Читать книгу "Красавица - Рене Ахдие"

Селина хотела сказать много чего в ответ. Однако выбрала наименее обидный комментарий.

– Может, было бы лучше, если бы мы собирали деньги по ночам. – Ее веселый сарказм не подействовал на Анабель. Рыжеволосая девушка растерянно уставилась на Селину.

Однако Пиппа всегда понимала черный юмор своей подруги. Она покосилась на Селину, изогнув губы. Затем грациозно повернулась к Анабель.

– Может, поиски женихов не должны быть нашей единственной заботой?

– Ага, не должны, но знаете что? Крепкий молодой человек неплохо бы разнообразил эту скукотищу.

– Или сделал бы только хуже. – Пиппа поправила тонкую золотую цепочку с крестиком на шее. – По своему опыту скажу, крепкие молодые люди не всегда становятся хорошим дополнением компании.

Селина заставила себя подавить улыбку. Именно по этой причине они с Пиппой сдружились незадолго до того, как отправиться в плаванье. Ни у одной из них не было иллюзорных представлений насчет противоположного пола. Конечно, Селина хотела бы узнать, почему Пиппа не мечтала найти суженого, но понимала, что о таком не спрашивают.

Миниатюрная блондинка с личиком в форме сердца и сапфирово-голубыми глазами, Пиппа притягивала чужие взгляды, куда бы ни пришла. Мужчины часто кивали ей с восхищением. Более того, она обладала острым умом. Ей достаточно было бы секунды, чтобы влюбить в себя кого-то. Но вместо того чтобы спокойно жить в родных землях, Пиппа бесстрашно пустилась в неизвестную новую страну по ту сторону Атлантического океана.

Когда они только встретились, все это показалось Селине крайне любопытным. Однако она держала свои мысли при себе. Не хотела ввязываться в беседу, которая, скорее всего, последует после. Если она спросит, ее спросят в ответ, а на подобные вопросы Селина не хотела отвечать. Любого интереса к ее прошлому, помимо простейшего, нужно было избегать всеми возможными способами.

По многим причинам.

В день, когда Селина ступила на борт «Арамиса», она отметила про себя, что все девушки здесь обладали светлой кожей, почти ни в ком, судя по внешности, не было ни капли иностранной крови. У Антонии, девушки из Португалии, кожа была того типа, что легко загорает на солнце, но даже она провела большую часть времени в трюме, чтобы не было ни намека на цвет.

Если они узнают, откуда родом мать Селины… Если узнают, что среди ее предков не чистокровные англосаксы…

Этот секрет она и ее отец хранили с тех самых пор, как прибыли в Париж тринадцать лет назад, когда Селине едва исполнилось четыре. Хотя Франция и не была так плачевно известна своими расовыми предрассудками, как Америка в последние годы, в воздухе там все равно витала бурлящая напряженность по этому поводу. Подразумевалось, что кровосмешение неприемлемо. И эта идея распространялась по всему миру. За пределами Нового Орлеана даже принимали законы, запрещающие людям с разным цветом кожи находиться в одной комнате.

А мать Селины была родом с Востока. Завершив свою работу в Оксфорде, отец как любитель иностранных языков решил отправиться в восточные земли. Он встретил мать Селины в маленькой деревушке на южном берегу каменистого полуострова. Селина не знала, где именно, и каждый раз, когда спрашивала, не получала ответа.

– Не имеет значения, кем ты была, – заявлял отец. – Имеет значение, кто ты сейчас.

Тогда это казалось правильным, как и теперь.

В результате Селина мало что знала о своей матери. Воспоминания о первых годах жизни на побережье Дальнего Востока быстро стирались из памяти. Мелькали в ее голове время от времени, но не приобретали четких форм. Мать Селины стала в ее мыслях женщиной, от которой пахло сафлоровым маслом, которая кормила ее фруктами каждый вечер перед сном и пела ей когда-то очень давно. Ничего больше.

Однако если кто-то станет присматриваться, разглядывать черты лица Селины натренированным взглядом, смогут заметить угловатость в ее скошенных наверх глазах. Ее высокие скулы и густые темные волосы. Кожу, которая остается светлой зимой, но приобретает бронзовый оттенок под летним солнцем.

– Тебя зовут Марселина Беатрис Руссо, – говорил отец каждый раз, когда она спрашивала о матери, и хмурился. – Это все, что остальным нужно о тебе знать.

Селина превратила эти слова в свой девиз, которым жила. Неважно, что половина страниц в ее книге пусты. Совсем неважно.

– Это продается, мадемуазель? – громко поинтересовалась молодая дама таким тоном, словно спрашивала у слабоумной. Ее светло-карие глаза метнулись к платку, вышитому Селиной.

Вздрогнув, Селина ответила резко, слова слетели с ее губ, прежде чем она успела поймать их:

– Надеюсь, что да, в противном случае я черт знает что делаю здесь последние три часа.

Она услышала, как Анабель слева ахнула, а Пиппа подавила смешок. Селина сморщила нос, а затем попыталась улыбнуться, поднимая глаза, но встретила лишь лучи ослепляющего солнца.

Не смутившись от грубого замечания Селины, девушка с противоположной стороны прилавка усмехнулась. Селине стало неуютно, когда она наконец рассмотрела стоящую перед ней.

Одним словом, девушка была утонченной. Шатенка с чертами лица как у куклы, она стояла с гордо поднятой головой. Ее глаза темного медового цвета оценивающе устремились на Селину. На шее у нее красовалась косынка из валансьенского кружева с пришпиленной к ней камеей из слоновой кости с рубинами. На плече покоился зонтик от солнца с вышитой жемчугом каемкой, а на его ручке из розового дерева была выгравирована fleur-de-lis[16], которую держал в пасти рычащий лев. Он отлично сочетался с платьем с баской, хотя в целом все выглядело немного старомодно.

Девушка провела пальцами в кружевной перчатке по обшитому краю платка.

– Это чудесная работа.

– Спасибо, – кивнула Селина.

– Напоминает мне кое-что, что я видела, когда последний раз была в Париже.

Невозможно было не заметить воодушевления на лице Пиппы.

– Селина училась там у одной из лучших couturières[17].

Селина поджала губы, проклиная свою хвастливость. Не следовало рассказывать такие подробности Пиппе.

– У кого же? – Девушка приподняла одну бровь, взглянув на Селину.

– В Уорт, – соврала Селина.

– На rue de la Paix?[18]

Селина сглотнула. Затем кивнула. Уже чувствовала, как хочется сбежать из собственной кожи, а она ведь еще даже не рассказала о себе ничего важного. Ничего, что связывает ее с событиями той судьбоносной ночи в ателье.

– Неужели? – спросила девушка. Судя выражению ее утонченного лица, поверила. – Я возьму их все. – Она махнула рукой на платки, точно накладывая на них заклинание.