Читать книгу "Особое чувство собственного ирландства - Пат Инголдзби"

Марта уже успела прогуляться мимо всех мало-мальски знаменитых исторических памятников от Бостона до Бомбея. По команде: «Так, замерла, посмотрела вверх, показала!» — она выполняет все три действия в правильном порядке. А еще она постояла рядом с ошеломительной всякой всячиной в Лондоне, а также с полицейским, с папскими гвардейцами и с французской жандармерией. Разыскивают они и лошадей в старом городе. «Так, Марта, я уже отснял ее от хвоста до морды. Пошла! Ага… отлично. Теперь стой, показывай, гладь по голове». А вот в Риме Марта уперлась. «Хоспидя, Вернон, надоело мне ходить мимо того-сего и показывать куда-то. Может, для разнообразия что-нибудь другое придумаем?» Это знаменует точку в их отпускных видеосъемках, когда Марта начинает выходить из разных мест. «Так, Марта, давай ты выйдешь из Ватикана. Просто выходи из вестибюля… ага. Отсчитай обратно от двадцати до одного — я за это время проведу камерой сверху до низу. А затем иди». Во всякую минуту за лето бесчисленные Марты замирают в знаменитых вестибюлях и отсчитывают обратно. Тем временем их мужья наставляют видеокамеру на кровлю. Марта идет к туристическим автобусам, останавливается, заносит ногу на нижнюю ступеньку, поворачивается и машет. Приближается к уличным музыкантам, делает вид, что бросает монетку в гитарный кофр, встает рядом, слушает. Марте не терпится вернуться домой. Целый славный год не придется ей ходить мимо чего бы то ни было знаменитого или показывать на его вершину.

Триллион-то ладно, но что такое мульярд?

Тут один сказал, что понятия не имеет. «Триллион? У меня не спрашивай, Пат. Что такое миллиард, я тебе скажу, будь спокоен… Но триллион… это не ко мне». И для меня это что-то новенькое. Я только-только сжился с миллиардом. Прорва народу сказала мне то же самое. Они и сами только-только начали осваиваться. «Ой, да конечно это будет стоить, может, пару миллиардов или около того… пустяки».

Ведущий теленовостей наскочил на меня с этим на прошлой неделе. Сказал, что Россия хочет взять в долг что-то вроде семи триллионов. У меня даже умозрительной картинки не складывается. Сколько же это чемоданов, набитых деньгами? Или речь о целых комнатах? Сколько это комнат, заполненных до потолка? Миллион больше не канает. Его в Лото можно выиграть хоть завтра, а Тони Каскарино[27] вам все равно не по карману. Нет уж, спасибо, миллион не стоит и бумаги-то, на которой напечатан. Уж точно столько и нужно, чтобы соорудить Театру Аббатства[28] новый фасад.

Читал я про одну птицу высокого полета в Америке — он обнищал до последних трех миллионов, и мне, по чести сказать, жалко этого парня. Ловлю себя на мысли: «Боже храни его. Перебивается, как и все мы тут, с хлеба на воду». Читал, что ему пришлось продать свой личный самолет и два-три особняка, и поймал себя за руку, чтоб не послать человеку фунт-другой — дать перекантоваться, пока все опять не наладится.

Знаю, что будет дальше. Начнут потихоньку внедрять триллион. Годика два-три — вы и глазом не моргнете. «Слыхал, тут одна штука в Саудовской Аравии стоит пару триллиончиков или вроде того… плюс-минус миллион. Ну, сам понимаешь… э… еще две пинты и одну маленькую сюда, Джерри».

Буду скучать по миллиону. Я вроде как привык к тому, что компании теряют по семь-восемь их ежегодно. «Желаем сообщить о торговых потерях в восемь миллионов фунтов по нашим зарубежным операциям за прошлый год. Однако наши потери за год до этого составили десять миллионов, и таким образом наш текущий убыток на самом деле представляет чистую прибыль в два миллиона». Если б вы так упражняли арифметику в школе, оказывались бы на принимающем конце учительского ремня.

Моя первая работа в страховании сводилась к тому, чтобы следить за мелкой наличностью. Пять фунтов в зеленой жестяной коробке. Меня чуть не уволили, когда сумма в кассе не сошлась на четыре пенса в минус. Не понимаю, чего я беспокоился. Нынче можно в перерыве на обед потерять пару миллионов. Помяните мое слово: дальше — мульярд.

Разговоры с ридикюлем

Похоже, нынче едва отложишь на секундочку свой ридикюль, как его ищи свищи. Многие женщины рассказывают мне о воровстве в пабах и ресторанах. И я им отвечаю, что пришло самое время для нового революционного орущего ридикюля.

Идея — проще некуда. Ваш ридикюль электронно запрограммирован откликаться и распознавать ваши прикосновения. Даже если вы к нему кончиком пальца притронулись, он прошепчет успокаивающе: «Ни о чем не волнуйся. Я знаю, это ты». Если же кто угодно другой наложит лапу на вашу сумочку, она вжарит первые аккорды из увертюры «1812 год», а затем завопит на полной громкости: «ЧУ! ЭГЕГЕЙ! ПРОЧЬ РУКИ ВОРОВСКИЕ ОТ МЕНЯ, О ГНУСНЫЙ ЛИХОДЕЙ!» Явно сработает. Никто в своем уме не станет удирать с ридикюлем, орущим: «О БОГИ! МЕНЯ ОГРАБИЛИ! ЗОВИТЕ ЖЕ ИЩЕЕК С БОУ-СТРИТ!»[29]

Думаю, пришла пора хорошенько присмотреться заодно и к противокражной сигнализации в домах, поскольку никому ни до чего нет никакого дела. Люди идут ночью мимо магазинов и домов и совершенно не обращают внимания на мигающие синие огни и перезвон. Самое время для сигнализации, от которой волосы на загривке дыбом: «НЕ СТОЙ ПРОСТО ТАК, О БЕЗРАЗЛИЧНЫЙ! Я НЕ ДЛЯ ПОЛЬЗЫ ОРГАНИЗМА РАЗОРЯЮСЬ. ПРЯМО СЕЙЧАС МУЖЧИНЫ В ЧЕРНЫХ МАСКАХ И ПОЛОСАТЫХ СВИТЕРАХ КЛАДУТ ОТБОРНЕЙШЕЕ СЕРЕБРО В МЕШКИ С ПОМЕТКОЙ „ДОБЫЧА“! ЕСЛИ НЕ ПОБЕЖИШЬ ЗВОНИТЬ В ГАРДУ СЕЙ ЖЕ МИГ, Я ТЕБЯ СФОТОГРАФИРУЮ И ОТПРАВЛЮ МАРИОН ФИНУКЕН В ЕЕ ПРОГРАММУ „ПРЕСТУПЛИНИЯ“[30], И ПЕНЯЙ ТОГДА НА СЕБЯ!»

Возможно, имеет смысл и обновить сирены у «скорой помощи», раз уж мы взялись за это дело. Министру здравоохранения следовало бы записать резкое сообщение, которое можно орать с крыши реанимобиля: «С ДОРОГИ! Я „СКОРАЯ ПОМОЩЬ“, И У МЕНЯ НА БОРТУ, ВОЗМОЖНО, ВАША ХВОРАЯ БАБУШКА, ТАК ЧТО ПОДВИНЬТЕСЬ ИЛИ Я ПРОБЬЮ ВАМ ПОКРЫШКИ НАШИМИ СМЕРТОНОСНО ПРИЦЕЛЬНЫМИ ДЖЕЙМЗБОНДОВСКИМИ РАКЕТАМИ!» Ракеты будут не всамделишными, но людям про это знать не обязательно.

Я б уж точно порадовался введению скрытных шепчущих молний на ширинке или пуговиц там же. Я не нарочно, однако на прошлой неделе опять целый час или около того разгуливал по центру города совершенно беззащитный посередке. Никто ни словом не обмолвился о том, что у меня на подбородке сыр[31], — ничего подобного. Ей-же ей, раз голос у вас в машине напоминает вам о ремне безопасности, так же просто было б и вашим джинсам или брюкам шепнуть: «Пс-с-ст! Милый странник… продукт молочный на браде твоей!» — ну или что-то в этом духе.