Читать книгу "Найденный мир - Андрей Уланов"

А в третьем часу пополудни на горизонте показалась земля.

На палубе столпились все, кому позволяли обязанности, – то есть, помимо ученых, до единого все офицеры и матросы, свободные от вахты. Паруса спустили, «Манджур» снова шел под паром, самым малым ходом, чтобы не напороться на рифы. Уже видно было, что перед мореплавателями не берег материка, а вулканический остров, причем небольшой, разбитый мелкими протоками на три неравные части. Южный берег круто обрывался в море, северный – сходил в волны полого, образуя широкие пляжи, покрытые черной галькой.

– Чего-то не хватает, – пробормотал Обручев, вглядываясь в безрадостную картину.

– Котиков, – отозвался его ассистент. – Остров на диво похож на курильские или камчатские скалы… но берег совершенно пуст. Только птицы… то есть не птицы…

Стаи ихтиорнисов кружили над волнами. По временам то одна, то другая ящероптица, сложив крылья, бросалась в воду, чтобы вскоре вынырнуть с добычей. Отличить их от чаек на таком расстоянии можно было только по расцветке – даже орали они так же громко и скверно.

– Давайте уж будем называть их птицами, – предложил Никольский. – Хотя это и неправильно. Вы правы, берег кажется пустым.

– Неужели в здешних водах так мало животных? – предположил Мушкетов.

Словно противореча ему, у борта мелькнуло что-то смутно различимое в непрозрачной воде. Плеснула волна, и над пенными барашками пронеслись стайкой стреловидные тени.

– Летучие рыбы? – удивился непростительно молодой, на взгляд Обручева, лейтенант, пристроившийся у релинга рядом с ученым.

– Ну какие же это рыбы? – усмехнулся Никольский. – Это какие-то головоногие… вроде кальмаров… Так вот, что касается берега, мне кажется, что обилие жизни в здешних водах никак не связано с жизнью на берегу. Котиков и других ластоногих привязывает к лежбищам необходимость выкармливать бельков. Если хозяева здешних морей – ящеры, у них такой необходимости нет, как нет ее у наших морских черепах. Как полагаете, – обратился он к лейтенанту, – мы будем высаживаться?

– Непременно, – уверенно ответил тот. – Хотя бы для того, чтобы поднять флаг.

…Днище шлюпки заскребло о камни. Обручев полагал, что капитан спрыгнет в мелкую воду первым, но Колчак дождался, покуда четверо матросов выволокли шлюпку на берег, и только тогда, не подмочив достоинства, ступил на каменистую почву острова.

– Как полагаете, Александр Михайлович, удастся ли нам подняться на вон ту вершину? – поинтересовался капитан без лишних сантиментов. – Установить там флаг было бы символично.

– Я бы не советовал, – вполголоса заметил Никольский. – Загадят.

Колчак смерил взглядом гряду уступов, которыми сходила в море указанная вершина. Черного камня видно не было под сизыми перьями и белыми потеками гуано.

– Да, – с неохотой признал капитан. – Пожалуй, вы правы. Что ж, тогда ограничимся пирамидой из камней на берегу. Вон тот приступок подойдет – достаточно высоко над линией прибоя.

Покуда матросы таскали булыжник, геолог прошелся вдоль берега, стараясь не отходить от шлюпки слишком далеко, и даже собрал немного образцов, совершенно не отличавшихся от вулканических пород Старого Света. Никольский, с другой стороны, пребывал в совершенном ошеломлении. Он бродил в полосе прибоя, не разгибаясь, и собирал в мешок для образцов все, что выносили волны. Поначалу зоолог пытался как-то сортировать находки, но вскоре бросил эту затею и валил все вместе, невразумительно бормоча что-то себе под нос. Обручев мог понять его состояние: большая часть раковин должна была по справедливости проходить по его ведомству. Среди гниющих водорослей и комков морской ряски валялись дохлые аммониты.

Заплескался на ветру развернутый флаг. Капитан Колчак бережно уложил в углубление между камнями деревянную коробку с запиской: красивый жест, но довольно бессмысленный.

– Я скверный оратор, – проговорил моряк, – поэтому скажу просто: по праву открывателя и властью офицера Российского флота объявляю этот и все прилежащие острова владением российской короны и нарекаю их, – голос Колчака приобрел какую-то странную окраску, – из уважения к высочайшему покровительству нашей экспедиции островами Императора Николая Второго.

Вольнодумцу Обручеву не могло не прийти в голову, что такой верноподданнический жест для капитана все же не совсем характерен. И только чуть погодя, когда Никольского, судорожно порывавшегося вернуться, двое матросов вежливо, но непреклонно усадили в шлюпку и пирамида с флагом осталась позади, геолога посетила мысль, что рассматривать название острова можно иначе – как изощренное издевательство. В конце концов, ящероптицы появились здесь не святым духом. Где-то дальше, за океаном, есть другая земля. Материк. И он теперь получит другое имя. Более достойное.

– Вода грязная, – недовольно проворчал лейтенант Петров.

Обратный путь к кораблю казался геологу бесконечно длинным. Гребцам мешало усиливающееся волнение. Бросить якорь «Манджуру» удалось в полумиле от берега: дальше сквозь темную воду начинали проглядывать белые глыбы обросших моллюсками скал. На берегу Обручев видел выброшенные прибоем раковины, тяжелые, как кирпичи, похожие на огромных бледных устриц – инокерамии, еще одно ископаемое, ожившее на глазах.

– Бревно какое-то плавает…

На этих словах Никольский, попеременно вздыхавший над мешком с образцами и бросавший тоскливые взгляды в сторону медленно удаляющегося берега, разом ожил.

– Где бревно?! – Он умоляюще воззрился на капитана. – Александр Васильевич, давайте подтащим его поближе!

Колчак нахмурился:

– Ну вы же понимаете! На островах деревьев нет, значит, его принесло с материка! Возможно, какие-то останки животных… Ну и, в конце концов, Владимир Леонтьевич единственный, кто остался без материалов для изучения.

– Если не считать того, что я не позволю выволакивать на палубу плавник, – с неудовольствием отозвался капитан, – нам все равно нечем зацепить такое большое бревно, и тем более не хватит гребцов, чтобы отбуксировать его к «Манджуру» против течения…

Он примолк.

– Любопытно, – заметил он минуту спустя. – Его должно относить в сторону вон тех камней. А вместо того несет наперерез нам. Как бы не натолкнуться…

– Это, – напряженным голосом отозвался геолог, – не дерево.

Бревно открыло темный, мутный глаз.

– Ружье мне, – с жутким спокойствием вполголоса бросил капитан.

Обручев ударил лейтенанта по руке. Карабин полетел на дно шлюпки. Геолог придавил приклад сапогом.

– С ума сошли! – рявкнул он. – Ваше ружье ему как слону – дробина.

– «Манджур» не будет стрелять, – прохрипел лейтенант, не сводя взгляда с полускрытого волнами чудовища. – Слишком близко.

– Тихо! Не пугайте его.

Мгновение казалось, что Колчак сейчас, невзирая на разницу в росте, силой попытается отнять оружие, но, видно, капитан и сам вспомнил, что морское чудовище в Золотом Роге пришлось останавливать корабельными пушками. Поэтому до Москвы доехал только череп – все остальное слишком пострадало от выстрелов, перебивших титанический хребет.