Читать книгу "Мерзавец и Маргарита - Юлия Гауф"

– Зря она пошла в подвал, – шепчет Марго мне на ухо, грея теплым дыханием. – Ее же убьют! Вот дура – сама идет к убийце!

Девушки вообще все такие – сами себе проблемы устраивают. И сами не в те руки падают.

Отвлеченно наблюдаю за происходящим на экране: типичный фильм ужасов – глупый до невозможности, но мою спутницу он впечатлил. Ахает, жмурится, смеется нервно, на кресле ерзает…

Принюхиваюсь – нет, не пьяная.

Странно, днем совсем по-другому себя вела. Показалась этакой Крошечкой-Хаврошечкой сначала.

Или это вечер на девицу так влияет? Днем – скромница, а вечером… кто же она вечером?

– Куда теперь? – весело спрашивает Марго, когда фильм, наконец, заканчивается.

Несколько теряюсь. Ожидал, что придется поуговаривать, а тут… странно! Или она не то имеет в виду?

– Можем в кафе сходить, – предлагаю я чуть опасливо.

– Кафе – это хорошо! Это даже замечательно! – Марго радуется непонятно чему, а затем вздыхает. Резко теряет свой радужный настрой. – Не хочу домой идти!

Качаю головой, поминая про себя и девицу эту странную, и саму ситуацию – лучше бы я Миху сказал пытаться влюбить в себя эту чокнутую! Приведешь такую домой, и закончится все так, как в этом тупом ужастике – горло перережет.

Марго кивает на дешевое кафе быстрого питания, и я смеюсь в ответ.

– Нет уж, если идти в кафе с девушкой – то в нормальное!

Даже с такой странной девушкой, настроение у которой меняется, как Питерская погода.

Сажаю Маргариту в машину, и везу в «свой» ресторан – там меня всегда ждет отдельный столик, отгороженный от остальных. Улыбаюсь своим мыслям – с ней легко получается! Даже иные шалавы старались себе цену набить, притворяясь «не такими», а эта…

Не шлюха.

Но странная – не от мира сего. Водит по боковому стеклу указательным пальцем, узоры вырисовывает какие-то. Шепчет что-то – заклинания?

Трясу головой, мысленно психом себя называя.

С кем поведешься! А все из-за предателя-Штыря!

… – Чертов Штырь – двойной агент, – говорю я своим, выходя из подсобки. – Сам признался! Воды дайте. И салфеток.

Мих подносит полторашку воды, и поливает мои руки. На бетонный пол падают розоватые капли – следы нашего со Штырем разговора.

Вот тварь!

– И что с ним делать? – интересуется Рустам, голосу которого вторят сдавленные стоны из-за двери подсобки.

Приподнимаю бровь. Что за тупой вопрос?

– Уберите. Чтобы и следов не осталось от мрази, – я сплевываю на пол, и вытираю руки.

Ногти рассматриваю – кровь под ними осталась, без мыла не убрать.

– Нам мелочевку сливал, чтобы не просекли что к чему.  А сам со следаками договорился за ништяки, что, когда крупное дело наметится – он сообщит, – поясняю я непонятливому, но исполнительному Рустаму. – Всех бы загребли, на горячем поймав, усекли? В бетон его!

Рустам чуть заторможено кивает, и закатывает рукава, направляясь в подсобку.

Отхожу с Михом в сторонку, закуривая сигарету – каждая затяжка отсчитывает последние мгновения жизни предателя.

– Нам нужен свой человек среди следаков, – говорю я, оставшись наедине с Михом. – Штырь поклялся, что ничего серьезного растрепать не успел – побоялся сразу карты на стол выкладывать, но…

Затягиваюсь, и слышу последний стон Штыря. Как его там звали по паспорту? Ах, да! Николай Валентинович Косицын – покойся с миром в Тверском лесу!

– Но он мог и сам не понять, что рассказывает нечто важное, – договаривает за меня Мих, и хмурится. – И тогда у нас могут быть проблемы!

– Да, – киваю я, и щелчком отправляю окурок в пустую консервную банку, заменяющую на старом складе пепельницу. – Бабенка нужна – они шустрые, и мужики всерьез не воспринимают.

– Следственный комитет – не МВД, – вздыхает Мих, и взлохмачивает волосы, задумавшись. – Это в ментовке баб много служит, а в СК большинство – мужики.

– Но не все же! – резонно заявляю я. – Найди какую-нибудь клушу или деревенщину, приехавшую столицу покорять. Лапши навешай, как обычно – люблю, женюсь… вот пусть она и "слушает" коллег! Ищи…

Нашел! Сидит вот – доедает пирожное, не притронувшись ни к пасте, ни к стейку. Только сладкое ест, запивая клюквенным морсом.

И что такая может узнать? Она же как с Луны свалилась!

Но Марго красивая, оказывается – а я сразу не разглядел. Лицо такое… одухотворенное, будто! Увидишь в толпе один раз – мимо пройдешь, не заметив; но если второй раз потрудишься взглянуть на нее – навсегда запомнишь!

Так, кажется, я перебрал – бредни в голову приходят!

– Спасибо за прекрасный вечер! – стараюсь быть галантным, осторожно прикасаясь к пальчикам девушки.

А Марго вдруг хватает меня за руку, глядит блестящими глазами, в которых будто звезды отражаются, и задает вопрос:

– К тебе, или ко мне?

ГЛАВА 7

Ощущение странное – меня то накрывает лавиной, то отпускает. Мир временами взрывается вспышками неоновых огней, ожигая глаза яркостью красок, а временами все становится черно-белым и немым.

Чертовски странное, но приятное ощущение!

Чувствую себя почти нормальной – обычной, веселой девушкой, которая едет к красивому мужчине, заняться любовью.

Чтобы живой себя почувствовать!

А то, что мужчина этот – незнакомец, и может отвезти меня в ближайшую лесополосу, чтобы страшное сделать… нет, мне это приходит в голову – не зря же я в СК работаю! Но эти мысли меня почему-то веселят, и я фыркаю от смеха, хотя что здесь смешного я бы не смогла объяснить и под страхом пытки.

– Может, тебе налить что-нибудь, – словно сквозь вату слышу я голос Макса, и осознаю, что мы уже приехали.

И я даже сижу на высоком стуле у барной стойки на его кухне. Юбка моя неприлично задралась, оголяя ноги – и пусть!

– Нет, – отвечаю я, и не узнаю свой голос.

Будто чужой человек говорит.

– Тогда… – Макс протягивает мне руку, и я хватаюсь за нее, откликаясь на его призыв.

Подхожу к нему, обвиваю за шею, и целую.

Пьяный это поцелуй, хоть я и трезва. Голову кружит, истязает. Всхлипы выбивает.

Погружаюсь с головой в пучину этой близости. Приоткрываю рот, впуская язык мужчины. Он ласкает меня, чувственно сминает губы. Крепко прижимает к себе, заставляя чувствовать слабой, беззащитной, и…

Защищенной.

Парадокс!

Отрываюсь от земли, и думаю, что лечу от эйфории – но это Макс подхватывает меня на руки, и несет в спальню. Разглядываю его лицо – плохо знакомое мне из-за недолгого знакомства, и на миг приходит отрезвляющая мысль: «Что я творю?».