Читать книгу "Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд - Шарлотта Брандиш"

– Хорошая память – не всегда благо, – ответил ей брат. – Но забыть то, что было, я не в силах. А вот на твою память, как я посмотрю, повлияло обещанное вознаграждение.

– Не обвиняй меня в алчности, прошу, – жалобно сказала Оливия, – ты ведь знаешь, что это не так. Но разве плохо будет перестать мотаться по этим унылым пансионам и осесть где-нибудь в тихом живописном месте? Не считать каждый пенни, может быть, даже купить небольшой домик с садом… – лицо её вновь приобрело мечтательное выражение, щёки разрумянились. – Ты смог бы жениться и завести детей. Я бы непременно сдружилась с твоей женой, и мы бы жили все вместе, как настоящая семья! Из меня получится отличная тётя для двух или трёх сорванцов. Как думаешь, велики ли шансы на то, что у тебя появятся близнецы? Скажем, парочка глазастых девчонок и двое рыжих разбойников? А в саду будет расти и жимолость, и розы, и мы будем весной пить там чай и поедать горы домашней выпечки с девонширскими сливками.

– Господи, Олив, я и не думал, что тебе настолько не нравится то, как мы живём, – изумился Филипп.

– Так мы поедем? – спросила Оливия брата, взяв его за руку.

– Поедем, – после небольшой паузы ответил тот с нежностью и пожал её тёплую ладонь, но на душе у него было неспокойно.

Глава пятая, в которой Вивиан Крэббс прибывает в Англию и питает горячую надежду на скорое разрешение своих затруднений

Пасмурные дни приводили Вивиан Крэббс в уныние. Её практичный ум и взрывной темперамент требовали постоянной смены деятельности. Жажда ярких эмоций и свежих впечатлений нередко толкала её на безрассудные поступки, но сожалеть о них до сей поры ей не приходилось.

Поезд, который мчал её вглубь острова, двигался сквозь серый безрадостный дождь. Капли жирными кляксами расползались по мутному оконному стеклу, и у девушки вырвался унылый вздох.

В Калифорнии, где у них с матерью было множество знакомых и друзей, она всегда находила себе занятие по душе. Пользуясь большим успехом у противоположного пола, юная Вивиан беззаботно порхала с приёма на приём, в перерывах принимая многочисленные приглашения сыграть в теннис или совершить морскую прогулку. К слову, она была просто ослепительна что в белоснежном платье с матросским воротником, что в костюме для игры в теннис и отлично это сознавала.

Завитые по моде белокурые волосы, прозрачная кожа того оттенка, который называют фарфоровым, губы с нежным изгибом и совсем по-кошачьи маняще-раскосые глаза открывали Вивиан дорогу на экран, но именно этот путь был для неё заказан. Старый хрыч, её английский дед, был, по правде говоря, не совсем уж пропащим стариканом, но одна только мысль, что его любимая внучка, в чьих жилах течёт кровь Крэббсов, будет одной из старлеток в порочном Голливуде, приводила его в исступление. Упрямый и свободолюбивый нрав Вивиан протестовал против навязывания чужой воли, но после угрозы лишить её ежемесячного содержания она утихомирилась. «Ничего, – сказала она себе, когда Крэббс объявил ей свой запрет. – Дед уже старый, а я ещё долго буду молодой и прекрасной. После его смерти я получу солидный куш и смогу делать всё, что мне заблагорассудится». Вивиан была убеждена, что основную часть дедовского наследства получит именно она, ведь остальных родственников Матиас Крэббс терпеть не мог.

Здесь, в Англии, куда она приехала, чтобы уладить с дедом одно небольшое дельце, у неё сразу испортилось настроение. Да, путешествие на «Беренгарии» было вполне сносным и даже не лишённым приятности, но дождь, застигший её в порту, и кислые лица встречающих судно повергли бы в уныние даже куда более жизнерадостного человека, чем Вивиан Крэббс.

«Погощу у деда два дня, не больше. Улажу дело, заберу деньги и смотаюсь на пару деньков в Лондон», – пообещала она себе. В Лондоне у них с матерью были друзья, там кипела жизнь, и не было места этим бесконечным твидовым костюмам, пропахнувшим псиной, и сводившим с ума разговорам о погоде. Что хорошего находил сам дед в английской глубинке, Вивиан искренне не понимала.

Прибыв в Англию без предупреждения, она не сомневалась в том, что старый Крэббс будет рад сюрпризу. Его необъяснимая любовь к ней всегда приводила её в недоумение, ведь такие бурные проявления чувств были ему совершенно несвойственны. Мать объясняла это тем, что старик безмерно обожал Генри, её отца, убитого в самом начале Великой войны2, и потому всю привязанность, на которую был способен, перенёс на бойкую и хорошенькую внучку. Сама Вивиан отца не помнила, но любила рассматривать те немногие фотографии, которые мать забрала с собой, вернувшись в Америку. На них был запечатлён высокий, ладно скроенный молодой человек с обаятельной улыбкой и золотистыми волосами, всегда в окружении родных или друзей, всегда оживлённый. Чувствовалось, что Генри Крэббс любил жизнь и умел ею наслаждаться. Иногда Вивиан (правда, не слишком часто) задумывалась, как это, должно быть, обидно, умереть в расцвете лет на какой-то глупой войне.

Сочтя, что молодая леди отчаянно скучает и предаётся невесёлым мыслям, попутчик, давно уже поглядывавший на Вивиан, решил действовать.

– Осенняя погода бывает совершенно невыносимой, не правда ли? – мягко произнёс молодой мужчина, указывая раскрытой ладонью на пейзаж, проплывающий за окном. – В такой день, как сегодня, меня начинают посещать мысли о путешествии в тёплые страны. Вообще, сменить обстановку бывает довольно приятно, вы так не считаете?

Промедлив несколько мгновений, Вивиан бросила на него цепкий взгляд и нейтральным тоном ответила:

– Да, полагаю, вы правы. Мир слишком велик, чтобы зацикливаться на чём-то одном.

– О, простите мне мою невоспитанность, – спохватился собеседник. – Я Джереми Эштон, сквайр. Возвращаюсь из Лондона, куда ездил договариваться о поставках нового оборудования для одной из моих ферм.

– Вивиан Крэббс, – сдержанно представилась девушка, мысленно закатив глаза. «Ещё одна деревенщина. Сейчас пустится в рассказы о молотилках и строительстве загонов для призовых свиней. Никогда не понимала, зачем люди с деньгами хоронят себя в глуши».

Беседа грозила иссякнуть, едва начавшись, и мистер Эштон был вынужден вновь проявить инициативу.

– Путешествуете по сельской Англии, мисс Крэббс? По делу или для удовольствия?

– Это деловая поездка, – тут же ответила Вивиан, давая понять всю несостоятельность предположения, что ей могло бы доставить удовольствие путешествие по английской глубинке. – А как вы догадались, что я приезжая?

Джереми Эштон немного снисходительно улыбнулся.

– Вас выдаёт темперамент, мисс Крэббс. Да и английские девушки не так откровенно досадуют на дождливую погоду.

– Вообще-то, я по отцу англичанка, и даже родилась в Англии, – слегка обиженно запротестовала Вивиан.

– Вот как? – удивился её собеседник. – Так может быть, вы приходитесь родственницей Матиасу Крэббсу?