Читать книгу "Артур Рэйш. Когда темные боги шутят - Александра Лисина"

— Да что вы мне все чужие деньги подсунуть норовите? — едва слышно проворчал я, благодарно кивая ожидающему похвалы мальчишке. — Нельзя мне пока. К сожалению.

А затем повысил голос:

— Спасибо, Жук. Ты молодец. Возвращайся.

Пацан просиял от моих слов, словно ничего важнее в его жизни не было. А потом медленно растворился в воздухе, втянувшись в перстень тоненькой струйкой полупрозрачного дыма.

Я снова повернулся к Грему.

— Есть какие-то признаки, по которым я могу узнать о приближении Палача?

Тот отрицательно качнул головой.

— Разве что во Тьме рядом с ним тебе станет холоднее. Ну и избегай зеркал, Рэйш. Как и для любой темной сущности, для Палача зеркало — прямой проход в наш мир.

— А тебя он, скажем, почуять сможет? Или Жука?

— Скорее всего да.

— Он для вас опасен? — нейтральным тоном уточнил я.

— Так же, как и для тебя.

— Хорошо, я понял. Еще вопрос: ты сказал, что изучал вместе с мастером Этором феномен Палача… каким, интересно, образом, если у вас не было подопытного образца?

Грем отвел глаза.

— Да вот как-то так…

— А точнее? — насторожился я, подметив эту странность.

— Ну, мы… знаешь… у меня-то интерес был чисто теоретическим — диссертация и все такое, а вот Этор… он всегда больше тяготел к практике. Поэтому мы… то есть больше, конечно, он… мы как-то собрались и решили, что, в общем, надо попробовать объединить усилия.

Я вздрогнул.

— Вы пытались это повторить?! Вдвоем?!

Призрак поблек и едва слышно прошелестел:

— Вроде того.

— Что-о?! — У меня чуть дар речи не пропал. — Вы, два старых дурака, тоже захотели, мать вашу за ногу, поэкспериментировать?!

— Мы не закончили проект, — оправдывался Грем, упорно глядя в землю. — Мы даже до середины не дошли, потому что споткнулись на собственно преобразовании и, скажем так, не пришли к единому мнению касательно необходимых служителю свойств и способа его привязки. Я настаивал на проверенной схеме, Этор доказывал, что она несостоятельна. Высмеял все мои поправки, припомнил наши прежние разногласия, и мы повздорили. Сильно. В смысле, как обычно, только на этот раз не без последствий.

Старик скорбно вздохнул и выразительным жестом потер тощую грудь. Как раз напротив сердца, где на драной рубахе еще можно было разглядеть несколько багровых пятен.

— Больше он меня к той работе не подпускал. И держал в забвении до самой своей смерти. Но у него должны были остаться записи. Так что если ты что-то и узнаешь о Палаче, то только там.

Я скривился.

— Мне еще два месяца нельзя приближаться к хижине. Учитель заклял ее после смерти.

— Только от тебя? — оживился Грем, быстренько прекратив изображать виноватого.

Я фыркнул — упоминание о подставе, лишившей меня самого важного, несказанно раздражало.

— Не знаю. Не проверял. Учитель письмо оставил. Предупредил, чтобы не совался. Но причин так и не объяснил. Как обычно, впрочем.

— Сколько времени ты был у него в обучении?

— А то ты не помнишь! Шесть с половиной лет.

— Так мало… — Грем смерил меня задумчивым взором. — За десять лет маг Смерти или сходит с ума, не выдержав близости Тьмы, или же набирает достаточно сил, чтобы прорвать барьер и… стать очередной ее добычей.

Я раздраженно дернул щекой.

— Тьма меня больше не обжигает. Зовет только иногда, но это можно терпеть. А вот гули бесят. Даже тут, твари, бродят. Немного, но все-таки…

Старик вздрогнул всем телом и уставился на меня во все глаза.

— Ты видишь гулей?!

— Теперь да, — все еще раздраженно буркнул я, снова покосившись по сторонам и приметив поздних гостей с темной стороны. — Две штуки вокруг сарая вьются, а третья скоро начнет к тебе принюхиваться. Чуют они вас, что ли?

Грем судорожно вздохнул, будто и в самом деле почувствовал, как бродит вокруг него лысая тварь.

— Г-господи… только этого не хватало!

— Так возвращайся, чего замер? — рыкнул я, поднимая правую руку. — Мне еще работать сегодня. А «коридор» лучше делать так, чтобы гули не видели. Ты идешь?

Призрак, поколебавшись, медленно истаял в воздухе.

— Отлично, — так же внезапно успокоился я, чуть ли не с облегчением ощутив, как в груди послушно шевельнулся холодный комок Тьмы. Затем проследил за неторопливо удаляющимися гулями, потерявшими к докам всякий интерес, и кивнул. — А теперь поехали…

ГЛАВА 10

Когда я пинком распахнул дверь, Родерик Гун вздрогнул от неожиданности и едва не выронил поднесенный ко рту бутерброд. На столе перед сыскарем, окруженная заботливо сдвинутыми в сторону бумагами, красовалась тарелка с тонко порезанными ломтями жареного мяса, стояла кружка с какой-то бурдой и терпеливо дожидалась своей очереди более скромная по размерам миска с пирогами.

При виде сыскаря, которому мое появление только что испортило ужин, я довольно оскалился:

— Вставай! У нас новое дело!

— Какое новое?! — обалдело воззрился на меня Гун. — Рэйш, имей совесть! Я же еще со старыми не разобрался!

— Йен велел мне взять тебя с собой, так что заканчивай.

— Но я еще даже не начинал! — возмущенно подпрыгнул на стуле сыскарь. — Арт, отстань, я сегодня даже не обедал!

— Ничего, потерпишь, — свистящим шепотом отозвался я, уставившись на него немигающим взглядом. — И вообще, ты уже не голоден.

На лице Родерика появилась гримаса мученика, а потом он горестно возвел глаза к потолку и послушно положил бутерброд обратно на тарелку.

— Когда ты так смотришь, у кого угодно аппетит пропадет! Куда хоть ехать, чудовище?!

— На Победную. Нам с тобой надо навестить некоего господина Уэссеска и задать ему несколько вопросов.

— Что?! Сейчас?! Рэйш, побойся Фола — почти ночь на дворе! Если твой господин Уэссеск не является убийцей и в этом его не обвиняет Управление городского сыска, нам даже дверь не откроют!

Я зловеще улыбнулся, одновременно втягивая носом витающие в комнате ароматы.

— Ничего. Думаю, я смогу его уговорить на беседу.

Родерик несколько мгновений изучал мою бледную физиономию, на которой еще не успели отцвести следы близкого общения с Тьмой, затем перевел взгляд на истекающее соком мясо и обреченно вздохнул.

— И за что шеф меня так ненавидит? Ни поесть нормально, ни поспать, ни отчет написать… — Он неохотно отодвинул от себя тарелку и поднялся из-за стола. — Пошли, чудовище. С тобой нам, может, и правда откроют. Но учти: если я помру там голодной смертью…