Читать книгу "Народная история России. От Первой мировой до установления советской власти - Денис Станиславович Проданов"

большевиков в октябре 1917 года, необходимо вернуться на несколько лет назад, к истокам империалистической войны. Именно Мировая война повлекла за собой цепь событий, которые в конечном счёте привели к свержению монархии.

Первая мировая явилась неизбежным результатом западного колониализма.93 К началу ХХ века мир был поделён между империалистическими державами как пирог. Зона влияния и рынки в Африке, на Ближнем Востоке, в Азии, Тихоокеанском регионе, Центральной и Латинской Америке находились под контролем индустриальных государств. Они процветали за счёт того, что столетиями выкачивали ресурсы из колоний.94

Молодая, промышленно развитая Германия теснила Британскую и Французскую империи на мировом рынке. Стремление к переделу мира привело к созданию двух блоков: Антанты с Велокобританией, Францией и зависимой от них Российской империи с одной стороны и Тройственного союза с Германией, Австро-Венгрией и Италией с другой.95 Причин для войны былo множество, поскольку противоречия капитализма накапливались десятилетиями.96 Среди них был и рост вооружений с крайним обострением борьбы за рынки, и династические интересы монархий, и стремление к разорению конкурирующей нации с присвоением её богатств. К другим причинам относились тайные „джентельменские соглашения” между странами и отвлечение внимания трудящихся масс от внутренних политических кризисов.97

Новые источники сырья были необходимы западным странам для развития промышленности на годы вперёд.98 Военная индустрия, поддерживаемая металлургической промышленностью и могущественными банками, была заинтересована в увеличении доходов и умножении дивидентов. Гонка вооружений и монополизация капитала неизбежно вели к крупномасштабной „превентивной” войне.99

Мировая война подготавливалась задолго до её объявления.100 По выражению анархиста В. А. Поссе, она посылала кровавые сигналы многочисленными национальными и колониальными войнами.101

К ним относилась Испано-американская война (1898), боксёрское восстание и интервенция западных держав в Китае (1899–1901), Англо-бурская война (1899–1902), Русско-японская война (1904–1905), Балканские войны (1912–1913) и другие вооружённые конфликты.102 Неслучайно вопрос о войне стоял на повестке дня социалистических конгрессов с 1889 года.103

К лету 1914 года атмосфера противостояния между европейскими блоками была накалена до предела. В воздухе запахло порохом.104 105 Поэтому когда 15 (28) июня 1914 года боснийский серб Гаврило Принцип застрелил наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его жену Софию Хотек, политическое убийство стало долгожданным предлогом для империй. Оно вызвало цепную реакцию, превратившуюся в лавину.106

Как заключил один русский марксист, колоссальная военная машина мировой буржуазии пришла в движение.107 Вступление стран в мировой конфликт сопровождалось невиданной поляризацией общества, паникой, паранойей, слухами о бомбах, начинённых бактериями, отравлении колодцев, немецких цеппелинах и озлоблением против иностранных противников.108

Военная пропаганда манипулировала общественным мнением, мобилизуя население в поддержку войны. Для того, чтобы заставить массы забыть про свои интересы и идти на смерть, правительства создали иллюзию необходимости войны. Они представили её как оборону отечества от агрессоров.109

По словам историка Н. П. Полетика, только благодаря успешной „мобилизации сознания” капиталисты смогли добиться и успешной „мобилизации тел”.110 Тактика эта удалась. В результате немецкий экономист Карл Каутский констатировал, что на этот раз была объявлена не мобилизация вследствие войны, а война вследствие мобилизации.111

Правящие круги решили за народ всё заранее. Ориентация на воинственный фанатизм была задана. Ещё накануне объявления Первой мировой франзузский социалист и антиколониалист Жан Жорес пророчески сказал, что „каждая нация неслась с горящим факелом по улицам Европы.”112 Несколько дней спустя, словно в подтверждение слов Жореса, революционер был застрелен националистом в парижском кафе.113

Как и большинство враждующих сторон, русская монархия умело скрывала свои имперские амбиции.114 О давних планах захвата Турецкой Армении и Курдистана как рынков сбыта, разделе Османской империи и овладении проливом Дарданелл не было сказано ни слова. Стремление к захвату Галиции, Персии и упрочение влияния на Ближнем Востоке и Балканах также на афишировались.115 116

Вступление в войну было преподнесено как благородный поступок, как помощь дружественной нации, оказавшейся в беде. Согласно манифесту Николая II, Россия следовала своим историческим заветам, „единая по вере и крови с православными народами” была вынуждена придти на выручку Сербии. Царь утверждал, что ныне народу предстояло „уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную НАМ страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение её среди Великих Держав.”117

В грозный час испытаний режим призывал население забыть внутренние распри, укрепить единение царя с его народом, а Россию отразить дерзкий натиск врага.118 Царский манифест об объявлении войны расклеили на стенах домов в городах и посёлках империи.119

Распространение манифеста сопровождалось оркестрированной милитаристской кампанией в печати, нагнетанием военной истерии и барабанной дробью ура-патриотизма. Пропаганда и циничная игра на патриотических чувствах принесли плоды.120

Всё, что так или иначе не укладывалось в поддержку войны, фронта и массовой мобилизации, жестоко подавлялось. Среди современников „германская” война мгновенно вошла в обиход как „Великая” и „Вторая Отечественная”, по аналогии с войной 1812 года.121

На всех перекрёстках городов империи появились зловещие тёмно-красные объявления о мобилизации с призывом явиться на призывные пункты.122 По улицам стали шагать агрессивные, провоенно настроенные группы людей. Многие сборища инициировались если не властью напрямую, то близкими к ней черносотенно-монархическими кругами „истинно-верующих”.123

Один современник отметил сдвиг в общественной динамике. По его наблюдению, „надвигалось грандиозное, грозное, безумное, отвратительное…”124

Дворники, полицейские и охранники с портретами царя и трехцветными флагами вместе с обывателями всех рангов и мастей расхаживали по городу, пели царский гимн и во всё горло кричали „ура”. Мемуарист А. Е. Бадаев описал, как под высокой охраной правительства, обнаглевшие до последней степени, они сбивали шапки с прохожих, врывались в трамваи и дома и избивали всякого, кто не выражал в достаточной мере патриотических чувств.125

Самодержавное правительство и его сторонники праздновали свой звёдный час.126 Буржуазные организации засыпали императора приветственными телеграммами по поводу войны – „столь радостного и долгожданного события.”127 В Архангельске, Москве, Твери и многих других городах власти устроили шествие с хоругвями и изображениями царя.128

В Петрограде многотысячная манифестация, полная энтузиазма, с иконами и портретами членов императорской семьи подошла к Зимнему дворцу. Когда государь вышел на балкон и объявил, что не заключит мира до победы, толпа в пугающем порыве преклонила колени. Люди приветственно кричали и пели „Боже, царя храни”.129 130 По