коммунизм. А главное, дух захватывало осознание того, что Хрущев уже не сможет все изгадить, лишить этих людей веры в будущее, веры в то, что все, что они делают, - делается не зря. Никитка, кстати, был еще жив. Обретался на каком-то особо охраняемом уголке Лубянки. Как мне однажды рассказал Берия, по личной просьбе Сталина он периодически лично навещал заключенного и зачитывал ему избранное из Бушкова и Мухина. Хрущев бросался на решетку, клялся и божился, что ему бы в голову такое не пришло, а потом, согласно прослушке, ночь напролет стонал по поводу своей горькой участи и недоумевал, откуда Сталин так точно все понял. Такая откровенность Берии немного настораживала, но объяснялась, как мне кажется, тем, что фактически мы втроем с ним и Сталиным составили этакий микрозаговор. Мы - против предначертанной судьбы. Против миллионов погибших и сотен разоренных сел и городов. К слову, ядерный проект тоже двигался. Близ Свердловска был заложен поселок и завод центрифугирования. Сами центрифуги еще только разрабатывались, прикидывали место, где и как строить первые ядерные объекты, а под выработку урана уже готовилось здание. Все виднейшие головы в области ядерной физики были собраны на большой съезд, который должен был пройти в августе. Тогда же планировалось выделить главную группу. Впрочем, Курчатова с Харитоном уже пригласили в Кремль, где под строжайшим секретом продемонстрировали записи взрывов. Как и следовало ожидать, особенно ребят (именно ребят - они были моими ровесниками!) крайне впечатлил Кастл Браво, так что с «кинопоказа» вождя они выползли в состоянии грогти… Каковое в течение пятнадцати минут после просмотра (Сталин, в очередной раз проявив себя тонким психологом, прежде чем спрашивать их мнение и вообще как-то тормошить, удалился на полчасика, дав им переосмыслить увиденное) перешло в состояние кипучей гиперактивности. Оба были готовы немедленно с кирками в руках нестись выкапывать уран и чуть ли не пинцетом его обогащать, отделяя от инертных примесей. Формулы разве что не проецировались из глаз на стол. Эти двое настолько впали в маниакальное состояние, что с появлением Сталина сами на него набросились с буквально требованием дать им этот проект. Сталин похихикал в усы, выкурил трубку под аккомпанемент перебивающих друг друга сумасшедших ученых, после чего объявил, что их, собственно, ради создания этого оружия и пригласили. Я в начале всей этой истории присутствовал в качестве «стенографиста», но после просмотра Сталин слегка приоткрыл карты, пояснив, что я как раз тот лейтенант госбезопасности, который и раздобыл все эти сведения с риском для жизни (последнее умудренный жизнью менгрел добавил, очевидно, для красного словца, как говорится, не похвалишь - не продашь), и у меня можно получить дополнительные сведения в тех пределах, в которых они не нарушат секретность. В результате мы с ребятами отлично пообщались. Сперва насухую и с конспектированием каждого слова (причем они меня еще и здорово правили, в духе «не так все было, не может оно так работать», а между прочим, у меня башка не компьютер. Как запомнил, так запомнил, тоже разборчивые нашлись!), а под конец и под сталинский «сок», крепостью градусов 5 от силы. Забавно, но, похоже, Хозяину просто нравилось присутствовать при споре в его кабинете трех молодых специалистов (ладно, двух и одного насшибавшего вершки выскочки-попаданца. Зато я коммуникабельный!). Кончилось все тем, что Иосифу Виссарионовичу все же пришло в голову, что слушать наш треп хорошо, но иногда надо и поработать. Так что нас выгнали «на мороз». Мы еще с час прошатались по ночным улицам города, напоролись на патруль, после чего мне пришлось отмахиваться ксивой. Что самое удивительное, особого эффекта это не возымело. Нас таки взяли под белы рученьки и очень вежливо доставили в околоток. Видимо, некоторый, пусть и незначительный перегар действие ксивы аннулировал. Уже в участке по моему настоянию позвонили в комендатуру Кремля. Только после этого, убедившись, что граждане Данилов, Курчатов и Харитон шли с аудиенции у Самого, милиция извинилась и нас отпустила. Вообще в делах внутриполитических Хозяин стал во многом ориентироваться на Бушкова. Я по этому поводу на очередной встрече высказался в том духе, что Бушков - товарищ достаточно ангажированный и местами необъективный. Ну и получил по носу. Сталин в присущей ему ехидно-издевательской манере уведомил меня, что до слабоумия ему как минимум еще 12 лет («Почему 12?» - поинтересовался я. «Потому что занести руку и не ударить я мог только от слабоумия», - отрезал Сам.) и отличить автора объективного от автора с эмоциями он еще пока в состоянии. Так что, в частности, он не нуждается в совете не давить Жукова (тут я от неожиданности икнул), так как абсолютный бездарь так или иначе, но маршалом Победы не стал бы. А вот зазвездиться Жукову он уже не даст. Равно как и замарать себя воровством. В итоге я почувствовал себя идиотом, Сталин в очередной раз получил море удовольствия, опять срезав «потомка», а еще я в очередной раз сильно пожалел о том, что не запрятал всего Бушкова куда-то совсем далеко. Кстати, видимо, под влиянием мухинского «Кто убил Сталина и Берию» началось «жидогонство». Нет, никто и никаких лагерей и иных ужасов не устраивал. Просто везде, где была возможность, от людей с еврейскими корнями старались или избавиться, или убрать их с руководящих должностей. Понятно - не обошлось и без перегибов. Так, например, чуть не попал под раздачу Ландау. Тут уже вмешался сам Берия, настояв на том, чтобы лабораторию ему все же оставили. Пользуясь подписанным Самим «вездеходом», я таки добрался и до Лысенко. Я-то, честно говоря, хотел замолвить перед ним слово за вавиловские исследования. Чтобы он помог его последователям… Слово за слово - мы разговорились… И Трофим Денисович показал мне свои работы… Сказать, что я испытал жесточайший когнитивный диссонанс, значило не сказать ничего. Можно сколько угодно обвинять его в лженаучности, в примитивизме, в темноте, но… Ребята, я это видел! Я видел новые сорта пшеницы, полученные воздействием на их «родителей», новые сорта яблок… А заодно и куда более серьезные эксперименты, меньшими из которых были козы с натуральным руном, выращенные в специально созданных условиях. Не знаю. Если это шарлатанство, то что тогда наука?