Читать книгу "Призрак для Евы - Рут Ренделл"

— Она была мне как мать, — сказала Минти молодому мистеру Леви, который назвал ее хорошей девочкой и посетовал, что теперь таких мало.

В конце концов Тетушку пришлось отдать в дом престарелых, но долго она там не прожила. Завещание она составила давным-давно, оставив Минти дом на Сиринга-роуд со всей мебелью, а также сбережения в сумме 1650 фунтов. Минти никому не сказала, сколько именно, но дала понять, что Тетушка завещала ей деньги. Это служило доказательством ее любви. Когда Минти добавила к сбережениям Тетушки свои, всего набралось 2500 фунтов. Любую сумму, превышавшую тысячу фунтов, Минти считала настоящими деньгами и гордилась накопленным богатством. Это было после того, как она забрала прах Тетушки из похоронного бюро и похоронила в могиле Мэйзи Чепстоу.

Прошло много времени, прежде чем она вернулась в паб. На следующей неделе Лаф и Соновия не захотели смотреть фильм, и ей пришлось пойти в кино одной; ее это не беспокоило, поскольку она ходила туда не затем, чтобы с кем-то разговаривать. Минти благоразумно выбрала сеанс на шесть десять, когда кинотеатр почти пуст. В зале было всего восемь человек, не считая ее. Ей нравилось сидеть одной, когда никто не шепчет ей на ухо и не передает шоколадку. На обратном пути она заглянула в «Голову королевы» и взяла себе апельсиновый сок. Почему бы и нет. Паб был наполовину пуст; помещение казалось не таким задымленным, как обычно, и она отыскала столик в углу.

Общение Минти с мужчинами всю жизнь ограничивалось чужими мужьями, работодателями, почтальонами и кондукторами в автобусе. Только ими. Она никогда серьезно не задумывалась о любовнике, не говоря уже о замужестве. Раньше Соновия обычно поддразнивала ее, спрашивая, когда у нее наконец появится мужчина, но Минти всегда отвечала, что не создана для брака. Загадочный и внушающий ужас рассказ Тетушки об опыте семейной жизни отбивал всякую охоту к браку. Кроме того, она не знала ни одного свободного мужчины, и никто не проявлял ни малейшего желания познакомиться с ней.

До Джока. Придя в паб во второй раз, она заметила, что на нее смотрят. Минти уселась одна за тот же угловой столик, одетая так же, как всегда, в чистые хлопковые брюки и футболку с длинными рукавами; волосы у нее были свежевымытыми, ногти почищенными. Мужчина, на которого она украдкой бросала взгляды, был высоким, хорошо сложенным, одетым в голубые джинсы, обтягивающие длинные ноги, и темно-синюю куртку с подложенными плечами. У него было красивое лицо и приятный загар; он выглядел чистым, а его короткие каштановые волосы были аккуратно подстрижены. Минти почти допила свой апельсиновый сок. Она не отрывала взгляда от золотых зернистых капелек, чтобы не смотреть на мужчину.

Он подошел и спросил:

— О чем грустим?

Минти была очень напугана и не поднимала взгляда.

— Я не грущу.

— Меня не обманешь.

Мужчина сел за ее столик, потом спросил, не возражает ли она. Минти покачала головой.

— Я бы хотел угостить вас настоящей выпивкой.

Тетушка иногда пила джин с тоником, и поэтому Минти назвала этот напиток. Пока он ходил за порцией для нее и двойной для себя, Минти овладело отчаяние. Ей хотелось вскочить и убежать, но по пути к двери разминуться с ним никак не получится. Что сказали бы Соновия и Джозефин? А Тетушка? Не имей с ним никаких дел. Не верь ему, милая девушка, несмотря на его низкий, приятный голос. Он вернулся с напитками, сел и сказал, что его зовут Джок, Джок Льюис, и спросил ее имя.

— Минти.

Джок причмокнул губами.

— Похоже на то, что подают с плечом барашка. — Он засмеялся, но по-доброму. — Я не могу тебя так называть.

— На самом деле меня зовут Араминта.

Он удивленно вскинул брови.

— Минти, Минти, рики-тики-тинти, крошка-картошка, милашка Минти. — Джок рассмеялся, глядя в ее изумленное лицо. — Я буду называть тебя Поло.

Она поняла. Ему не было нужды ничего объяснять[8].

— Я Джок. Вообще-то Джон, но все называют меня Джоком. Живешь тут, рядом?

— На Сиринга-роуд.

Он покачал головой.

— Я ничего здесь не знаю, но скоро освоюсь. Снял квартиру в Куинз-Парк — в субботу переехал. — Он бросил взгляд на ее руки. — Ты не замужем, правда, Поло? Но у тебя есть приятель, я уверен. Мне, как всегда, не везет.

Минти подумала о Тетушке, которая мертва, и об Агнес, уехавшей в Австралию.

— У меня никого нет.

Джоку ее ответ не понравился. Минти не могла понять почему, но явно не понравился. Она была серьезна — иначе и быть не могло, потому что для нее это действительно серьезно. Пытаясь исправить положение, Минти улыбнулась. Джин ударил ей в голову, хотя она успела сделать лишь несколько глотков.

— Ладно, — сказал он. — Я тебя рассмешу. Адам, Ева и Ущипни Меня пошли купаться на реку. Адам и Ева утопли. Кто остался?

Это было просто.

— Ущипни меня.

Что он и сделал — очень нежно, за руку.

— Я тебя поймал, Поло.

Она не рассмеялась.

— Мне нужно идти.

Минти подумала, что Джок попытается ее остановить, но ошиблась.

— На дорожку. — Оказалось, это не предложение выпить, а леденец «Поло». — Провожу тебя домой. Сегодня я без машины.

В машину Минти не поверила. Тогда. Кроме того, предложи Джок ее подвезти, она бы ни за что не согласилась. Всем известно, что нельзя садиться в машину к незнакомым мужчинам. Или брать конфеты — в них могут быть наркотики. Но так ли опасна прогулка пешком? Минти не смогла отказаться — она сама не знала почему. Джок открыл для нее дверь паба. Вечерами улицы тут были пустынными, если не считать компаний молодых людей, которые слонялись без дела, занимая весь тротуар — в основном молча, но иногда издавая животные крики. Или это мог быть всего один человек, скачущий под оглушительную музыку включенного на полную громкость плеера. Сама Минти не рискнула бы идти пешком, а подождала бы автобуса. Джок спросил, что находится за высокой стеной.

— Кладбище, — ответила она и неожиданно для себя прибавила: — Там похоронен прах моей Тетушки.

— Неужели? — Джок так удивился, как будто она сообщила ему о каком-нибудь чуде, вроде выигрыша в лотерею, и с этого момента он ей начал нравиться. — Ты очень любила тетушку, да?

— О, да. Она была мне как мать. Завещала свой дом.

— Ты его заслужила. Ты была предана ей и делала для нее все, что могла, правда? — Минти молча кивнула. — За верную службу полагается награда.

Сиринга-роуд отходила не прямо от Харроу-роуд, а от перпендикулярной улицы. Джок прочел название на табличке таким тоном, каким произносят «Букингемский дворец» или «Купол тысячелетия». У него был приятный голос, напоминавший нечто сладкое, темно-коричневое и тягучее, вроде шоколадного мусса. Но Минти боялась, что Джок захочет войти, а она не будет знать, как его остановить. А что, если он попытается ее поцеловать? Лафа и Соновии нет дома. Свет у соседей не горел. С другой стороны живет старый мистер Кроут, но ему восемьдесят пять, и толку от него никакого.