Читать книгу "Завоевание Англии норманнами - Сара Орне Джуэтт"

Нормандские хроникеры нечасто соглашались допустить, что Англия была в чем-то на равных с их герцогством. Однако, описывая триумфальное возвращение Вильгельма, они теряют бдительность и восторженно повествуют о золотых и серебряных изделиях, которые он привез с собой, и великолепных вышивках, гобеленах и подвесных украшениях, церковных одеяниях, хотя позднее стараются поразить воображение читателя языческим убожеством общественной жизни за Ла-Маншем, которому должно было положить конец внедрение христианства. Церковь за церковью богато одаривались трофеями, а личная церковь Завоевателя, храм Святого Стефана в Кане, получила больше всех. Кроме английских богатств, мы не должны забывать и о том, что привез Гарольд Хардреда для снабжения всем необходимым столь желанного для него королевства. Есть предание об огромном слитке золота, добытом им в восточных походах, таком тяжелом, что двенадцать сильных молодых мужчин с трудом несли его. Эдвин и Моркер из Нортамберленда, должно быть, смотрели на все это с грустью.

Каким бы предубежденным ни было отношение англичан, у норманнов были все основания гордиться своим седьмым герцогом. Он значительно увеличил их владения, и они действительно гордились им, когда он вновь ступил на нормандскую землю. Это было время Великого поста. Весна еще не вступила в свои права, но все выглядело, как во время летних праздников: люди толпами приходили из отдаленных районов страны в города, через которые должен был пройти Вильгельм. Это возвращение походило на праздники времен Великой Римской империи. Благодарные крестьяне протискивались вперед, чтобы увидеть вождя. (Мир не забывает оказывать почести великим воинам и завоевателям.) В Руане герцог встретил жену, и это был лучший момент. Матильда мудро правила Нормандией в течение пяти или шести месяцев его отсутствия вместе со старым Роджером Бомоном в качестве главного советника.

Королевская процессия во всем великолепии проходила от церкви к церкви и от города к городу по всему герцогству. Английские трофеи казались неистощимыми удивленным зрителям, и те из них, кто нашел повод остаться дома, когда была нужда в их луках и копьях, теперь готовы были, кусая локти, следовать за доблестными соотечественниками. Вильгельм не мешкал в том, чтобы показать цену новых владений: чем больше его людей будет в Англии, тем лучше, поскольку она может оказаться слишком ненадежной. Он провел много тайных совещаний с Ланфранком, который был его главным советником и сторонником вторжения. Священник — государственный деятель кажется чуть ли не более великим, чем воин — государственный деятель. Много свершений того времени произошло по совету Ланфранка, но никто лучше этих двоих не знал, что покорение Англии находилось в начальной стадии, и, когда смолкал шум криков на улицах и звезды светили над Каном, проходили длинные основательные совещания.

Похоже, ни один из городов Нормандии не связан так с теми днями, как Кан. Проходя по его улицам мимо высоких церковных башен и домов под остроконечными крышами, легко вообразить, как возрождается знаменитое старое поколение норманнов, чтобы заселить его рыцарями, священниками и поэтами минувших дней. Можно представить, что герцогиня Матильда, может быть, жива и занимается делами своего аббатства Святой Троицы, своим любимым поселением монахинь. Люди в восхищении воздают ей почести, с любовью глядя на нее, когда она со свитой проходит по улицам. Кан процветает и веселится. "Большой, сильный, полный торговцев различных мастей; богатые горожане, благородные дамы, девушки и прекрасные церкви", — годы спустя напишет о нем г-н Фрассарт. Даже сейчас можно, поддавшись искушению, поверить, что видишь те же поля и сады, дома и слышишь те же колокола, что и Вильгельм Завоеватель, после того как стал королем Англии.

В Байе также сохранилась часть древнего города. Там, где норманны устроили свое главное убежище, — в Руане или в Фалезе можно вызвать историю к жизни. Возможно, именно в то лето в Байе началась работа над знаменитым гобеленом, возможно, группа английских гостей, некоторые из благородных дам, искусных в "английской работе" с тонкой шерстяной пряжей и холстами, была привлечена епископом Одо, чтобы начать этот "документ из шерстяной материи", который, как ничто иное, сохранил историческую правду о завоевании Англии. Одо намеревался украсить им новую церковь, оставив свидетельства собственного участия в великой битве и того, что ей предшествовало — клятва Гарольда, его неверность, право Вильгельма на корону.

В рисунках просматривается итальянская манера: фигуры едва походят на англичан или норманнов в том, как стоят или жестикулируют на грубых изображениях. Более поздняя история связывала работу над этими 1500 фигурами с Матильдой и ее фрейлинами, как дань доблести Завоевателя, однако существует множество свидетельств обратного. При более внимательном изучении гобелена сама идея о том, что герцогиня и ее дамы работали над гобеленом, читая молитвы, в то время как армия направлялась в Англию, кажется неправдоподобной. Тем не менее среди всего наносного предания иногда содержат крупиц истины. Нет ранних свидетельств истории появления этой работы, и о ее исторической ценности заявил только в 1724 году один французский антиквар. Ее яркие шерстяные нити еще сохраняют цвета на полосе льняной материи шириной в двадцать дюймов и длиной более двухсот футов. Есть сведения, что Одо передал гобелен Совету при епископе в Байе и он мало пострадал от разрушительного действия времени.

Смерть Гарольда(гобелен в Байе)

Однако следует вернуться к делам норманнов в Англии. Одо и Вильгельм Фитц-Осборн получили графства Палатин и Герфорд в Кенте и возглавляли руководство страной во время отсутствия Вильгельма. Ненасытность этих нормандских джентльменов была такова, что новые подданные не выдержали: мятежи нарушали спокойствие Англии. Епископ оправдывал свою алчность и заявлял, что лишь выполняет приказы короля. Двое сыновей Гарольда были готовы начать войну из своих неприступных крепостей в Ирландии, датчане и шотландцы также устраивали заговоры против нового хозяина Англии. Ко всему прочему, некоторые норманны оказались предателями и причиняли беспокойство. Однако Вильгельм перед лицом всех этих проблем сохранял спокойствие. Он отправился обратно в Англию в конце 1067 года, проведя лето и осень в Нормандии, и вскоре ему пришлось потратить массу времени, разбираясь в путанице мятежей и недовольства. По мере того как проходила зима, одна неприятность следовала за другой. Самым заметным событием была осада Эксетера. Но и здесь Вильгельм был Завоевателем, и Юго-Западная Англия вынуждена была ему подчиниться. На Пасху в Нормандию прибыли послы с заданием, доставить в Англию герцогиню Матильду. Когда она прибыла, архиепископ Элдред благословил ее на титул королевы. Окруженная родственниками и придворными, Матильда не видела скорбных лиц английских женщин, которые потеряли мужей и жилища, были лишены всех сокровищ.

Есть в хрониках одна любопытная запись: многие нормандские дамы, чьи мужья прибыли в Англию с оружием и единственной целью — грабить, отказывались следовать за ними, ибо не были в восторге от моря и полагали, что вряд ли найдут лучшие пищу и жилье на чужбине. Вероятно, резиденция королевы в ее новых владениях была роскошной, однако некоторые нормандские мужчины вынуждены были навсегда вернуться домой, поскольку жены угрожали им, что найдут новых спутников жизни, если будут оставаться одни. И это могло быть только поводом для возвращения, поскольку многие желали вновь увидеть свою страну.