Читать книгу "Вечные Скитания Лисы: Становление - Asaramaru"

с момента перемещения заговорила Хирой. — Здесь часто можно повстречать монстров, которые не прочь набить брюхо неосторожными путниками или же беззащитными крестьянами, так что подобные укрепления, где можно переждать ночь, не страшась уснуть навечно — необходимость.

Гор, впрочем, я по пути так и не заметил, но информации внял… и хотел продолжить расспросы, мол: «Чего тогда ворота открыты, если солнце уже за горизонтом скрылось?» — да только не успел, став невольным зрителем дальнейших событий.

Стоило нам оказаться в десятке метрах от стражника-часового, как тот зашевелился, агрессивно направив копьё в нашу сторону, и набрал в грудь воздуха, чтобы, видно, выкрикнуть стандартное: «Стой!» — да так и замер на секунду. Чтобы потом, как ни в чём не бывало, тряхнуть головой, буркнуть себе что-то матерное под нос, расслабиться и спокойно пропустить нас внутрь.

— Тц, — раздражённо-недовольно цыкнула Аура. — Совсем сноровку растеряла — на людях осечки возникают!..

— Что ты сделала? — покосился я на стражника, который вообще потерял к нам интерес.

— Иллюзия, — коротко хмыкнула лиса и пояснила. — Врождённая способность кицунэ, коя на интуитивном уровне понятна, однако спит до определённого момента. После же пробуждения и должного освоения позволяет злостно надругаться над слабым разумом, внушая ему что пожелаешь!

— То есть ты что-то внушила этому человеку… но иллюзия слетела? — попытался я уколоть кицунэ, мстя… за что-то.

— Давно практики не было, — пожала плечами та, ни разу не обидевшись. — Хотя, согласись, заставить более сотни людей, находящихся на стенах, вышках и улице, не замечать нас… не совсем тривиальная задача. Ещё и используя не столь подходящий под подобные нужды способ: по-хорошему, требовалось наложить иллюзию на нас самих, а не заставлять простой люд принимать неожиданных вечерних гостей за пустое место, но мне нужна практика, чтобы освежить навыки.

— Мне-то почём знать? — напомнил я о своей «необразованности».

— Ай… — отмахнулась Аура. — Просто мотай на ус, лисёнок. Опыт — штука ценная. А то, что задатки к иллюзиям у тебя имеются, можешь мне даже не рассказывать — кровь, знаешь ли, не водица!..

— Поверю на слово, — вынужден был я согласиться.

Между тем, мы подошли к одному из домов, который, судя по расположению и немалому размеру, принадлежал деревенскому старосте. Или кто там «самый-самый» в таких вот посёлках?..

Тем не менее, Аура махнула рукой, мол, подождите тут, и направилась к двери дома, а добравшись до него, словно из воздуха достала большую корзинку и оставила её на пороге. Не успел я толком удивиться, судя по форме свёртка, ребёнку в корзинке — откуда он тут вообще⁈ — как кицунэ забарабанила в дверь… и через секунду оказалась рядом с нами.

— Какого тут?.. — начал я.

— Вопросы — потом, — обрубила лиса и кивнула в сторону корзинки с ребёнком. — Сейчас — просто смотри.

В ближайшей к нам комнате дома тем временем, разгоняя вечерние сумерки, загорелся свет — да столь яркий, что у меня появились мысли о лампах — послышалось лихорадочное копошение и шарканье ног по полу, а после дверь, наконец-то, распахнулась. На пороге появился крупный и крепко сбитый мужичок лет сорока с тёмной копной волос и густой бородой.

Его суровый взгляд прошёлся по округе, но никого не приметил, банально соскользнув с нас. Лицо мужчины нахмурилось, и он явно уже собрался закрыть дверь, недовольно бубня себе под нос про детей-шалопаев, но вдруг заметил корзинку, в которой, будто ожидая этого, активно зашевелились.

— Касса-а, подь сюда!.. — зычно гаркнул мужчина в глубину дома, а после, подхватив корзинку на руки, скрылся за дверью.

Уже через минуту из-за стен дома доносились женские охи-ахи, быстро сменившиеся требовательными, но тихими рявками «куда, зачем и почему». М-да, мужик сегодня точно спать не будет…

Аура же лишь хмыкнула на подобное развитие событий и, развернувшись, бодренько посеменила в сторону виднеющейся и уходящей за холм дороги, которая больше смахивала на ухабистую тропинку, поросшую травой.

В общем, пришлось нагонять.

— Что за ребёнок вообще? — наконец, задал я вопрос, а после, не подумав, ляпнул. — Не твой, часом?

— Пф-ф!.. Ха-ха-ха!.. — заливисто засмеялась кицунэ, а, утерев выступившие слёзы, поинтересовалась. — С чего ты вообще взял, лисёнок, что он мой?..

— Ну, не мой же… — буркнул, прекрасно поняв, что сморозил глупость. — И всё же…

— Моририн это твоя, — ехидно прищурившись, бросила Аура.

— Эм… — не нашёлся, что сказать я.

Ведь только сейчас вспомнил о, похоже, прошлой соседке по телу! Как об этом вообще можно было забыть, если это являлось корнем моей недавней проблемы, грозящей скоропостижной смертью⁈ Да чего проблемой — у меня так-то подруга была!

— Вижу, наконец, вспомнил, — усмехнулась лиса. — Предвосхищая твой вопрос, девчушка сама на это пошла, хотя мне было не принципиально, какое тело ей создавать. Более того, свою суть она попросила заблокировать, не иначе как что-то задумала. Единственное, что лисичка потребовала — забрать её отсюда через двадцать лет.

— Нахрена?.. — только и выдал я после услышанного. — То есть, для чего такие сложности⁈

— Ты это у меня спрашиваешь? — иронично посмотрели на меня через плечо.

— Цель она себе поставила, — добавила Хирой. — Её мы не в праве упрекать.

После фразы демонессы повисло молчание: Ауре, судя по её настроению, было фиолетово на происходящее, а я попросту не мог определиться со своим отношением к произошедшему. На языке буквально чувствовалось неприятное «послевкусие», словно меня бросили… или же я, словно какой-то говнюк, бросил девушку, не сказав ни слова.

Впрочем, вскоре, мерно перебирая ногами и едва успевая за девушками, я пришёл к выводу, что Хирой была права. Если лиса захотела провести двадцать лет порознь, ничего при этом не сказав и не передав — не стану ей мешать. Хотя и неприятно, что я об этом узнал, словно мы были друг другу чужими… да, сам то ещё бревно, но…

«Но забрать Мор отсюда через двадцать лет точно стоит…» — подумалось мне.

«Если вспомню об этой ехидне…» — мелькнула напоследок мысль.

* * *

Как оказалось, мы действительно находились в горах.

По крайней мере, взобравшись на холм, который, по сути, являлся вершиной обрыва, перед моими глазами предстала тонкая дорожка серпантина, резко уходящая вниз. Настолько резко, что, бросив взгляд с обрыва, мне на мгновение показалось, будто я уже сорвался и лечу