Читать книгу "ИМ ХОчется этого всегда - Макс Нарышкин"

— Лукин, ты — мужик?

— В каком смысле? — удивился Витя.

— В прямом! — сказал я это довольно громко. Эхо прокатилось под сводом актового зала и осыпалось на головы сидящих сухими брызгами. — Девятнадцать, двадцать!.. Я что, не знаю, сколько людей у меня работает? Кого вы привели ко мне в качестве подозреваемого?!

— У нас только один, кто вызывает сомнения…

Я был о Лукине лучшего мнения.

Теперь вы сами виноваты. Ублюдки хотят, чтобы я удовлетворил их каприз лично, но при этом не опускаются передо мной до того, чтобы изложить проблему по-человечески честно.

Откинув крышку телефона, я набрал номер. Были набраны всего две цифры, и народ заметно заволновался. Внутренние телефоны трехзначные, а московские городские… Словом, нажать нужно гораздо больше кнопок, чем две.

— Милиция? Я президент компании «Глобал», что на Пятницкой. В моем офисе совершена кража, я хотел бы вызвать группу.

Закончив с формальностями, соблюсти которые потребовала оператор 02, я захлопнул крышку и бросил телефон на стол.

— Вы этого хотели? Это случилось. И для этого не нужно было приходить сюда всем хором.

Кажется, такой вариант они не просчитывали. Да и не собирались — им было ясно, что тема прокатит.

— А теперь пойдем по списку, — я поднялся и, заложив руки в карманы, спустился в зал. — Первое…

Моя правая рука снова завладела трубкой.

— Алла Георгиевна?..

Алла Георгиевна Штольц — директор фитнес-центра на Большой Полянке. Один визит в этот элитный клуб стоит сто долларов, но за то, что я круглый год кормлю семью из пяти ее бассет-хаундов, она трижды в неделю принимает десять моих сотрудников, четверо из которых как раз сидят в зале. Их там, в фитнес-центре, парят, массируют, поят, подкармливают, качают, релаксируют, и все это комплексное удовольствие стоит мне восемь тысяч долларов в месяц. Должен сказать, что кормежка пяти штольцовских бассетов обходится мне куда дешевле, чем грязевые ванны моих сотрудников мадам Штольц.

— Алла Георгиевна, я приостанавливаю визиты своих сотрудников в ваш клуб. На сегодняшний день я единственный ваш клиент. Так что теперь, если кто явится и скажет, что он пришел от меня, убейте его. Что?.. Нет-нет, собачки питаются по прежней программе… В качестве бонуса я добавляю к их рациону еще и новую разработку сухого десерта.

Удовлетворенно покачав головой и прокашлявшись, я снова набрал номер.

Мне приятно чувствовать спиной и остальными частями тела, как закипает коллективный гнев и как он в нерешительности клубится под сводом зала. Этот клубок злобы не знает, на кого именно броситься: на Факина ли, на Коломийца или Лукина, который трепал, трепал президентовы яйца и наконец растрепал.

— Анна Моисеевна… Это Звон, — прикрыв трубку рукой, интимно сообщил я коллективу. — Анна Моисеевна, я отменял первый пункт приказа № 325?.. Что вы посмотрите? А без посмотреть у вас не получается? Я, к примеру, точно помню, что не отменял, а вы, которая писала этот приказ, не помните? Не отменял? Тогда почему вы не несете мне списки опоздавших на работу и не предоставляете их в бухгалтерию? Я своими глазами видел, как сегодня Гудасов и Пономарева заходили в офис в десять минут десятого. Где сводка? Так, разобрались… Пункт второй указанного приказа?.. Не отменял? Тогда почему в офисе снова появились компьютерные игры? Через два часа доложите обо всем и сразу. На всякий случай: за неисполнение распоряжения президента компании я лишаю вас премии по итогам апреля. Приготовьте приказ.

Как-то так получилось, что по лицу моему пробежала судорога. Я не боюсь офисных интриг только потому, что от них никуда не деться. И воспринимать их нужно с той же долей смирения, с какой воспринимают воскресный дождь, футбольное судейство и смерть. Если бы я был цветущей женщиной, я бы еще добавил: «И месячные». Но я боюсь моббинга. Он пожирает компанию, он уничтожает все благое, что накоплено, он заставляет опыт деградировать, а меня подчиняться пожеланиям так называемого коллектива. Коллектива нет. Есть люди, превращающие себя в коллектив. Но я-то точно знаю, что коллективной вины, как и правды, не бывает. Краснеть способен только один человек, а не группа людей, и Звездой Героя можно наградить только одного человека, а никак не город.

Пятнадцати из девятнадцати сидящих в зале решительно наплевать, будет Факин работать в их отделе или нет. Но они уже поражены болезнью, они уже страдают от нее, не догадываясь, что больны. Две-три жалкие суки сбили с пути праведного пятнадцать не самых глупых людей Москвы. Вот это и есть — моббинг. И теперь, вместо того чтобы гниль из себя давить да благодатью пропитываться, это стадо явилось ко мне, гудя, трубя и воя. Однако стоит поднять любого и заставить озвучить проблему с точным указанием имен, как этот любой тут же выпускает из пор пот и превращается в мразь.

Внутренняя конкуренция сотрудников — нормальное явление для моей компании. Пока нас еще не пронизала идея формирования компаний по западному образцу, в нас живет и будет еще долго жить дух социалистического соревнования. И разницы между нынешним соревнованием и прошлым нет никакой. Что тогда была прогрессивка, что теперь есть, да только в другой форме, что раньше премировали, так и теперь тоже ударников не забывают — DVD, плазменные экраны… Что раньше вручали переходящие знамена и вымпелки, так и теперь… Я думаю, что если те, кто работает в офисе, справятся у своей памяти, то подавляющее большинство из них вспомнит, что у них или стоят вымпелочки на столах, или дипломчики местного пошиба на стеночке в рамочках поблескивают… Хорошо, что вовремя вспомнил.

— Анна Моисеевна! — По голосу ее я понимаю, что она только что всплакнула. На ее месте я бы не всхлипывал, поскольку ее клонам в упомянутых Коломийцем «Энимал-фуд» и «Дог-хот» платят в полтора раза меньше. — Доску почета с первого этажа — на свалку! Фотки раздать изображенным, а доску — на парашу!

Когда я только начинал, мой друг, уже пожилой Женя Мартемьянц, он сейчас в Колорадо птицефабрику держит, представляясь всем в России при знакомстве: «Я работаю в аграрном секторе США», говорил мне волшебные слова:

— Игорек, беспрестанно секи за сварами. Склоки между сотрудниками — нормальное явление, если вектор его внутренней конкуренции ориентирован на положительный результат для компании. Если бы ты был хозяином шахты, я бы тебе сказал: «Если шахтеры сплетничают и втихаря сливают друг у друга масло из отбойных молотков, но количество добываемого угля от этого только растет, то сделай так, чтобы и те и другие хорошо питались. Эту войну нужно подогревать до бесконечности. Но если эти пидоры ломают молотки, чтобы они, а не другие получили к Рождеству позолоченные каски и волшебные фонарики, дави крыс». Как только в твоем офисе началось самоопыление по принципу «я — передовик, а вон тот — балласт», а у тебя как бы глубокие сомнения по этому поводу, это сигнал, что ты начинаешь погружаться в задницу капиталистического самоуничтожения. Таким типам все по хер. Компашка не его, его задача отхерить у тебя к Новому году материальные бонусы и максимум кайфовых привилегий на следующие двенадцать месяцев. А потому секи, Игорек, за сварами. От нормальной конкуренции до моббинга — одна сплетня. Не засечешь — тебя опустят активисты коллективного движения. Я вообще не люблю этих активистов… есть в них что-то от гомиков, ей-богу… Эти фраера занимаются не делопроизводством, а имитацией кипучей деятельности, а это означает, что компания занимается не развитием бизнеса, а выяснением внутренних отношений…