Читать книгу "Карьера или муж? - Хелен Бьянчин"

– Ничего еще точно неизвестно.

Кристабел старалась сохранять загадочный вид, пока наконец Маргарет не прыснула от смеха, раскусив ее розыгрыш:

– Пусть попробуют потом сказать, что я не приложила к этому делу максимум усилий. – Она бросила взгляд на часы. – Мне нужно скоро уходить.

– Что, свидание?

– Да, с няней, которую нужно отпустить в десять, – отшутилась Маргарет.

– Конкуренция между работой и домом?

– Какая конкуренция, что вы! Дочь у меня всегда на первом месте. – Маргарет быстро оглядела комнату и, понизив голос, добавила: – Вашему мужу удалось отделаться от Эндрю, и он направляется к вам. Да, видный самец, черт возьми.

«Самец», пожалуй, подходящее сравнение, согласилась Кристабел, но не в том смысле, который вкладывала в это слово Маргарет.

– Вы говорите об Эндрю или о Федерико?

– Вы меня разыгрываете?

Кристабел ничего не ответила, к тому же Федерико почти поравнялся с ними. Она инстинктивно сжалась в ожидании его прикосновения, у нее перехватило дыхание. Но, поняв, что опасность миновала, Кристабел понемногу пришла в себя.

– Федерико, ты уже знаком с Маргарет?

– Да, у нас состоялась содержательная беседа по проблемам маркетинга.

– Жаль, слишком короткая, – позволила себе легкое кокетство Маргарет.

– Это мы еще наверстаем, не так ли?

Как он умеет держаться с людьми! – невольно восхитилась Кристабел. Где надо – проявить живейший интерес и пустить в ход свое природное обаяние, ни на секунду при этом не ослабляя деловую хватку!

– Да, было бы очень интересно, – проворковала Маргарет и, извинившись, отошла.

Кристабел видела, как у выхода она обменялась несколькими фразами с Эндрю.

– Ты с ней дружишь? – спросил Федерико.

Кристабел не поддалась на мягкость его тона.

– У актеров редко может быть что-то общее с администрацией.

– Стало быть, сегодня вы впервые общались?

– Прикажешь дать тебе подробный отчет по каждому из присутствующих – с кем я беседовала, дружила, целовалась? – с вызывающей усмешкой осведомилась Кристабел.

– Поосторожнее, – мягко предупредил ее Федерико. – Ты рискуешь.

– Разумеется, все это не выходило за рамки моей работы, – не без злорадства уточнила Кристабел и с удовлетворением отметила, как у Федерико сузились глаза.

– В противном случае, – с расстановкой произнес он, – я без лишних церемоний посадил бы тебя на первый же рейс до Лондона, не обращая внимания ни на какие протесты, нарушения контракта и штрафы.

– Вполне в духе неандертальца.

– Желаешь язвить? На здоровье! Но предупреждаю: если ты и дальше будешь меня провоцировать, меня ничто не остановит.

Кристабел вздернула подбородок и смело встретила взгляд Федерико.

– О, в этом я имела возможность убедиться.

– Верно. Но ты вела себя, как дикая кошка, и в ярости швыряла в меня что ни попадя.

Тогда под рукой Кристабел оказался письменный прибор из горного хрусталя – чернильница, пресс-папье и изящные часы, украшавшие антикварный письменный стол Федерико. Позже, когда Кристабел пришла в себя, ей стало жаль этих красивых вещей и обшитой дубовыми панелями стены, о которую они разбивались, устилая осколками резной паркет. Теперь она со стыдом вспоминала о своей несдержанности.

– Ты меня вывел тогда из равновесия.

– Сама напрашивалась.

Кристабел вспомнила, что этому предшествовала словесная дуэль: холодные и взвешенные фразы Федерико, которые ранили как острый нож, и ее – полные обиды и упреков.

– Ты решил, что пора успокоиться и все забыть?

– Мне казалось, что все давно улажено.

В глазах Кристабел вспыхнули золотые огоньки – она живо вспомнила, чем закончилось выяснение отношений. Федерико грубо распял ее прямо на письменном столе. Потом отнес в душ, обтер губкой, пропитанной ароматным жидким мылом, и, бережно обтерев полотенцем, уложил в постель, где все и завершилось восхитительной ночью любви. Кристабел дождалась, когда Федерико уснет, оделась и, лихорадочно собрав кое-что из одежды и оставив короткую записку, ушла на рассвете.

– Нет, – коротко и с достоинством сказала она.

Секс, каким бы волнующим он ни был, не решает всех проблем, в который раз заключила Кристабел.

Тогда, обнаружив наутро исчезновение жены, Федерико был подавлен и растерян, как никогда в жизни. Если бы не дела, он первым же рейсом последовал бы за ней в Америку, Но обстоятельства складывались против него: Джанфранко находился в Японии, так что Федерико пришлось самому лететь на запланированные деловые встречи в разных городах Италии, после чего он заехал в Рим навестить бабушку.

Словом, пустая постель, короткая записка и жена на другом конце света – Федерико тоже пришлось несладко.

– Если у тебя больше нет ко мне вопросов, я еду домой, – заявила Кристабел. – Назавтра у меня запланированы дела с раннего утра.

– Тогда нужно отыскать хозяина и поблагодарить его за гостеприимство.

Федерико взял руку Кристабел, но она тут же вырвала ее.

– С тобой я никуда не поеду.

Он насмешливо вздернул бровь.

– Неужели ты уже забыла о нашем уговоре?

– Вовсе нет! – выпалила Кристабел. – Но, черт возьми, я не позволю тебе жить со мной под одной крышей!

– О раздельном проживании не может быть и речи, – невозмутимо отрезал Федерико.

– Пошел к черту! – в сердцах огрызнулась Кристабел.

– Я уже побывал там, – с угрозой произнес Федерико, – и не собираюсь возвращаться.

– Думаю, – еле сдерживаясь, заявила Кристабел, – нам лучше отложить этот разговор.

– Я его не начинал, – многозначительно отозвался Федерико. – О нас уже поползли досужие слухи. – Он крепко обхватил Кристабел за талию и привлек к себе. – Будь добра, улыбнись и сделай Эндрю книксен, когда мы будем с ним прощаться.

– Или что?

– Поступай, как велит гордость. Твоя гордость, – вкрадчивым голосом посоветовал Федерико. – Или ты выходишь отсюда на своих ногах, или я выношу тебя, отчаянно отбивающуюся, взвалив на плечо. Выбирай.

Кристабел было достаточно один раз взглянуть на мужа, чтобы понять: любые возражения сейчас бесполезны. Она презрительно улыбнулась и отчеканила с холодной вежливостью:

– Предпочитаю первое.

За десять минут они распрощались с гостями, Федерико назначил Эндрю на следующий день деловую встречу. Во взгляде и в улыбке маститого режиссера чувствовалась некоторая напряженность.