Читать книгу "Смертельный бизнес - Саймон Керник"

— Отлично. И если он не перезвонит мне до полудня, я сам приду к нему в офис.

— Мистер Кин не любит, когда ему угрожают.

— Я никому не угрожаю. Я просто говорю ему, что будет, если он не перезвонит.

Люк начал было говорить что-то еще, но я не стал слушать. Отсоединился и положил телефон в карман домашнего халата. Какое нелепое начало дня!

По природе я спокойный человек. Иногда нервы у меня сдают от неожиданности, особенно если случается что-то серьезное, но я всегда легко прихожу в норму. Сейчас, однако, было иначе. Я не только поставил под угрозу мое благополучие и свободу, но и нарушил все свои моральные принципы. Убил людей, которые, получается, этого не заслуживали.

Я вернулся в гостиную, достал из пачки еще одну сигарету, прикурил, затянулся и сильно закашлялся, как только дым попал мне в горло. Усевшись перед телевизором, я стал бесцельно переключать каналы.

Опять зазвонил телефон. Стационарный, не мобильник. Я не стал снимать трубку. Вряд ли это был Реймонд, а к разговору с Данни я был еще не готов. Мне надо было сначала понять, что делать дальше.

На телефоне включился автоответчик, и после сигнала я услышал голос моего начальника. Я чуть не подскочил на месте. Какого черта он звонит? Не может быть, чтобы они уже что-то разнюхали!

«Дэннис, это Карл. — У него был уставший голос. — Нужно, чтобы ты срочно подъехал». Он замолчал на секунду и добавил: «Я у канала сразу за улицей Всех Святых. Сейчас девять двадцать пять утра, и у нас труп. Если получишь это сообщение в течение двух часов, приезжай сюда. Если позже, то тогда в участок. До встречи».

Он повесил трубку.

Можно подумать, у меня без этого убийства было мало работы! Я вел расследование двух изнасилований, вооруженного ограбления, исчезновения домохозяйки, немотивированного нанесения ножевых ранений и бессчетного множества случаев мелкого хулиганства. Все дела были открыты в последний месяц. Целую неделю я работал по двенадцать часов в сутки, пытаясь хоть что-нибудь сдвинуть с места, вчера еще сделал свое грязное дело для Реймонда и сегодня чувствовал себя как выжатый лимон. У нас в стране две проблемы: во-первых, в полиции сейчас работает намного меньше людей, чем раньше или чем в других странах, потому что нынче непрестижно быть копом. Во-вторых, уровень преступности, особенно с применением насилия, возрос. Думаю, эти две проблемы взаимосвязаны, по крайней мере частично. Да и преступники сейчас не те (я не имею в виду себя): они гораздо чаще прибегают к насилию как к чему-то само собой разумеющемуся и получают от этого больше удовольствия. Убийство и издевательство над человеком перестали быть побочным продуктом преступления. Теперь для многих преступников насилие — неотъемлемая часть удовольствия, которое они получают от содеянного. Я же, когда убивал людей, думал, что делаю миру одолжение. Возможно, это ошибочное мнение, но, по крайней мере, мной руководили благородные чувства.

Я докурил сигарету до фильтра, потом прикурил от нее другую. Вторая сигарета еще не кончилась, когда я понял, что не могу больше ждать. Не могу сидеть сложа руки, когда начинается новое расследование, особенно убийство. Мне нравится ловить убийц. Может быть, в этом есть что-то неправильное, но я получаю искреннее удовольствие от того, что порчу им жизнь, и они знают это.

К тому же, если я займусь этим делом, оно отвлечет меня от бесплодных мыслей о ситуации, в которой уже ничего нельзя изменить.

Поэтому я потушил недокуренную сигарету, бросил ее в переполненную окурками пепельницу и отправился к каналу Риджентс, на место одного из множества грязных преступлений.

Глава 4

Было без двадцати десять, когда я добрался до места убийства. Лил дождь. Офицер полиции в форме стоял у прохода через заграждения и о чем-то разговаривал с мужчиной в плаще, похожим на журналиста. Удивительно, как быстро эти люди узнают о том, что случилось, словно у них есть какое-то чувство, которое подсказывает им, где произошло убийство, даже если они находятся за несколько миль от места преступления. Я кивнул полицейскому и протиснулся мимо папарацци, который посмотрел на меня недобрым взглядом. Я уже встречал его в участке и вспомнил лицо, но имя потерялось где-то в лабиринтах памяти, а он явно узнал меня, потому что посторонился, пропуская, как только увидел.

Эта часть канала была достаточно ухоженной. Старые склады снесли, и на их месте, на несколько ярдов дальше от воды, построили офисные здания. Их окружали аккуратно подстриженные газоны и пара скамеек, создававшие атмосферу парка.

В данный момент шел тщательный поиск улик. Около двадцати пяти человек были рассредоточены вокруг места преступления, все они внимательно исследовали каждый кусочек земли, что-то поднимая, собирая в пакетики и фотографируя. У берега канала стояли четыре аквалангиста в полной экипировке, готовые к погружению в грязноватую воду. Один из них разговаривал с Ноксом, главным инспектором сыскной полиции, начальником моего начальника. В любом деле такого порядка он выступал как старший следователь, отвечал за ход расследования и за то, чтобы ни одна улика не была упущена из виду. Здесь, на участке площадью в несколько квадратных ярдов, вполне вероятно можно было найти ключ к разгадке этого убийства.

Возле узкого прохода между двумя зданиями поставили навес. Там было найдено тело, и там оно будет лежать до тех пор, пока его тщательно не изучат и не сфотографируют со всех сторон. У навеса стоял мой начальник и беседовал с одним из судмедэкспертов. Я направился к ним, по пути кивнув двум знакомым криминалистам — это были Хансдон и Смит. Они записывали показания пожилого мужчины, который нашел тело. Взволнованный и бледный, он постоянно качал головой, словно никак не мог поверить в то, что увидел. Скорее всего, и не верил. Так всегда бывает с людьми, которые впервые в жизни видят, что оставляет после себя убийца.

Мой начальник обернулся и сухо кивнул мне, когда я приблизился. Несмотря на прохладный день, инспектор Карл Уэлланд весь взмок. Вероятно, ему было нехорошо, поскольку он был мужчина тучный, краснолицый, подверженный стрессам и, если мне не изменяет память, ему было уже далеко за пятьдесят. Такой вряд ли доживет до почтенных лет. Сегодня Уэлланд выглядел хуже обычного, его бледные щеки были покрыты яркими красными пятнами. Я хотел было посоветовать ему отдохнуть, но промолчал. В конце концов, не принято давать советы старшему по чину.

Он извинился, прервал беседу и провел меня в палатку.

— Час от часу не легче, — сказал он.

— Люди всегда будут умирать, сэр.

— Ты прав. Вот только кто заслуживает такую смерть?

Я остановился и посмотрел туда же, куда и он. Девчонке, наверное, было не больше восемнадцати. Она лежала на спине, раскинув ноги и руки так, что получалась неправильная пятиконечная звезда. Горло перерезано, рана такая глубокая, что голова практически отделилась от тела и наклонилась под неестественным углом. Лицо девушки было испачкано густой запекшейся кровью, еще несколько темно-красных лужиц разного размера виднелись по обеим сторонам от ее тела. Изорванное спереди черное вечернее платье обнажало маленькие острые груди, подол был задран. На убитой не было нижнего белья. Возможно, его с нее сняли до или после убийства. Вокруг ее влагалища также было много застывшей крови — по всей видимости, убийца несколько раз вонзил туда нож. Но сделано это было, по всей видимости, уже после того, как она умерла, потому что на руках девушки не было никаких следов борьбы. Скорее всего, смерть настигла ее быстро. Лицо было перекошено от боли, а темные глаза выпучены, но в них не было страха. Разве что удивление или шок, но только не страх. Одна туфелька на шпильке валялась неподалеку от тела, а другая все еще была на убитой.