Читать книгу "Дежавю - Лора Кейли"

твоя мать не настолько стара. Я собирала все твои работы, – погладила она меня по щеке. – Журналистика – это отличная профессия, сынок, я так рада, что ты выбрал именно её, хотя, может, поэтому у тебя нет жены и…

– Подожди, ты хочешь сказать, что собираешь все мои статьи?

– …и детей.

– Что?

– У тебя нет детей, а у меня внуков.

– Да, я знаю. А тот некролог, та самая газета, до сих пор у тебя?

– Всё у меня, – кивнула она.

Я мчался на другой конец города в пижаме и ботинках на голую ногу. Я был в доме у матери через час, после того как узнал о её тайниках с моей писаниной. Влетел на пятый этаж, спотыкаясь на каждой ступени, понял, что ключей у меня нет, когда уткнулся в закрытую дверь, я слышал, как поднимается мама на скрипучем вековом лифте.

– Пожалуйста, мам, поскорей! – крикнул я в глубокую шахту.

– Как, по-твоему, я должна подгонять лифт? И к чему такая спешка, ей-богу, – ворчала она, выходя из решётчатых скрипучих дверей.

– «5 ноября 2018 года погиб известный учёный…» – читал я вслух. Это была та самая газета двадцатилетней давности с той самой статьёй, и не было в ней никакого Селима, и, значит, я не сошёл с ума!

– «Профессор был сбит на территории кампуса», – продолжил я читать, всматриваясь в каждое слово, будто не веря в то, что они не исчезнут. – За рулём спортивного автомобиля находился пьяный студент. Как известно, покойный был непубличным человеком, но это не умаляло его достижений в медицине и того, какой огромный след он оставил в нашей памяти и сердцах».

Все газеты начиная с 2018 года лежали в огромной стопке, спрятанной в нижних ящиках шкафа гостиной.

– Не может этого быть, – я перечитывал некролог по пятому разу. Все было на месте, каждое слово, каждая фраза, каждый абзац и фотография всё та же, которую я сделал тогда.

– И к чему такая спешка? – мать заглянула в газету. – Если тебе ничего не стоит сорваться с места и примчаться на другой конец города, почему я вижу тебя только под Новый год?

– Видишь это надгробие, мама?

– Я видела его ещё тогда, думаешь, оно с тех пор изменилось?

Ты даже не представляешь как…

– Какая здесь дата? – смотрел я на неё, надеясь, что это не только мой бред.

Она приложила ладонь к моему лбу.

– Странно, а ведь ты почти что здоров.

– Какая здесь дата смерти, мама?

– Две тысячи восемнадцатый год, – с недоверием посмотрела она на меня.

– Запомни это, хорошо?

– Запомнить что?

– Если когда-нибудь я приду к тебе или ты ко мне (я уже не исключал того, что могу оказаться в психушке) и спрошу тебя, в каком году умер Питер Кларк, ты назовёшь мне эту дату.

– Я ничего не понимаю.

– Запомни дату, мама! Или запиши! – Я подошёл к холодильнику и, написав на салфетке – «Питер Кларк 1962–2018», прижал её к дверце магнитом.

– И вот это должно теперь висеть на моём холодильнике? – недовольно посмотрела на салфетку мама.

– Это доказательство моей адекватности! – крикнул я, выходя из квартиры.

– Только это, и всё?..

Я выбежал из дома с газетой в руках.

Кто-то взломал архив и переписал там всё.

Сел в машину, еле попал в замок.

Мне гудели на перекрёстках. Сигналили на светофорах.

Нужно было перелопатить все архивы библиотек.

Кажется, я проехал два раза на красный. Мне было не до того. Кто-то менял этот мир, и никто ничего не знал. Не мог же я один помнить о его смерти? И в чём был замешан этот Питер Кларк? А может, что-то ещё изменилось? Может, кто-то случайно мёртв или случайно жив… Кто-то менял фигуры на шахматной доске, возвращая давно уже сброшенные, и никому до того не было дела.

– Мы должны написать опровержение! – тряс я статьёй перед лицом старика Хендерсона.

– Это что, пижама? – осмотрел он меня сверху вниз. – Уйди с дороги, Керри, не видишь, я занят!

Хендерсон отстранил меня от стола, а сам раскладывал по стопкам бумаги.

– Что ты делаешь?

– Ухожу в отпуск.

– Сейчас?

– Я не был там десять лет!

– Послушай, но ты же видишь эту газету?

– Ну, допустим, – перестал он на секунду сортировать документы.

– Я писал о смерти Питера Кларка двадцать лет назад.

– И?

– И он умер повторно!

– Прекрасно!

– Это передавали по новостям.

– Охотно верю!

– Но можно же об этом написать, это резонансное дело!

– Это бред сумасшедшего, нас примут за идиотов или закроют вообще, кстати, мы к этому очень близки. Ты видел последние цифры?

– Слушай, Хендерсон, – встал я у него на пути, – человек умер дважды, тогда и сейчас…

– Мне плевать! Кто-то здесь облажался, либо ты, либо эти кретины из новостей, либо это вообще разные люди. А сейчас отстань от меня, Керри, меня ждут тайские массажистки.

Хендерсон вышел из кабинета, а я чуть не получил дверью по лицу.

– Но это же невозможно – быть похороненным дважды! – крикнул я ему вслед, собрав на себе и своей пижаме недоумённые взгляды отдела.

5 глава

У дверей Анну встретила Филлис, вся заплаканная и всё в той же форме – строгое чёрное платье, чёрные туфли на низком твёрдом каблуке.

Зачем ей всё та же форма и что она делает в этом доме? Разве она не ушла тогда, многие годы назад?

– Мисс Кларк, вы прилетели, – Филлис изобразила улыбку, но та не выходила никак.

Они не были долго знакомы, отец нанял её всего за полгода до того, как она улетела.

– Как там в Японии, милая? – не зная, что сказать, спросила Филлис.

– Осень, – ответила Анна и прошла в дом.

Весь дом был пропитан запахом отцовских сигар и его старым одеколоном, он всегда им душился, когда уходил на работу, а запах этот мог стоять целыми днями.

«Целыми днями, – подумала Анна, – это совсем недолго, какие-то дни». Она прошла в гостиную. Филлис, до того пребывавшая в трауре, не включала в доме свет и зашторила окна, а теперь нащупала выключатель и зажгла хрустальную люстру под высоким, на два этажа, потолком. Свет пролился по комнате. Анна покачнулась и удержалась за кресло. На камине и книжных полках фотографии её и отца. Она медленно подошла к выстроенным в шахматном порядке фоторамкам. На них отец не был уже так молод, как тогда, в год её отъезда. Виски его ещё больше покрылись сединой, в уголках глаз и на щеках глубже стали морщины. Он смотрел на неё тем