Читать книгу "Смерть "попаданцам"! Противостояние - Евгений Лысов"

- Проходите, гражданин. Садитесь, - следователь пока был вежлив. В принципе объяснения таковой вежливости лежали на поверхности. В борсетке находились устройства, которые было трудно скинуть со счетов. Тем более что, как включить «даймонд», я успел показать товарищу милиционеру, которому, собственно, и сдался. Молодой сотрудник впал в легкую прострацию, но бдительности при этом не потерял. Таким образом, я был доставлен в околоток, а «шпионский прибор» был предъявлен начальству. Спустя еще минут 20 за дверями послышалось приближающееся пофыркивание, и в околоток прибыл собственно следователь. Они что-то перетерли с начальством местного отдела, после чего меня вполне вежливо препроводили в кабинет с двумя стульями и столом с лампой На столе помимо прочего лежали оба моих КПК, органайзер с документами и разобранный «стример». Отдельно лежало несколько патронов и магазин. Остального содержимого борсетки не было, впрочем, скорее всего пока просто сочли нецелесообразным тащить ее всю. - Добрый день. - Я подошел к столу и приземлился на стул. Стул был деревянный, так что под моей массой протестующе заскрипел. Следователь посмотрел на меня удивленным взглядом. - Скажите, а сколько вы весите? - Я? Ну, примерно килограммов 130. А что? - Да нет, пока ничего. Что вы можете пояснить по поводу этих предметов? - Следователь обвел рукой коллекцию на столе и выжидательно на меня уставился. - Хм… Ну, даже и не знаю с чего начать. Давайте вы лучше будете меня спрашивать по каждому конкретному изделию? Следователь испытующе посмотрел на меня, после чего взял в руки «Стример» и попытался его собрать. Как ни странно, со второй попытки у него это даже получилось. - Ну, например, вот этот пистолет. - следователь оттянул затвор, поставив его на задержку. - В просвете ствола странная конструкция, которая приведет пистолет к взрыву, если попробовать из него стрелять чем-то твердым. Сами патроны заряжены резиновыми пулями. При этом, в случае попадания, пуля спокойно пробивает навылет оба борта жестяного ведра и плотно застревает в деревянной стене. - Тут я потупился. Патроны «магнум» формально для «Стримера» запрещены не были, но то, что на «макарыче» подходило вплотную к границе разрешенного, на «Стримере» эту грань в силу продуманности конструкции оставляло очень далеко позади. - Что это за оружие такое? - Это оружие самообороны, товарищ следователь. Не летальное… Не смертельное оружие. Сделано специально для ношения и применения гражданскими лицами. - Это в какой, интересно, стране? - Следователь добил магазин и загнал его в пистолет. - Надписи на английском, в САСШ вроде оружие носят обычное… - Товарищ следователь. Я отвечу на любые ваши вопросы, но с маленькой оговоркой. Следователь напрягся. - Речь идет не о тайных обществах, не о шпионаже, не о заговорах. Просто некоторые ответы проходят по категории совсекретно. Информация, которая может быть доступна только членам политбюро. Да и то не факт, что всем. Я не прошу вас верить мне на слово. Равно как и не прошу вас немедленно все бросить и связать меня с Лаврентием Павловичем лично. Я просто дам вам ответы на ваши вопросы. Настолько, насколько это не нарушает секретности. А вы уже сами решите, стоит ли передавать дело выше. - Да уж решу. - Следователь достал пачку «Казбека» с гарцующим горцем, вынул папиросу, затянулся. От ядреного табачища меня аж скрутило. Неверно истолковав мою рожу, следователь придвинул папиросы и коробок спичек ко мне. - Спасибо, я не курю. Итак - это пистолет, конечно, не американский. Это турецкое производство. К слову, я не имею ни малейшего понятия, разрешено у них нынче гражданское оружие или нет. Факт то, что там и тогда, где и когда я купил это оружие, - это было единственное адекватное средство самообороны для гражданских лиц. Дальнейшее, боюсь, уже проходит как совсекретно. - Хорошо. - Следователь сделал хорошую затяжку. - Тогда расскажите мне вот про это. На стол лег «даймонд». - Это универсальное коммуникационное устройство. - Рация? - заинтересовался следователь. - Нет, не рация. Точнее не только рация. Скорее, радиотелефон плюс записная книжка, плюс граммофон, плюс карманный кинотеатр и кинокамера. Ну и фотоаппарат до кучи. Следователь впал в легкую прострацию. Судя по всему, ранее так ему еще уши не крутили. - Слушай, Ярослав Владимирович, ты сейчас надо мной издеваешься? - Следователь привстал, сжав руку в кулак. Я слегка откинулся на стуле. - Я это могу показать, с вашего разрешения. К слову, я так понимаю, в мой паспорт вы уже заглянули. - У тебя есть пять минут. Показывай. - «Даймонд» скользнул ко мне по поверхности стола. На первых аккордах «Частушки» великого Свиридова у следователя вытянулось лицо. Инструментальная партия, пусть даже и через хреновый динамик коммуникатора, впечатляла. То, что ничего общего с механическим извлечением звуков по типу музыкальной шкатулки тут не имелось, понял бы и самый очевидный профан. Я остановил музыку и вызвал «камеру». В голову пришла забавная мысль. - Товарищ следователь, простите, вы не могли бы сказать, как вас зовут? - надо ли говорить, что окошечко камеры было направлено на доблестного сотрудника органов. - Лейтенант государственной безопасности Сомов, - несколько растерянно ответил еще не пришедший в себя после импровизированного концерта Свиридова следователь. - Спасибо, товарищ лейтенант. Теперь я вас прошу посмотреть вот сюда… Лицо несчастного лейтенанта надо было видеть. Мужика натурально перекосило. Особенно когда он еще и услышал собственный голос со слегка офигевшими нотками: «Лейтенант государственной безопасности Сомов». Лейтенант настолько сомлел, что, видимо, забыв, что я вроде как подследственный, пробормотал: «У меня правда настолько мерзкий голос?» - Да нет, товарищ лейтенант. С голосом у вас все в порядке. Это психологический эффект, возникающий у большинства людей, слышащих свой голос в первый раз со стороны. Впрочем… Вам, кажется, еще нужно показать возможности записной книжки? - Не нужно. Спасибо. - Лейтенант поднялся из-за стола и крикнул охрану. Спустя десять минут к восседал в отдельной камере при все том же отделе с кружкой горячего чая и несколькими пряниками и ждал дальнейшего развития событий. Собственно, пряники меня добили. Оторвал от сердца кого-то из местных служивых, не иначе. Во «враги народа», по крайней мере, пока что меня еще не записали. Перед тем как сбежать, товарищ Сомов приказал мне проинструктировать его, как пользоваться комом и, в частности, как запускать «кино». Решив не мудрствовать лукаво, я заранее вывел на экран плеер с загруженной записью нашего бравого лейтенанта, а заодно и добавил в список воспроизведения пару записей из личного архива («Я и моя «баная кошка», как называет сей жанр искусства «Луркморье»). Объяснив, куда надо коснуться пальцем (данная концепция управления лейтенанта в очередной раз ввела в ступор) и строго-настрого запретив ему касаться обычных кнопок, я был отпущен в отведенную специально для меня камеру «с повышенным комфортом», в то время как лейтенант ускакал, надо полагать, куда-то в направлении Лубянки.