Читать книгу "Вот такие макароны. Студентки в Италии - Саша Урбан"

Можно понять паломничество на итальянские карнавалы, поиски хорошей и недорогой итальянской кухни, но проехать половину мира ради фото на фоне туристов на фоне Колизея или фонтана де Треви ‒ эта практика останется вне границ моего понимания на долгие годы.

В Рим я поехала на третью неделю своего пребывания в Италии, решив отметить таким образом то, что я удачно обжилась в новой стране. У нас с Рыксей был полный холодильник, периодически мы выползали на вписки с другими студентами Эразмус ‒ такое можно было и отпраздновать. Я решила не гулять на широкую ногу, так как стипендия нам пока только снилась: в результате были куплены самые дешевые билеты (которые все равно уложились в сотню евро), самый недорогой отель рядом с Ватиканом ‒ на фотографиях на Booking.com маячила заманчивая кровать размера кинг-сайз. То, что называется, дёшево и сердито. Дважды сайт сбрасывал мою бронь отеля, тогда я не восприняла это как знак судьбы, а надо было.

В вечном городе меня ждал знакомый, с которым я общалась по переписке уже несколько лет. Узнав, что я приезжаю в Италию, он уговорил меня отправиться в Рим как можно скорее, обещая полную экскурсионную программу. С периодичностью в несколько дней он скидывал мне названия мест и музеев ‒ определённо скопированные с Tripadvisor ‒ которые я должна была посетить и в которые он порывался меня проводить. В связи с некоторыми финансовыми издержками было решено, что выходные будут разбиты следующим образом: в субботу, после моего приезда, мы пойдём в Ватикан, собор Святого Петра и музеи Ватикана, а в воскресенье меня ждала прогулка по Риму и окрестностям. В воскресенье большинство музеев не работают, и даже в таких крупных туристических городах как Рим очень сложно отыскать работающие кафе или рестораны, магазины и тому подобное. Функционируют отдельные заведения, а большинство людей ‒ отдыхают. Я с радостью согласилась во-первых потому, что не надо было тратиться на путеводитель ‒ Симоне со свойственной итальянцам скромностью заверил, что мне всё же стоит прочесть пару статей, но в остальном он будет отличным чичероне. Во-вторых ‒ такая культурная программа выходила довольно бюджетной: по студенческой карте, которую я приобрела в офисе Эразмус, мне полагалась скидка на входной билет в Ватикан, к нему прилагался билет на метро ‒ суточный по Риму стоил около семи евро, а так как в субботу я не планировала покидать район Ватикана, то достаточно было универсального билета на полтора часа за два евро; во второй день культурная программа так же должна была уложиться в цену билета на метро. Я собирала рюкзак и радовалась тому, как бюджетно всё складывалось.

Ха!

Если бы поездка прошла хорошо, я бы о ней не написала. Так вот: всё прошло наперекосяк с самого начала и немного раньше, с момента сбора рюкзака. Мне предстоял ранний подъём, маршрут до Рима выглядел следующим образом: на электричке я за полчаса добиралась до городка под названием Модена недалеко от Пармы, а там пересаживалась на местный Сапсан, который с редкими остановками довозил меня за два с лишним часа до столицы Италии. Встать нужно было в три часа утра, чтоб успеть на поезд в четыре с копейками. Рыкся так же уехала из Пармы накануне и, как ответственный человек и матёрый путешественник, она решила лечь спать пораньше и по возможности выспаться. Когда мне предстоит ранний подъём, я предпочитаю просто не ложиться ‒ в этот раз к тому же меня позвала кутить наша международная шайка-лейка, состоявшая из чехов, словак, турок, португальцев, немцев, испанцев и бразильцев. Я согласилась, думая, что вернусь домой часов в десять и посплю хотя бы четыре часа; зная себя, я была уверена, что этого времени мне хватит, чтоб встать бодренькой. На встрече под названием «дружба народов» бразилец с лицом Кхала Дрого, изучающий пищевые технологии, утверждал, что смешивать несколько видов вина совсем безвредно, мы долго спорили, пока не решили проверить на практике. В результате на третий этаж под дверь квартиры меня вернули в двенадцать и пожелали удачного пути.

В полусне я собирала рюкзак, на свою беду по старой писательской привычке напихала в него блокнотов с мыслью «а вдруг придёт идея», одну-две кофты и десяток непонятно откуда взявшихся носков. В общем-то ничего лишнего, если бы только я не забыла взять наличные кроме тех пятнадцати евро, которые оставались в кошельке после посещения бара. Так же забытыми остались распечатки билетов в музеи, расчёска и заранее приготовленная еда. Аптечка тоже благополучно осталась лежать в ящике ‒ на вокзал Пармы в четыре утра я прибежала как игрок нулевого уровня, с пустым багажом и минимальным знанием внутренних правил ‒ и игра началась.

Первым препятствием оказались двери, стеклянные двери пармской железнодорожной станции, на которых висела наклейка: «Станция открывается в 4.30», а на светящемся табло, лившем жёлто-оранжевый свет через мутное стекло можно было прочитать: «Поезд до Болоньи отправляется в 4.11». Под дверями, дёргая за все ручки подряд, тусовалась компания из четырёх весёлых чёрных ребят с характерным запашком травки, а на периферии от них со стеклянными глазами ходили два белых парня. Прислушавшись, я поняла, что они немцы. Немецкий язык я учила с пятого класса, и только теперь начала активно применять, подружившись со всеми немцами в Эразмусе. Выбирая между обкуренными чёрными, говорившими на итальянском, и синими немцами, я решила, что из двух зол мне ближе то, с которым я могу хотя бы договориться, потому что при всём уважении к толерантному европейскому обществу ‒ в четыре часа утра одной девушке под дверями ж/д станции делать нечего. Я нагнала медленно бродивших на заплетающихся ногах немцев и на немецком спросила, ищут ли они вход на станцию. В четыре часа утра парни вряд ли ожидали услышать родную речь в провинциальном итальянском городе; они принялись ошалело оглядываться по сторонам, то и дело возводя глаза к небу. Заметили меня только когда я перешла на английский. Вслед за чёрными парнями мы подёргали все запертые двери и принялись обдумывать план осады станции, раз уж нам всем нужно было попасть на тот поезд, что отходил в четыре-одиннадцать. Лопоухий более-менее трезвый немец с залысиной внимательно слушал мои планы о том, чтобы просигнализировать работникам станции или поискать другой вход, возможно, попытаться войти в