Читать книгу "Авиатор: назад в СССР 5 - Михаил Дорин"

как раз заканчиваю момент с прибытием на предполётные указания утром.

Как и просил Пупов, начал я описывать все подробности сегодняшнего дня. А начался он с плановых полётов, между прочим. Вот я и пишу, фактически выдержки из Наставления по производству полётов НПП.

Написание моего «творчества» прервал приход гостя. Правда, не думаю, что в кабинет к особисту ходят погостить.

— Пётр Петрович, чем занимаешься, — спокойно спросил вошедший офицер. И кажется этот спокойный голос мне знаком.

Пупов несколько задёргался на своём стуле. Без стука в кабинет мог войти только старший по званию и должности.

К столу подошёл человек в песочном летном комбинезоне, перед которым я решил встать и представиться. Как-никак, а ведь старый знакомый, майор Поляков — особист Белогорского училища.

— Знаю, что ты Родин. Как себя чувствуешь после полёта? — спросил Михаил Вячеславович, похлопав меня по плечу.

— Всё хорошо. Спасибо.

— Петр Петрович, а чем вас Родин заинтересовал? — всё также спокойно спросил Поляков у Пупова, забирая со стола мой рапорт. — Ах, да… я сам с ним побеседую, а вы пока на КП сходите.

— Понял вас, — кивнул Пупов и быстро вышел из кабинета.

А что так можно было? Слишком как-то просто всё. Может, у меня сегодня удачный день и меня обойдёт стороной внимание особистов.

— Садись, Сергей Сергеевич. Как ты уже понял, теперь и я в ТуркВО, — сказал Поляков, присаживаясь на место Пупова.

— И как вам здесь, товарищ майор?

— Подполковник, — поправил он меня. — Быть начальником особого отдела воюющей дивизии гораздо интереснее, чем в училище. Ну, ты это и так понял, раз пообщался с товарищем Пуповым, — улыбнулся Поляков, складывая пополам мои листы.

— Он не так глуп, как кажется.

— Представь себе, я это заметил, — сказал Михаил Вячеславович и сложил листы еще раз пополам. — Есть ко мне вопросы, Сергей Сергеевич?

Поляков взял ножницы и разрезал на несколько частей листы. Затем сложил их в стопочку и положил в карман.

— Вам черновиков не хватает, что вы мой рапорт решили порезать?

— Я бы не называл рапортом перечисление основных положений Наставления по производству полетов. Если Пупов в этом не разбирается, то я это заметил сразу.

Приятно разговаривать с грамотным человеком. Да только теперь нужно понять, что от меня хотят особисты. Поляков в училище мне казался адекватным человеком, особенно после случая Лёшей Баля. Возможно и здесь он разберётся по уму.

— Там написано, все, как и было в действительности.

— А до описания самого нанесения удара ты бы дошёл к утру.

— Возможно.

— Эх, Родин, — помотал головой Поляков. — Иди, герой. Но приказы, запомни, надо выполнять, — протянул он мне руку, которую я с великим удовольствием пожал.

— А ещё, Михаил Вячеславович, своих, тоже не надо бросать, — сказал я и пошёл к двери, но в последний момент повернулся. — И что, в этот раз не будет привета от Красного?

Поляков весело заулыбался и махнул рукой.

— Всего хорошего! — сказал он, и я вышел из кабинета.

У Валеры, оказалось, произошла разгерметизация кабины, и было повреждено продольное управление самолётом. Вот он с ним и боролся весь полёт до посадки.

Также, от попаданий ДШК повреждено было кислородное оборудование. Он не мог нормально управлять, поскольку ему было тяжело дышать. Стало проще, когда пересекли изгиб Амударьи.

Прибавить к этому стоит почти полную выработку топлива на его борту, разрушенный пневматик, повреждения лопаток в двигателе и дырявый, как решето фюзеляж. И получаем выведенный из строя самолёт. Месяц, а то и больше придётся ему не летать.

События боя решили с Гаврюком не обсуждать. Оставили это на потом. Тем более, что по прилёту нас сразу же допросят по фактам воздействия по противнику.

Утром следующего дня Валера отправился домой на вертолёте, который привёз группу техников для восстановления нашего самолёта. А мне предстояло продолжить путь в Осмон на своём борту.

Моя СМка была в полном порядке. Пару царапин от пулемётов и стрелкового оружия, но совершенно не влияющих на лётные характеристики. Так что, после завтрака я отправился прямиком к диспетчеру, узнать есть ли мне «добро» на вылет.

Получив условия на выход из района Бокайды, меня в командирском УАЗе по просьбе Томина, доставили к самолёту. Как мне кажется, для молодого лейтенанта слишком «большая честь», но командирам виднее.

Борт осмотрел, занял место в кабине и начал запускаться. Аэродром в это время продолжал гудеть. Всё ездило, ходило, взлетало и садилось. Сразу видно, что идут активные боевые действия, к которым привлекались и лётчики местного полка.

Прошло ещё немного времени, и вот уже я прохожу слегка припорошенные снегом вершины Туркестанского хребта. АРК уже отрабатывает на мой аэродром, и скоро я уже буду касаться полосы. Пускай полёт слегка затянулся, вернуться получилось не сразу, но задача выполнена.

Валерий Алексеевич решил не откладывать в долгий ящик общение с нами, и вызвал к себя сразу после моей посадки. Гаврюк прибыл немного раньше, и успел узнать обстановку.

— Разрешите, товарищ командир? — спросил разрешения войти в кабинет за нас двоих Валера.

— Проходите. С прибытием, ребя, — уставшим голосом произнёс Томин, который вышел к нам в футболке, песочных штанах лётного комбинезона и домашних тапочках. — Как добрались? — пожал он нам руки и вернулся на своё место, не давая нам разрешения сесть.

В кабинете играло радио. Иосиф Кобзон распевал знаменитую песню о начале боя, а на столе у командира дымилась сигарета и кофе в белой кружке в красный горошек.

— Всё хорошо. Быстро и без происшествий, — молодцевато доложил Валера.

— Хорошо. Вот пока вы стоите, закроем вопрос с вами по вчерашним событиям, — сказал Томин, отпил кофе и поднялся на ноги.

Первая мысль, что уже собираются нас поощрить. Я готов и в такой обстановке награду принять. Пускай это даже будет «большое командирское спасибо».

— Теперь слушайте сюда, — тихо сказал Томин, набирая в грудь воздуха. — Вы, Чапаевские наследники, сынки Чкалова и маэстро Титаренко, страх потеряли? — громко сказал он.

На этом, можно сказать, приятная и спокойная атмосфера в кабинете у Томина закончилась. В ход пошло «гиперзвуковое оружие», превышающее все децибелы, которые может достичь командир в своих репликах.

И вот именно в них нам место и не нашлось. Точнее, мы там присутствовали, но не в качестве существа разумного.

Нас с Валерой приписали к микробам, грызунам, парнокопытным животным и другим существам, не имеющих пола и рода. Всё это в сочетании с отглагольными прилагательными матерного рода, а также глаголами в категории 18+.

— Надеюсь, вы меня поняли, ребя? — спросил командир, тыча мне в лицо мухобойкой.

— Так точно, — хором сказали мы.

— А теперь поговорим о том, что вы пропустили. Пока вас не было, — сказал Томин, махнув нам, чтобы мы сели за переговорный стол. — У нас есть две недели, чтобы подготовиться к перебазированию в Афганистан.

Глава 4

Всего одно утро пропустили в полку, а уже такая новость. Я даже забыл о том, что хотел командиру рассказать о своем общении с дивизионным особым отделом.

— Чего глазами хлопаем? Идите отдыхать, а завтра на постановку на полёты. Начнём готовиться, — сказал Томин, поставив под стол мухобойку и достав какие-то бумаги из рабочей папки.

— Так… это… товарищ командир, а почему так рано? — спросил Валера. — Там уже есть истребители? Куда ещё?

— Гаврюк, вот всё, что ты спросил у меня, можешь спросить у комдива. Он тебя пошлёт, а потом скажет обратиться выше. Тебя и там пошлют, а потом пойдёшь дальше наверх спрашивать. Устраивает тебя такая перспектива?

— Я всё понял, Валерий Алексеевич.

— Вот и хорошо, тёзка, — сказал Томин и отложил в сторону бумаги. — Не вы первые задаёте такой вопрос. Я сам не знаю, почему. Наверняка, того состава, который находится в Афганистане не хватает для решения задач.

Прав командир. Если верить истории, изначально в Афганистане думали управиться быстро и потом вывести войска, когда работа по наведению порядка будет выполнена. Да только всё оказалось сложнее.

Партизанская война духов, которых готовили, в том числе пакистанские и британские инструктора, будет вестись ещё очень долго. А британцы по части диверсий, ударов в спину, умению нагадить и провоцировать, впереди планеты всей уже давно.

— Так, вы ещё здесь? Отдыхать и завтра на работу, — указал в сторону двери командир, и мы не смели больше задерживаться в его кабинете. — Родин, останься на минуту.

А я ждал этого! Не сомневаюсь, что сейчас мы с Валерием Алексеевичем поговорим по поводу моей «чудесной» беседы с Пуповым и неожиданной