Читать книгу "Криминальные каникулы - Екатерина Вильмонт"

— Но ведь девочкам, наверное, все интересно!

— Конечно! — хором ответили мы.

— Нет, мама, давай прямо сразу к морю, а оттуда понабережной пойдем в Яффо.

— Мы же хотели вечером туда…

— Первый раз лучше днем. А вообще, все это чепуха,начинать надо с Мигдал Меир Шалом.

— И что нам мешает? Это недалеко от Алленби, сходимтуда, потом вернемся к морю и пойдем в Яффо.

— Женя, о чем вы говорите, мы ничего непонимаем! — возмутилась я.

— Да вот Володя говорит, лучше всего нам пойти в МигдалМеир Шалом, это самое высокое здание в Тель-Авиве и наверху есть смотроваяплощадка.

— Женечка, я к морю хочу! — взмолилась Мотька.

— Да, Мотенька, конечно, первым делом к морю. Человекне видел моря! Что может быть важнее!

— Тогда доедем хотя бы до шука, — проворчалВолодька, — так интереснее!

— Хорошо, — согласилась Женя. — Вот, девочки,это улица Алленби, названа так в честь английского генерала. Его войска впервую мировую войну изгнали из Палестины турок.

Улица Алленби показалась нам очень красивой. Неширокая,оживленная, на каждом шагу магазины.

Наконец мы вылезли из автобуса.

— А где же море? — спросила Мотька, вся дрожа отнетерпения.

— Погоди, скоро дойдем. Пошли на ту сторону, —потребовал Володька»

Пройдя еще немного вперед, мы увидели уходящую влево узкуюулицу, кишащую народом.

— Вот это наш главный базар — шук Кармель, —сказала Женя. — Здесь можно купить все на свете.

— Мам, давай угостим их соком, — предложилВолодька.

— С удовольствием! Девочки, какого хотите?Апельсинового, грейпфрутового, морковного?

— Морковного? — удивились мы. — Это вкусно?

— По-моему, да, хотите попробовать? Вон видите, женщиненаливают?

— Хотим! — воскликнули мы, и вскоре улыбающаясяпродавщица вручила каждому из нас по большому пластмассовому стакану только чтовыжатого морковного сока.

— Ой, как вкусно! — простонала Мотька.

Я с некоторой опаской отпила ярко-оранжевый сок. Вроденичего, но уже через три-четыре глотка я почувствовала, что меня сейчасстошнит.

— Аська, как вкусно! Ой, тебе не нравится, да?

— Матильда, допей мой сок! Я не могу!

— Не нравится? — засмеялся Володька. — Чего жмолчишь тогда? Я тебе сейчас другой куплю. — Он через минуту вернулся стаким же большим стаканом мутновато-розового сока.

— Пей! Это эшкалиот!

— Что?

— Грейпфрутовый!

Я отпила. Сок оказался необычайно вкусным, особенно послеморковного.

— Нравится?

—Да!

Мотька тем временем допивала уже мой стакан морковнойгадости,

— Матильда, хочешь попробовать грейпфрутовый? —великодушно предложила я.

— Давай! — с радостью согласилась Мотька. —Правда, здорово, но в меня уже не лезет!

Все это время мы медленно шли вниз по Алленби. Вокруг кипелаюжная жизнь. На тротуарах стояли вешалки с одеждой, корзины с обувью.Мороженое, орехи, фрукты, соки — буквально на каждом шагу. И среди этогопестрого разнообразия довольно часто ювелирные лавки, строгие и чопорные. Вотулица делает легкий изгиб и…

— Море?! — воскликнула Матильда. —Море! — и, забыв обо всем, кинулась вперед. До моря оставалось еще метровтриста.

— Володя, беги за ней, — крикнула Женя, — какбы под машину не попала!

Володька бросился за Матильдой и скоро догнал ее.

— Какая славная девчушка! — сказала Женя. —Вы давно дружите?

— С пяти лет. Мама говорит, она будет актрисой.

— А ты кем будешь?

— Адвокатом!

Но тут и до меня дошло, что я вижу перед собой Средиземноеморе. Оно открывалось взору за дивной красоты набережной, с фонтаном ироскошными зданиями. Песчаный пляж был почти пуст, а на каменных скамьях подпричудливой формы навесами между набережной и пляжем сидели одни толькостарики, греясь на ласковом мартовском солнце.

— Как красиво! — вырвалось у меня.

— Да, это очень красивое место! — согласиласьЖеня. — Но ты здесь еще и не такое увидишь. Тебя настоящие чудеса ждут!

По нескольким каменным ступенькам мы спустились на пляж.Матильда, закатав джинсы, как безумная носилась по воде.

— Море! Море! — визжала она. — Аська! Идискорей, вода такая теплая!

Я бросилась к ней, на ходу сбрасывая босоножки. Вода ивпрямь была очень теплая.

— Аська, ну почему мы не взяли купальники! Я умру, еслине искупаюсь!

Надо заметить, что на пляже не купался никто.

— Вы с ума сошли, — воскликнула Женя, —сейчас еще рано купаться.

— Да где рано?! Вода теплющая! Аська, завтра хотьсдохнем, а искупаемся! А может, еще сегодня? — с надеждой взглянула она наЖеню.

— Вы спятили? Купаться в такой холод! — поежилсяВолодька. Он и Женя были в свитерах, а мы с Матильдой — в майках.

Женя пожала плечами.

— У нас уже все представления о температуре поменялись.Тут такая жара летом стоит, что двадцать два — двадцать три градуса кажутся нампочти морозом. — Она присела и рукой попробовала воду. — И правдатеплая! — удивилась она. — Ладно, во второй половине дня и я с вами,может быть, искупаюсь. А сейчас пошли в Яффо!

Мы шли по набережной, дыша соленым морским ветром инаслаждаясь солнцем.

— Подумать только, вчера вечером мы еще были в Москве,а там такая холодрыга! А сегодня уже будем купаться в Средиземном море! —восклицала Мотька.

Потом Женя начала рассказывать нам о Яффо, древнейшем городеПалестины, который теперь стал просто экзотическим туристским центром Тель-Авива.Там было необыкновенно красиво и интересно. Узкие, очень чистые каменныеулочки, отмеченные знаками зодиака, мастерские художников, выходящая на мореплощадь, где стоит францисканская церковь святого Петра. Блуждая по узкимулочкам Яффо, мы увидели дерево, растущее в горшке, который висел на цепях. Итолько тут мы сообразили, что оставили дома фотоаппараты.

— Не беда, сядете на 46-й автобус на тахане иприедете, — утешил нас Володька.

— Нет уж, — отрезала Матильда. — Пешкомдойдем. Такая красивая дорога!

Мы еще покатались на пароходике, который назывался «сабаба»,потом в маленьком уличном кафе ели вкуснейшие «бурекасы» — слоеные пироги скартошкой, запивая их апельсиновым соком. Это был удивительный день — вэкзотической стране, с кучей впечатлений, но часам к пяти мы уже скисли отусталости, сказывалась бессонная ночь. Вернувшись домой, мы прилегли на часок ипроснулись уже только утром, когда солнце проникло сквозь деревянные ставни,которые здесь называются трисами.