Читать книгу "Не стой у мага на пути. Том 3 - Эрли Моури"

болезненно, хотя не было к тому причин. Казалось, что все это: карета Ольвии, ее трогательная забота обо мне — совершенно незнакомом человеке — ее голос и ее глаза — все это было очень давно, хотя на самом деле не прошел даже месяц. Месяц Диких Скакунов — он был в самом деле диким, и столько успело случиться! С этими неожиданно нахлынувшими воспоминаниями я лишь сильнее утвердился в словах, сказанных вчера Яркусу, что теперь для меня важна только Ольвия. Да, да, именно так! С Ионой у меня ничего не вышло, и может оно к лучшему. С Флэйрин тоже как-то не сложилось, и неизвестно, увидимся ли мы когда-либо. Может, встретимся там в подземелье, когда я буду проходить по темному коридору с Ольвией к реке. Поэтому для меня была и есть только милейшая госпожа Арэнт, которую я, наверное, люблю. «Наверное» — потому, что для меня это всегда было сложным в определении, сложным состоянием души, ввиду особенностей моего восприятия. Ведь оно несло многие предыдущие жизни и воспоминания, в которых тоже было много любви, много женщин — их я не имел права забыть. Только это вовсе не значит, что моя любовь, вмещающая не одну женщину, стала для меня не настоящей.

Поддев ногтем печать, я сорвал ее. Образ волчицы на сургучной кляксе беззвучно упал на стол, но при этом она будто продолжала смотреть на меня. Я развернул лист бумаги и начал читать.

С первых строк я не мог поверить написанному. Слова Ольвии шли в такой диссонанс с мыслями, только что посетившими меня, что мое сердце сжалось и дальше не билось, а вздрагивало, словно кто-то сжал его холодной рукой.

Я оторвал взгляд от бумаги, и пальцы судорожно смяли ее, хотя я еще не дочитал письмо. Хотелось выкрикнуть: «Как это может быть? Как она может писать такое? Я не верю, что с ее стороны наши отношения были несерьезными! Не верю, что она решила остаться с мужем!». На самом деле такого просто не могло быть, ведь она много раз говорила, что Малгар сделал ее несчастной и она много бы отдала, чтобы навсегда порвать с ним! Как может такое быть, что она снова решила быть с ним⁈

Подавальщица для меня появилась будто из пустоты, как появляется призванное магом существо. Со стуком поставила тарелки, сказала что-то. Я не понял ее слов и просто кивнул. Я почувствовал аромат грибного супа и жареной рыбы, но прежде, чем обратить внимание на еду, все-таки дочитал письмо, хотя не желал этого делать.

«Мы уезжаем, в ближайшее время. Не знаю точно когда. Может завтра. Я молю богов, чтобы это случилось скорее. Скорее потому, что очень боюсь за тебя: боюсь, что Малгар узнает о тебе и тогда случится непоправимое. Еще раз прости, мой дорогой. Наверное, тебе очень больно. Мне тоже, но такова жизнь, и мы должны не только играть в нее, но и жить в ней, а значит хотя бы иногда быть твердыми и принимать правильные решения. Целую тебя последний раз и на этом прощаюсь. Пожалуйста, не ищи со мной встречи, иначе ты погубишь меня и себя!», — были последние строки, написанные ей. Я свернул письмо, сунул его в карман, чтобы позже перечитать еще много раз и попытаться понять женщину, которую я особо выделил для себя и полюбил.

— Не знаю, что там, но Ольвия была очень расстроенной, когда просила меня принести вам это. Еще знаю, она уезжает сегодня с мужем и в этот раз она вернется не скоро — едут куда-то далеко, — сообщил Гурвис, когда я убрал письмо в карман.

— Что она просила передать еще? — мои пальцы едва не согнули ложку.

— Она просила взять с вас обещание, что вы исполните ее последнюю просьбу. Так и сказала «последнюю просьбу», и я из-за этого очень разволновался. Ведь Ольвия, хоть и бывает строгой, она на самом деле очень добра ко мне. Она меня успокоила… В общем, это не важно, — Гурвис уставился на жареных карасей в тарелке и, не желая смотреть на меня, произнес: — Пожалуйста, пообещайте, господин Ирринд. Я не смею вас брать обещания, поскольку я вам никто, но сейчас я исполняю волю своей госпожи и обязан исполнить ее так, как она повелела. Представьте, что это не я с вас беру обещание, а она. И еще: это не одна просьба, а две.

— Обещаю, — без тени сомнения произнес я. — Я сделаю все, что она сказала. Клянусь перед богами, — лишь сказав это с полной искренностью, я подумал, не поспешил ли я с обещанием? Может быть мне придется делать то, что будет во вред самой госпоже Арэнт.

— Хорошо, господин Райс. Она сказала, что полностью верит в вашу честность и вы поступите именно так, — Гурвис кивнул несколько раз. — Первая часть ее просьбы находится в последней строке письма моей госпожи. Поскольку я не знаю его содержания, то вам виднее в чем она. Просто исполните все, что там написано. А вторая в том, что вы без возражений примите это… — он начал отвязывать от пояса что-то позвякивающее, потом положил на столешницу передо мной тяжелый кошелек с вышивкой герба дома Арэнт, и сказал: — Примите это, ни в коем случае не отказываясь! Вы должны потратить все эти деньги себе на пользу. Еще она пояснила, что вы этим сделаете ей хоть немного легче. Если не желаете, чтобы она страдала, то, пожалуйста, не отказываетесь это принять. И еще… Мне неловко это говорить, но моя госпожа чувствует себя виноватой перед вами. Она так и сказала. Мне кажется, она плакала. Я никогда не видел ее в таком горестном виде. Ее было очень жалко.

К кошельку я не притронулся до самого конца обеда. Ели мы молча, почти не глядя друг на друга. Словно, о вине передо мной сказала не Ольвия, а сам Гурвис испытывал похожее чувство. Лишь когда я без аппетита доедал гуся, слуга графини спросил:

— Я очень извиняюсь, господин Райс. Не смею спрашивать такое, но мне трудно удержаться… — он вытер руки о салфетку.

— Спрашивай, — холодно сказал я.

— Вы любите Ольвию? — произнес он шепотом.

— Да, — ответил я. — Я ее очень люблю.

— Можно я передам ей это? — спросил он, неожиданно схватив меня за руку, словно хотел выдернуть из меня нужный ему