Читать книгу "Белый. История цвета - Мишель Пастуро"

занимает в римском пантеоне гораздо более важное место, чем занимало в греческом; особенно его позиции укрепляются при Империи, когда старые римские культы испытывают сильнейшее влияние восточных религий, в частности митраизма, который, вопреки распространенному мнению, имел в своей основе культ солнца, а не культ быка.

Библия осуждает культ луны (Втор. 4, 19; 17, 3; 2 Цар. 23, 5) и особо подчеркивает: это светило – вовсе не божество, а творение Господа, пребывающее в Его власти. Луна – всего лишь средство для освещения ночью, а также для исчисления дней, месяцев и лет (Быт. 1, 14–16; Иер. 31, 35; Пс. 135, 9); ее помрачение – знак гнева Божьего (Иез. 32, 7). Исаия (3, 18) гневно обрушивается на женщин, которые носят луночки – подвески в форме полумесяца, а Иов (31, 27) заверяет, что он, в отличие от других, никогда не посылал воздушные поцелуи луне в знак поклонения20.

Позднее христианство будет вести упорную борьбу с солярными и лунными культами: теперь солнце и луна больше не божества, а только светила, озаряющие крест, на котором умер Христос. Причем Луна вызывает недоверие и осуждение, возможно, потому, что еще очень долго в деревнях, где не все жители обращены в христианство, с ней будут связаны многочисленные и неистребимые суеверия. Зачастую в христианской символике луна выступает в отрицательной роли; считается, что она оказывает пагубное влияние на мужчин и на женщин, делая их непостоянными, беспокойными, превращая в лунатиков, а порой и в безумцев, ибо сама она изменчива и своенравна. Однако отрицательное отношение христианских писателей к суевериям, связанным с луной, не приводит к исчезновению этих суеверий, а, напротив, порождает новые. Так, еще в середине XIX века в сельской Европе считается, что на луну нельзя смотреть слишком долго, что на нее нельзя показывать пальцем, что нельзя спать при лунном свете в белой рубашке и что в понедельник, название которого на многих европейских языках (немецком, английском, французском, испанском и других) означает «день луны», непременно должно случиться неладное21.

Вернемся к дохристианским цивилизациям. У древних белый – цвет богов и религиозных ритуалов: так повелось в Египте, в Месопотамии, в Анатолии, в Персии, у народов, упоминаемых в Библии; и даже у кельтов друиды срезают ветви священной белой омелы для своих обрядов и носят белые одежды. Считать ли этот обычай наследием доисторических лунных культов? Или все гораздо проще: белый цвет, так же как лилия, лен и молоко, – символ чистоты? На эти вопросы нет ответа. Однако мы не можем не заметить, что в Древней Греции, так же как и на Ближнем и Среднем Востоке, все небесные божества, начиная с самого Зевса, одеты в белое, в то время как боги подземного мира (Аид, Гефест) чаще всего носят одежды темных цветов22. То же самое можно сказать об атрибутах богов и о существах, чей облик они принимают. Задумав похитить Европу, Зевс, чтобы не напугать девушку, появляется перед ней на берегу моря в Финикии в образе величавого, кроткого, умиротворенного белого быка. А возжелав соединиться с Ледой, женой спартанского царя Тиндара, он принимает вид лебедя, «чье оперение белее снега» (Овидий). От Зевса юная царица родила Елену и Полидевка.

Подобно Зевсу и большинству богов Олимпа, жрецы и жрицы, которые священнодействуют в их храмах, одеваются в белое, так же как воспеватели гимнов, служители, помогающие жрецам при совершении возлияний и жертвоприношений, как посвященные в таинства, или вообще все присутствующие в храме. Порой даже статуи богов и богинь облачали в одежды этого цвета. Им приносили в дар сияющие белизной льняные ткани, белые цветы и животных с белой шерстью. А если все же шерсть оказывается не безупречно белой, перед жертвоприношением ее натирают мелом. Только много позже, в эпоху эллинизма, под влиянием обрядов, пришедших из Малой Азии и Египта, желтый в некоторых храмах Артемиды стал заменять белый, а в храмах Изиды – черный. Но это не получает широкого распространения. Чаще всего жрицы, как и жрецы, с головы до ног одеты в белое; впоследствии в Древнем Риме так будут одеваться весталки – юные девственницы, посвятившие себя служению Весте, богине-хранительнице домашнего очага.

Описывая ту или иную богиню, греческие поэты не забывают упомянуть ее белое лицо и белоснежные плечи. Именно такими мы видим богинь на дошедших до нас произведениях греческой живописи. Те же критерии красоты применяются и к женщинам из высшего общества: лица и плечи у них должны быть как можно белее, чтобы их легко было отличить от сельчанок, у которых от жизни или работы под открытым небом кожа приобретает красноватый оттенок. При необходимости природные изъяны или нежелательные следы воздействия солнечных лучей скрывают под слоем белил на основе гипса или свинца. Белизна, гладкость и нежность кожи достойны восхищения, ибо они – знак победы над темными пятнами, морщинами, покраснениями или слишком яркими вкраплениями.

Платон в своих диалогах дает понять, почему белый – самый прекрасный и самый чистый из цветов, приличествующий для служения богам. Он не скрывает своего отрицательного отношения к приукрашиванию, к роскоши, к косметике и ко всем ярким атрибутам, которые искажают природу и употребление которых есть нарушение приличий и нравственности. Выразив это мнение, Платон, похоже, устанавливает некую синонимию между понятиями белое и бесцветное.

Так что же было бы, спросила она, – если бы кому-нибудь довелось <…> увидеть прекрасное само по себе, прозрачным, чистым, беспримесным, не обремененным человеческой плотью, красками и всяким другим бренным вздором, если бы это божественное прекрасное можно было увидеть во всем его единообразии <…>23.

Из цветов служению богам приличествует белый; в особенности это относится к тканям, приносимым им в жертву, и облачениях жрецов, которые священнодействуют в их храмах <…> Окрашенные ткани пригодны лишь для войны24.

<…> украшение тела – занятие зловредное, лживое, низкое, неблагородное, оно вводит в обман линиями, красками, нарядами25.

И в этом отношении художники ничем не лучше красильщиков: Платон говорит, что они ловко пользуются несовершенством человеческого восприятия, создавая многоцветные иллюзии, которые обманывают зрение и смущают разум. Для него цвет – это фальшь, это оболочка, призванная скрыть то, что под ней, и подменить реальную, простую сущность людей и вещей. Это коварная личина, которой нельзя доверять26.

Неверный образ: белоснежная Греция

Историки и исследователи Античности достаточно рано подхватили эти суждения, стали оживленно комментировать их и заострять на них внимание. Ученые поверили – или