Читать книгу "Синдром Джека-потрошителя - Влада Ольховская"

Теперь, когда он знал об отце гораздо больше, чем тогда, его уроки обретали совсем другой смысл. Леон не хотел к ним прислушиваться – мог ли психопат научить его хоть чему-то хорошему? Но иногда они помогали.

Вот и сейчас он, подготовленный теми уроками, знал, на что смотреть и как увидеть истинную сущность. Политик был властным человеком, жестоким, грубым – да он и не скрывал этого. Он всегда, всю свою жизнь, был богат и привык к тому, что люди – это ресурс или инструмент, но уж никак не ровня ему.

Мог ли он убить Диану? Да, если бы она стала угрозой. Мог ли он убить другую проститутку, которая попыталась шантажировать его? Легко. Но для него это было просто одним из способов достижения цели, причем вряд ли первым. Для начала он попытался бы обойтись малой кровью и просто дать своей любовнице денег. Диана бы их приняла – она была слишком умна и практична, чтобы рисковать. Да и потом, если бы он захотел избавиться от нее, он бы не делал это своими руками.

Ему вообще сложно было сделать что-то одному или остаться в одиночестве – при таком штате прислуги и вечно следящих за ним журналистах. А уж о том, чтобы проводить операцию по пересадке почки, и речи быть не может. Этот человек жесток, но его жестокость на виду, она понятна и проста.

Он не может быть Джеком, Анна ошиблась. Она бы и сама поняла это, если бы встретилась с ним. Получается, убийцей все-таки был Михаил Жаков, нет тут ни ошибки, ни обмана!

«Выдаешь желаемое за действительное, – раздраженно подумал Леон. – Яблоки зеленые, потому что они круглые – тот же принцип. Этот тип – не убийца, но это никак не связанно с Жаковым. Нужно все-таки поговорить с Анной…»

Или лучше не говорить? Дима считал, что это не лучшая идея. Леон был с ним даже согласен – пока. Вот только в глубине души он уже подозревал, что так и не сможет поставить точку, которую считает давно поставленной.

Ему было даже любопытно: сколько он сумеет продержаться без нее?

* * *

Было плохо – так, как никогда раньше. Прошлой зимой Каштанчик заболела гриппом, и в те дни ей казалось, что хуже уже не будет. Она тогда была слабенькой, как новорожденный котенок, у нее ломило все тело, она дышать толком не могла. Разве можно даже придумать что-нибудь ужасней?

Оказалось – можно. И придумать, и пережить… По крайней мере, сейчас она была жива, но Каштанчик не бралась сказать, сколько это продлится.

Она помнила, что с ней случилось, помнила ясно, несмотря на жуткую головную боль. Тощий прямо перед ними убил кого-то! Человека, который всего лишь пытался их предупредить, спасти… Потом мама крикнула Каштанчику, что нужно бежать, и Каштанчик честно попыталась. А потом был сильный удар в затылок – и темнота.

Теперь на нее больше не лился холодный дождь, хотя Каштанчик все еще слышала его шум: здесь он был громким и гулким, не удары по земле, а удары по крыше. Они лишь усиливали головокружение и тошноту, ей казалось, что все ее тело болит как одна большая ссадина, а особенно – руки, которые она едва чувствовала.

Ей не хотелось открывать глаза. Хотелось сидеть, плакать и ждать, пока все закончится. Вот только какая-то часть Каштанчика была настолько зла на Тощего, который обманул и ее и маму, что она не поддалась страху. Эта часть давала Каштанчику сил и не позволяла сдаться. Тощий ведь наверняка хочет, чтобы она сидела тут с закрытыми глазами и рыдала! Но так не будет, он не победит, только не в этом.

Открыв глаза, Каштанчик обнаружила, что находится в большом зале. Вокруг было пусто, пол оказался грязным, стены – покрытыми какими-то надписями. Впрочем, рассмотреть все детали она не могла, вокруг было слишком темно, свет шел из единственного окна с выбитыми стеклами, остальные окна были кое-как заколочены досками. Должно быть, Тощий все-таки затащил ее и маму в то ужасное заброшенное здание!

Каштанчик была привязана к стулу, старому, но крепкому. Сидеть на нем было неудобно из-за трещин в досках, так разве Тощего волновало, удобно ей или нет? Он так перетянул ей руки тонкой веревкой, что они сейчас пульсировали болью. Из разбитого окна дул холодный ветер, гроза ревела и выла прямо над ними, и Каштанчику было холодно.

– Мама… – испуганно всхлипнула она.

Но вместо мамы ей ответил Тощий:

– Ха, смотри, проснулась! Я ж говорил, что она крепкая девка!

Его голос звучал иначе, не так, как все эти дни. Раньше Тощий говорил очень мягко, ласково, она была для него «милой девочкой», а вовсе не «крепкой девкой». Хотя стоило ли удивляться этому? Он врал им обо всем, даже о том, что он человек. Ведь на самом деле он – чудовище, которое очень ловко притворяется человеком… Теперь он похитил их, уволок в свое логово – и ее и маму.

Мама тоже была здесь, ее голос прозвучал через мгновение после Тощего.

– Не смотри сюда! Все будет хорошо, малышка, не бойся… Но не смотри сюда!

Голос звучал как-то странно: хрипло, сдавленно, а еще так, будто мама много-много плакала. Но сама Каштанчик была слишком напугана, чтобы разбираться в этом. Несмотря на запрет, она все равно вглядывалась в темноту, стараясь понять, что она скрывает. Мама и Тощий были в дальней части зала, не стояли, а как будто лежали на чем-то и странно копошились, но больше Каштанчик ничего разглядеть не могла.

– Мама! – снова позвала она. Каштанчик уже не могла сдержать слез, ей было все равно, накажут ее или нет. Ей просто хотелось уйти!

– Не смотри! – крикнула мама.

А потом из той части зала послышались странные звуки, и больше мама ей не отвечала.

Каштанчик понятия не имела, что происходит. Эти звуки, шум грозы, боль, все это сбивало ее с толку, и ей казалось, что она попала в другой мир. Из реальности – в страшную сказку, одну из тех, которые мама никак не хотела читать ей на ночь, но Каштанчик, став постарше, читала их сама.

Ей хотелось вырваться из этой сказки. Но как? Просить маму бесполезно, просить Тощего – бесполезно и унизительно. Так что же? Остаться здесь и делать то, что он прикажет? Подчиниться ему – или даже стать его ручным зверьком? Чем больше она думала об этом, тем больше злилась, а злость…

Злость неожиданно оказалась ее подругой – неизвестной, но удивительно преданной и надежной. Злость высушила ее слезы, приглушила боль, наполнила ее худенькое тело силой, а скованное ужасом сознание – решительностью. Каштанчик никогда раньше не думала о смерти, не верила даже, что ее собственная смерть возможна. Ее обязательно защитят или она убежит – она так хорошо бегает!

Но вот ее некому защищать, убежать она не может из-за веревок, а смерть перед ней. Смерть – это Тощий, это чудовище, которое умеет притворяться человеком, но рано или поздно показывает свою истинную сущность. Его секрет в том, что притворяется оно очень хорошо, так, что все те люди, с которыми мама и Тощий общались в эти дни, ни о чем не догадались. Кроме Темного… но Темный мертв. Отныне только Каштанчик и ее мама знают правду.

Поэтому Каштанчик обязана была спастись, вырваться и сбежать отсюда. Если бы она рассказала миру правду, Тощий испугался бы и не посмел тронуть маму! От нее теперь так много зависело… От нее зависело все.