Читать книгу "Царьградская пленница - Александр Волков"

Херимон три недели откармливал рабов, прежде чем вывести на рынок: он хотел выставить товар в лучшем виде. Невольники ничего не делали. Они получали жирную, сытную пищу, могли лежать по целым дням. И купец добился своей цели.

Рабы поправились, на щеках заиграл румянец, исчезли синяки под глазами. А что в глазах залегла неисходная скорбь, что с уст навсегда исчезла улыбка – кому было до этого дело! Невольник – рабочая скотина, от него ждут не веселых песен, а тяжкого труда. И если он здоров и силен, ничего больше и не требуется.

Невольников продавали на Египетском рынке, невдалеке от моста через Золотой Рог.[20]Там были крытые галереи с возвышениями, на которые выводили рабов. Каждый покупатель мог подняться по ступенькам, осмотреть раба, пощупать мускулы, поглядеть зубы.

Ольгу купил аргиропрат[21]Андрокл. Он заплатил за нее восемь номисм[22]– высокая цена за рабыню в Царьграде. Но Андроклу понравился сильный, стройный стан женщины, ее густые русые косы, собранные короной на голове. А ювелиру, ценителю женской красоты, нужна была для сына Стратона видная собою нянька.

Довольный выгодной продажей, Херимон уступил ювелиру за бесценок Ондрея Малыгу.

Грек купил старика лишь после того, как тот поднял тяжелую гирю, лежавшую на помосте.

– О, сила у тебя еще есть! – улыбнулся довольный Андрокл.

Сам он был не очень-то силен: коротенький и толстый, кривоногий, с большим крючковатым носом и круглыми немигающими глазами, Андрокл смахивал на сову.

Впервые за несколько месяцев Ольга и Ондрей подумали, что бог еще не совсем отвернулся от них. Вдвоем им легче будет переносить тяготы плена…

Андрокл отправился на ипподром, где начинались конские бега, а его новые рабы простились с товарищами по неволе, которых еще не продали.

– Прощайте, подруженьки, прощайте, милые!.. – Ольга со слезами обнимала и целовала Дарью, Томилицу, Анюту, расставаясь с ними. – Дай вам боже силы перенести рабскую долю!

– Прощай, Ольгуша, не забывай нас!.. Прощай, дедушка Ондрей! Богу за нас молитесь!..

Прощание прервал домоправитель ювелира Епифан. Он повел рабов в дом хозяина, расположенный на Псамафийской улице, в регионе[23]того же названия.

Дорогой Епифан на плохом русском языке расхваливал богатство и щедрость Андрокла.

Глава шестаяНа новом месте

Ондрей и Ольга шли по многолюдным улицам Царьграда. В этот знойный августовский день горожане не сидели дома в душных комнатах. Они гуляли под портиками[24]или в тенистых аллеях. Там можно было выпить бокал вина, обменяться новостями с друзьями, поглазеть на прохожих.

Царьград в те времена являлся главным мировым торговым центром, и на его улицах встречались выходцы со всех уголков земли. Вот проходит черный, как сажа, нубиец в ослепительно белом бурнусе,[25]с саблей за поясом. Следом за ним шагает громадного роста германец с длинной рыжей бородой, в кожаной одежде, в высоких сапогах. Он безоружен, но его мощный волосатый кулак способен раздробить любую голову. В пестрой уличной толпе смешались арабы, мадьяры, персы, евреи.

– Настоящее столпотворение! – удивлялся Ондрей Малыга.

Улицы и форумы кишели нищими, увеличивая суматоху. Они назойливо просили подаяния, показывая прохожим свои болячки. И если получали отказ, не скупились на оскорбления.

На улицах не меньше, чем нищих, было попов и монахов, длинные черные рясы которых мелькали повсюду. Заунывно кричали водоносы с кувшинами на плечах, предлагавшие жаждущим свой товар.

Пешеходов обгоняли разукрашенные кареты, сквозь стеклянные окна которых виднелись надменные лица аристократок, спешивших с очередными визитами. Часто проезжали всадники. Царьград раскинулся широко, и деловые люди, чтобы не тратить попусту времени, разъезжали по городу верхом. Лошадь в любом месте можно было поручить оборванцу, получавшему за это не более обола.[26]

Под портиками помещались столы менял-трапезитов, они за небольшую плату разменивали золото любой страны на византийскую монету. Около трапезитов толпился народ, позвякивая деньгами.

То и дело встречались эргастерии[27]портных, сапожников, ювелиров. Нарядные платья, обувь и особенно драгоценности, выставленные в витринах, привлекали взоры зевак, которым некуда было девать время.

Улицы далеко не блистали чистотой. По бокам мостовой проходили канавки, и в них плескалась зловонная жидкость, валялись отбросы. Нечистоты убирались только по ночам. И это в городе, который его обитатели называли «богохранимой царицей городов», «великим славным городом», «вторым Римом»…[28]

В те времена Царьград действительно был средоточием всех богатств земли. Там роскошь и нищета пребывали рядом. По бокам узких, кривых улиц стояли многоэтажные каменные дома с каморками для бедняков, а неподалеку возвышались храмы[29]и дворцы изумительной архитектуры. Царьград ошеломлял человеческое воображение. Пришельцы из далеких стран, вернувшись домой, рассказывали об этом городе волшебные сказки.

Домоправитель Епифан провел новых рабов почти через весь город. Египетский рынок был расположен близ Золотого Рога, а Псамафийская меса[30]находилась около Пропонтиды.[31]

Прошли три поприща.[32]Ондрей и Ольга под конец даже устали. Большую часть дороги они шли вдоль древней стены Константина, разделявшей город на две неравные части – старую и новую.

Вот и Псамафийская меса, вот жилье, где Ольге и Ондрею предстояло провести долгие годы рабства и, быть может, окончить жизнь, не увидев родины. Каким-то оно окажется, ненавистное рабство?