Читать книгу "Alouette, little Alouette… - Юрий Никитин"

– Аллуэтта, – напомнила она.

– Красивое имя, – сказал он вежливо. – Весьма, да, весьма. Аллуэтта, вы же сторонница разового секса. А я как бы из другой секты…

– Какой?

– Традиционных семейных ценностей, – пояснил он. – Потому мы с вами очень даже разные.

– А в том отеле?

– В отеле я был на международном симпозиуме, – пояснил он. – Где после научных диспутов подразумевается нечто отдохновительное… В командировке у многих «синдром командированного». Даже у крепко женатых. А здесь я дома.

Она поморщилась.

– Макс, я не знаю, почему ты мне так запал, но я сейчас пока не готова тебя бросить. Думаю, у меня даже испортится настроение… Да вот сейчас только подумала о таком, и уже мне хреново! Так что не отбивайся, мы этой ночью оторвемся по полной.

Он усмехнулся.

– Простите, барышня…

– Аллуэтта!

– Простите, – повторил он, – барышня Аллуэтта…

Он обошел ее и, покинув асфальтовую дорожку, пошел быстрым шагом через плотно засаженный высокими деревьями сквер, где на лимузине точно не протиснуться.

Глава 4

Следующие три вечера она поджидала его у выхода напрасно. Пыталась снова пройти в лабораторию, но двери не открывались, а когда просила провести идущих в том направлении мужчин, те вздыхали и говорили, что на все для нее готовы, но в тот корпус нужно иметь специальный допуск.

Она с тревогой смотрела в зеркало, в спальне ее роскошного номера их полдюжины в полный рост, лицо подурнело, а в глазах что-то непонятное, как будто страх и неуверенность, это же невозможно, она всегда знала, что любое препятствие разнесет в щепки, все у нее получится, все будет по ее капризу и желанию.

Мать выходила на связь несколько раз, в отеле это на высшем уровне, вся стена напротив ложа превращается в экран, лицо матери такое грустное, понимающее, но в глазах печаль и страдание, что вот ничего не может сделать, спасти, уберечь, как будто она, Аллуэтта, нуждается в такой ерунде!..

Позвонил отец, долго всматривался в нее с экрана поменьше, не любит чересчур огромные, это комплекс выросших из бедности, дотошно расспрашивал, что случилось, что намерена делать.

– Не знаю, – огрызнулась она наконец. – Пока ничего не знаю, папа. Здесь все иначе, чем там у нас. И люди другие.

Он невесело усмехнулся.

– Люди науки везде одинаковые, как и люди рынка. Мир уже един… Но, знаешь, у меня есть вариант.

Она насторожилась.

– Какой?

– Ты уверена, – спросил он, – что у них такая уж бедная лаборатория? Или преувеличиваешь в своем азарте?

– Точно!

– Тогда он гений, – проговорил отец дразняще.

– Что?

– Если он на таком оборудовании, – проговорил отец, – и в таких условиях делал открытия…

– Отец, – спросила она, – а что за вариант?

– Ты могла бы устроиться к нему в лабораторию, – сказал он тем же тоном. – На работу. И была бы рядом на законном основании.

– Отец, – сказала она рассерженно, – у тебя и шуточки!

Он покачал головой.

– Я серьезно.

Она поджала губы.

– Я что, доктор наук?

– Пойди лаборанткой, – посоветовал он. – Тебе какая разница? Да хоть уборщицей. Или тебя зарплата волнует?.. Зато будешь все время в его лаборатории на законном основании. Сможешь дожимать, как ты умеешь.

Она запротестовала:

– Отец! Когда это я кого дожимала?

– Просто не приходилось, – сказал он понимающе, – все и так тебя добивались. Но сейчас можешь проявить наш фирестоунский характер! Мы никогда не сдаемся и никогда не отступаем.

– Отец, – переспросила она в недоумении, – ты серьезно?

Он хмыкнул.

– Еще как, моя светская львица. Не знала, что, если не помогает львиная шкура, нужно надевать лисью? Или не сумеешь?

Она проговорила медленно:

– Даже не знаю…

– Эх ты, – сказал он, – большинства побед женщины добились как раз в лисьей шкуре! А еще немало в шкурке зайчиков, ха-ха, брошенных щеночков под дождем… Еще не поняла? Нет победы и нет вызова в том, что выберешь кого-то из стада, добивающихся твоего тела или моих, они же и твои, денег. А чаще того и другого. Победа – это когда получаешь то, что сама возжелала сильно и страстно!

Она повторила:

– Сильно и страстно… Ну, не знаю. Очень уж необычно.

Он сказал медленно и раздельно:

– Ты знаешь, чего хотят твои поклонники и все эти… плейбои. А чего хочешь ты?

Экран погас, только его крупное лицо некоторое время висело в воздухе, то ли в самом деле, то ли отпечаталось в ее глазу. Но еще дольше оно осталось в памяти, умное и насмешливое. Когда-то давным-давно он спохватился, что она уже взрослая, у нее свой мир и свои друзья, авторитет которых намного выше родительского, и не стал бороться, что-то доказывать, а просто отошел в сторону и сказал, что она навсегда остается его любимой маленькой дочерью, а если ей станет плохо, он всегда даст ей поплакаться в его жилетку.

Тогда она посмеялась, как же, станет плакаться, когда перед нею не только распахивают все двери, но и красные ковровые дорожки раскатывают к ногам, а вот сейчас, конечно, еще не плачется, но что-то такое неудобное и непонятное начинает грызть изнутри.

– Чего хочу я, – пробормотала она. – Чего хочу я… Пока что хочу этого заносчивого доктора наук.

Она бросилась лицом вниз на постель, мысли как-то не шли дальше того, что он будет рядом. Даже бурный секс с ним отошел в прошлое, словно это было давным-давно, в детстве, да и что в нем такого, у нее и с другими получалось не хуже, что-то в этом нейрохирурге задело совсем другое, но никак не удается это ухватить, понять, вычленить.

Снова и снова вспоминала, вертела так и эдак, наконец со странным чувством начала не столько понимать, как чувствовать, что дело вовсе не в сексе.

Почему-то в его руках в самом деле ощутила себя щеночком в больших и теплых ладонях, полных заботы и ласки. В тот момент показалось даже оскорбительно, она не щеночек, а львица, покорившая вершины гламура. О ней пишут и говорят, ее фото на обложках журналов, корреспонденты наперебой помещают ее фотки и ролики в самые престижные издания, на нее равняются, а стоит ей сменить серьги, как тут же миллионы женщины по всему миру делают то же самое.

Но теперь вдруг захотелось оказаться в его руках уже не львицей, а именно бестолковым щенком… Не пойму, как это отец все знал? Как он мог предвидеть? Конечно, он финансовый гений, но это же только финансовый…

Она гнала от себя это чувство, но оно только крепло, и вскоре с обреченностью поняла, что да, просто хочет быть с ним. Не ради секса, то мелочь, а ради… непонятно даже, для чего и зачем, но уже не просто хочет, а жаждет.