Читать книгу "Разгадка - Калья Рид"

Доктор Ратледж удивленно поднимает бровь.

– Почему нет?

– Потому что…

Я смотрю на свои спортивные штаны и снимаю с них невидимые ворсинки.

Все то время, что я была в ее кабинете, в нем стояла тишина. Но моих ушей достигает какой-то треск. Он режет уши, и я даже вскрикиваю. Похоже на плохо настроенное радио.

И тогда я слышу голос, доносящийся откуда-то из-за моей спины.

– Наоми. – Волоски на моих руках встают дыбом. – Тебе никто не поверит.

Голос становится громче, настойчивее, враждебнее.

Паранойя вынуждает меня обернуться. Позади меня ничего нет, по крайней мере, в физическом смысле. Но я что-то чувствую. Это незримое присутствие настолько зловещее, что кажется, будто через несколько секунд разверзнутся глубины ада и поглотят меня целиком.

Я вспоминаю девушку, которую видела в коридоре. Ее глаза вспыхивают в моем сознании.

– Какого черта я все еще здесь?

Я не хочу доходить до этого. Хотя знаю, что уже близка. Тьма готова подмять меня под себя.

– Наоми? С тобой все в порядке?

Я смотрю на доктора Ратледж, но слышу голос Лахлана.

– Настоящая Наоми никогда бы не сдалась так быстро. Она бы боролась за то, чтобы остаться в настоящем.

А потом говорит Макс:

– Если ты любишь меня, не сдавайся.

Их голоса сливаются воедино. И это вселяет в меня слабую надежду.

Я тупо киваю. Мое тело дрожит.

– Я вам скажу.

Доктор Ратледж – само спокойствие. Сидит, ожидая, что я расскажу ей свою историю. Но прежде чем сказать хоть слово, я смотрю ей в глаза. «Слушайте внимательно, – говорит мой взгляд. – Не отвлекайтесь. Внимайте каждому слову. Но больше всего, прошу вас, поверьте мне».

3. Белые фонарики

Шесть месяцев назад, в летний зной, в разгар веселья, в гуще людей, которых я знала всю жизнь, все изменилось. Садилось солнце. Темно-голубое небо окрашивали полосы цвета обожженного золота. Звонко ударялись друг о друга бокалы с шампанским. Легкий ветерок охлаждал мою разгоряченную кожу. Внутри белого шатра покачивались бумажные фонарики.

Все казалось нормальным, даже безмятежным. Я была спокойна, уверена в себе. Мне казалось, что я хозяйка собственной жизни. Что у меня есть право принимать решения. Хорошие или плохие, неважно. Главное, что мои собственные.

Реальность же заключалась в том, что вся сила, которой, как мне казалось, я обладала, никогда не была моей. Это была судьба. Она окружала меня со всех сторон, принимала за меня решения, вела меня дорогой, которую считала правильной.

Ветерок, приносивший прохладу от летней жары? Он ласкал мою кожу, но и направлял меня вперед. Это он побудил меня ставить одну ногу перед другой.

А эти красивые белые огоньки? Как тысячи звезд, которые кто-то опустил с неба за ниточку. Они подмигивали мне. Манили меня.

Прекрасный закат? Он стал прелюдией к той ночи. Цвета и краски неба смешались, и люди застывали на месте, чтобы полюбоваться ими. Затаив дыхание, они наблюдали за тем, как на смену дневному свету приходят сумерки. Закат завершил мощную песню, наполнявшую вас ожиданием, потому что стер все ошибки, которые вы совершили в ярком свете дня. А ночь только начиналась.

Но я любовалась закатом не слишком долго. Лишь одобрительно окинула взглядом все вокруг.

– Это прекрасно, – сказала я своей лучшей подруге Лане.

Она кивнула и потеребила подол платья. Лана была единственной причиной, по которой я сейчас здесь. Единственной причиной, почему я охотно возвращалась домой в дни летних каникул.

– Прекрати. – Я закрыла глаза и резко вздохнула. – Идеальная летняя ночь. Идеальная летняя вечеринка.

– А на самом деле самая худшая, не так ли?

– Каждая вечеринка худшая для тебя, – возразила я.

Она не стала спорить. В этом вся Лана. Уникальный человек, который раскрывал свою истинную личность лишь нескольким избранным.

Ее плечо коснулось моего. Бросив взгляд на людей, спокойно ожидающих очереди войти в шатер, она шепнула:

– Дело в этих людях. Для них важны только их деньги, их дорогая одежда, их «бэхи», «мерсы» и «ягуары». Это нелепо. Они все нелепые. Они…

– Такие же, как всегда, – закончила я за нее.

Мы общались с людьми, которых знали всю свою жизнь. Каждое предложение они заканчивали словами «моя дорогая». У них были идеально ровные, отбеленные зубы. Они были членами Конгресса, дипломатами, успешными предпринимателями. Все они обладали огромными суммами в банках и множеством особняков по всей стране. И каждая принадлежащая им вещь являла собой символ их богатства.

Добро пожаловать в Маклин, штат Виргиния.

– Спасибо, что пришла со мной, – сказала она.

– Без проблем. – Я протянула ей руку и сделала шаг. Потом еще один. – Как долго ты хочешь здесь оставаться? – уточнила я.

– Всего пятнадцать минут. Этого должно быть достаточно, чтобы осчастливить моих родителей.

– Могу побыть пятнадцать минут, – небрежно сказала я. – Мероприятие устраивает бизнес-партнер твоего отца?

– Он самый, – подтвердила она.

Я мысленно вернулась к нашему разговору в машине, пытаясь вспомнить его имя.

– Максимилиан?

– Все называют его Максом, – ответила Лана.

Я повернулась к ней. Очередь медленно двигалась вперед.

– Ты встречала его раньше?

– Нет.

– Значит, это может быть толстый лысый старикашка, который втихаря щупает тебя, когда обнимает?

– Или же великолепный красавец в расцвете лет, – предположила она.

Я фыркнула:

– Точно нет.

У нас больше не появилось возможности поговорить об этом самом Максе. Очередь двигалась быстро, и когда мы вошли в белый шатер, то принялись разглядывать толпившихся там людей. Я видела улыбки. Слышала смех. Ощущала окружавшую меня радость. В отличие от меня Лана видела пятачок земли, под завязку набитый людскими телами. Слышала голоса, которые постепенно начали ее тревожить. Ощущала начало панической атаки.

– Эй. – Я подтолкнула ее плечом и ободряюще улыбнулась. – Всего пятнадцать минут. Не больше.

Она кивнула. Она побледнела, но глубоко вздохнула и шагнула вперед вместе со мной. Наши губы растянулись в приветливых улыбках. Мы обошли шатер изнутри. Мы вели искусственные разговоры. Говорили «привет» этому и «рады вас видеть» тому.

Краем глаза я увидела родителей Ланы, Майкла и Констанцию. Ее отец занимал пост сенатора от штата Виргиния. Помню бесчисленные митинги, на которые Лане приходилось ездить во время избирательной кампании отца. Она обычно стояла неподвижно, как статуя, а ее мать улыбалась толпам людей, буквально купаясь в их внимании. Сейчас лицо Констанции тоже сияло ослепительной улыбкой. Я помахала ее родителям. Они кивнули нам и улыбнулись в знак одобрения, довольные тем, что Лана пришла сюда.