Читать книгу "Нежная осада [= Нежная особа ] - Бертрис Смолл"

— Господи, столько лет, а я и не подозревала! У Рована было такое доброе сердце! Помню эту бедняжку с огромным животом… как малыши цеплялись за ее юбку! А дом! Убогая хижина с земляными полами и двумя деревянными скамьями. Помню, как ты рассказывал, что муж покинул ее и ушел вслед за вождями восстания. А теперь взгляните только! — охнула Жасмин.

Прежняя деревенская лачуга словно растворилась среди выстроенных квадратом зданий, составлявших гостиницу. Стены чисто выбелены, вокруг растут розы и петуньи, в стороне — большая конюшня на две дюжины лошадей. В окна вставлены стекла, над трубами вьется дымок. В воздухе витает аромат жареного мяса и доброго эля.

Несколько парней бежали от конюшни, чтобы принять коней у приезжих.

— Пойдемте, миледи, — пригласил Рори, помогая Жасмин спешиться, — поздороваемся с мистрис Талли. Теперь она выучилась английскому, поняв, что без этого не проживешь.

Герцог Гленкирк неожиданно поймал себя на том, что немного раздражен тем, как запросто обращается ирландец с его женой, и хотел было вмешаться, но утешил себя тем, что слишком мало осталось людей, знавших Жасмин в молодости. Адали, Рохана, Торамалли да этот Магуайр — вот, пожалуй, и все. Кроме того, положение у Рори нелегкое. Дворянин, вынужденный стать слугой, — что может быть неприятнее! И все-таки он ухитрился сохранить достоинство и гордость. Пожалуй, стоило бы получше узнать его. Похоже, парень он неплохой и честно ведет дела хозяев и арендаторов.

Жасмин едва узнала мистрис Талли, превратившуюся в пышную розовощекую матрону. Содержательница постоялого двора почтительно присела перед ней и еще раз поблагодарила за доброту и великодушие.

— Видите, миледи, благородное сердце вашего покойного мужа спасло нас. Не знаю, что бы с нами было, если бы не он, — призналась она с мелодичным ирландским акцентом.

Им накрыли стол в маленькой отдельной комнате и принесли жареную баранину с луком, морковью и картофелем, жирную утку, фаршированную яблоками, паровую лососину с укропом, свежий хлеб, масло и сыр. К еде подавались эль и вино.

— Жаль, что нельзя остаться на ночь, — вздохнул Джеймс Лесли, расстегивая камзол и отодвигая оловянную тарелку.

— Если переночуем здесь, не сможем добраться до Магуайр-Форда к завтрашнему вечеру, милорд, — пояснил Рори.

— А где же мы остановимся на ночлег, Магуайр? — поинтересовался герцог.

— В единственном подходящем месте — доме сэра Джона Эпплтона.

— Как! Он еще жив? — поразилась Жасмин. — Насколько я помню, он и его жена — невероятные снобы, презирающие ирландцев. По-моему, он до сих пор кичится, что занимал какую-то скромную должность при дворе старой королевы Бесс.

— Жив и здоров, — мрачно подтвердил Рори, — а с годами стал еще более злобным и подлым. Жена его умерла, но зять с дочерью живут вместе с ним, и, поверьте, они ничем не лучше старого черта.

— Похоже, нас ждет приятный вечерок, — пробормотал Джеймс Лесли.

— О, милорд, не сомневайтесь, они кинутся пятки лизать вам и ее светлости. Вот только с остальными разговор будет короткий.

— А другого места нет? — с надеждой поинтересовался Джеймс.

Рори покачал своей огненной головой и скорбно развел руками.

Сэр Джон Эпплтон превратился в тучного старика, терзаемого подагрой. Его дочь Сара и зять Ричард оказались одинаково тощими и скучными. Они были на седьмом небе от того, что сам герцог Гленкирк с женой и дочерью почтили их визитом, и сразу усадили Фортейн рядом со своим отпрыском Джоном, очевидно, надеясь на чудо. Однако чуда не произошло. Джон, громкоголосый бесцеремонный хам, был так потрясен красотой и надменностью леди Линдли, что мгновенно притих и не сводил с нее обожающего взгляда. Такой девушки ему еще не доводилось видеть! Фортейн же откровенно игнорировала соседа по столу: к несчастью, юный Джон Эпплтон отличался прыщавой физиономией и потными ладонями, а непривычная молчаливость и неумение поддержать беседу отнюдь не возвысили его в глазах Фортейн. Джон показался ей глупым и ничтожным.

— Слава о ваших лошадях идет по всей округе, — заметил старик. — Удивительная вещь, если учесть, что у вас на землях работают ирландцы, да еще и католики. Наверняка обобрали вас до нитки!

— У меня трудятся как католики, так и протестанты, — мило возразила Жасмин. — И те и другие преданы мне, и я не делаю между ними различия, сэр Джон. Все они хорошие люди.

— Паписты! Идолопоклонники проклятые, — прошипел старик.

— Католики поклоняются не идолам, — внезапно выкрикнула Фортейн, — а Господу нашему! Что за чушь!

— Мадам, одерните вашу дочь. Она слишком дерзка и своевольна, — вскинулся сэр Джон.

— Фортейн, извинись, пожалуйста, перед сэром Джоном. Он не виновен в своем невежестве, — велела герцогиня Гленкирк дочери.

— Хорошо, мама, — с приветливой улыбкой ответила дочь. — Простите меня за ваше невежество, сэр Джон. Мама права, вас трудно в этом винить.

И, поднявшись, низко присела.

— Пожалуй, мне пора отдохнуть, — объяснила она, направляясь к выходу.

Сэр Джон и его семейка, не слишком убежденные в том, что Фортейн действительно попросила прощения, не смели, однако, спорить с самой герцогиней Гленкирк, зато про себя дружно решили, что подобная девица совсем не подходит их Джону. Слишком смазливая и чересчур языкастая. Вне всякого сомнения, такие плохо кончают. Поэтому хозяева ничуть не огорчились, когда гости объявили, что пора спать.

Рори, Адали и Рохане неохотно накрыли стол в кухне. Слуги недолюбливали ирландца и с подозрением посматривали на его необычных спутников. После ужина им объявили, что Рохана может ночевать в покоях хозяйки, а мужчинам придется спать в конюшне.

— Господин не потерпит вашего брата в большом доме, — угрюмо бросила кухарка. — Того и гляди зарежете нас в собственных постелях.

— Сомневаюсь, чтобы какой-то мужчина набрался храбрости приблизиться к постели этой особы, — со смешком заметил Адали, поднимаясь на сеновал и расстилая плащ на связке сладко пахнущего сена. — Ничего страшного. Приходилось спать в местах и похуже.

— Мне тоже, — согласился Рори, укладываясь и, немного помедлив, пробормотал:

— Она кажется счастливой.

— Так и есть, — подтвердил Адали.

— Хорошо.

— Вы так и не женились, мастер Магуайр? — полюбопытствовал Адали.

— Нет. Смысла не было. Земли мне не принадлежат. Что я могу предложить женщине? Дети только усложнили бы мою жизнь, ибо ирландцы по крови и католики по вере — чужаки в собственной стране, пока ею владеют англичане. Да и сам я не уверен в собственном будущем. Не хватало еще тревожиться за жену и детей.

— Вам не нужна женщина? — поразился Адали.

— После нее?!

— Но с той поры прошло двадцать лет, мастер Магуайр. Всего один час. Час из целой ночи. Хотите сказать, что с тех пор у вас никого не было?