Читать книгу "Праздник, который всегда со мной - Лев Россошик"

Выполненное обещание

До Барселоны оставалось еще без малого два года, но туда надо было еще попасть. Для этого необходимо было занять место в тройке призеров на Кубке мира, куда от каждого континента приглашались только финалисты соответствующего чемпионата.

Европейское первенство 1991 года разыгрывалось в Германии. К этому времени платоновская команда катила. И неплохо. Могла, кстати, выиграть и Мировую лигу, но в очень упорном полуфинале с кубинцами американский арбитр в одном из эпизодов откровенно свистнул в пользу соперника – не специально, просто ошибся. Много позже, когда заканчивал судейскую карьеру этот известный специалист по фамилии Уинн Дэвенпорт, между прочим, отец известной теннисистки Линдсей Дэвенпорт, выигравшей 55 турниров WTA, на одном из приёмов по завершении какого-то соревнования плакался в жилетку и извинялся за тот свой промах.

А в Милане досадный эпизод так расстроил наших игроков, что они уже не смогли собраться и что-либо изменить на площадке. Однако, как я уже отметил, гораздо важнее было пробиться в финал на чемпионате Европы в Германии.

В Карлсруэ на групповом этапе команда играла ни шатко – ни валко, хотя и выигрывала. Но ближе к решающим матчам в Берлине действия игроков становились более осмысленными и чёткими. Квинтэссенцией же стала финальная победа над итальянцами, в которой сборная СССР не оставила соперникам никаких шансов: преимущество платоновских выучеников был неоспоримым. Кроме золотых медалей и самоутверждения в волейбольном мире волейболистам выплатили тогда небывалые по меркам того времени премиальные – по 500 долларов на брата. Обычно ничего не прощающий Платонов снизошёл даже до реабилитации наказанного за нарушение режима во время сборов в Ялте Юрия Сапеги – тот очень здорово сыграл в решающем матче в Германии.

А через год перед Играми в Барселоне тренер, напротив, не простил строптивого игрока за гораздо меньшую провинность, и на Олимпиаду Сапега не поехал. Как же его там не хватало! Самым слабым местом в той команде был прием подачи. Сапега же был одним из столпов именно в этом компоненте волейбола, хотя формально и числился центральным блокирующем.

И все-таки не столько отсутствие одного из ведущих игроков сказалось на барселонском провале мужской сборной Платонова. Такой исход можно было предвидеть, потому что именно главный тренер, как никто, болезненно переживал развал великой державы, отсутствие традиционных букв СССР на майках игроков и алого стяга страны. И состояние это хочешь – не хочешь передавалось игрокам сборной СНГ – Содружества независимых государств, как тогда называлась выступавшая на играх объединённая команда.

Помню, как перед матчем Мировой лиги с американцами в Питере в июне 1992-го в раздевалку нашей команды зашел очень популярный в то время в стране политик Анатолий Собчак. Мэр города хотел пожелать игрокам удачи в предстоящей ответственной встрече. Но не пробыл в раздевалке и минуты – выскочил пунцовый, ничего не понимающий, а из комнаты вдогонку неслись нелицеприятные слова в адрес уважаемого человека, руководства новой России и обвинения в развале СССР…

Еще до Барселоны все знали, что сразу после Игр Платонов опять уедет в полюбившуюся Финляндию, теперь уже тренером сборной этой страны – контракт был подписан еще в мае. Игроки последовали за тренером. Но они в большинстве своем отправились на Апеннины, где игрался самый по тем временам сильный национальный чемпионат. Так разошлись дорожки тренера и волейболистов.

Второе возвращение

Но через три с лишним года им предстояло вновь сойтись вместе – последователям Платонова опять не удалось создать команду-победительницу. И тогда руководство федерации в очередной раз обратилось к известному тренеру с предложением возглавить команду в самый канун Олимпиады в Атланте. В третий раз!

Отборочный турнир игрался в начале 1996 года в Копенгагене. И самым сложным был матч со сборной Югославии. Россиянам пришлось действовать с листа, практически без подготовки. Мне довелось быть свидетелем той невероятной по напряжению, к тому же продолжавшейся более трех часов встречи. Победа была тогда достигнута, как и полтора года спустя на чемпионате Европы в Голландии. Но в матче за 3-е место в самой Атланте команда Платонова проиграла… югославам, которые пробились на Игры через еще один квалификационный турнир. А на континентальном первенстве 1997-го, победив в трех партиях команду братьев Грбичей, сборная России затем неожиданно уступила в групповом турнире более слабым сборным Германии и Словакии, и в полуфинале в итоге оказались… югославы. Платонов же и Кº довольствовались пятым местом.

На том и закончилась эра тренера сборной Платонова. Уходил он шумно. Его ближайшее окружение развернуло мощную кампанию, целью которой, по сути, было оправдать последние неудачи сборной кознями и интригами помощников великого тренера. В отдельных публикациях конкретно упоминалось имя Вячеслава Зайцева, но чаще обвинения были обезличены и бездоказательны. Даже заголовки вспоминаю, которые не могли не привлечь внимания, типа: «Платонов: «Меня предал любимый ученик». Начинаешь читать откровения тренера – и ни слова про то, в чём же заключалось предательство «любимого» отпрыска.

Правда, в одном из интервью вычитал, что, оказывается, помощники и ассистенты главного тренера ещё в ходе финального турнира Мировой лиги в Москве начали делить «шкуру ещё неубитого медведя», участвуя в борьбе за ещё не освобождённый пост главного тренера. На самом же деле ни Зайцев, ни Юрий Фураев, ещё один помощник Платонова в сборной, ни в каких интригах участия не принимали. Этим занимались другие – и мы в газете «Спорт-Экспресс», где я тогда работал, приводили фамилии тех, кто, пока Платонов был в больнице, действительно пытался «делить шкуру». Зайцеву же с Фураевым было в тот момент не до делёжки – они работали с командой, которой никак нельзя было опозориться перед своим зрителем в домашнем финале после провального группового этапа. И сборная России смогла-таки занять почётное третье место.

Вообще и я, и любое СМИ, в каких мне приходилось работать за долгую журналистскую карьеру, придерживались раз и навсегда принятой линии: максимально полно освещая события, давать читателю объективную картину и не вступать в полемику ни с защитниками, ни с противниками конкретного события или человека, в нашем варианте Платонова.

Между тем, сам Вячеслав Алексеевич в тот момент запутался в «показаниях». Перед отъездом на чемпионат Европы в «СЭ» были напечатаны слова главного тренера: «Зачем ещё может сборная России приезжать на чемпионат континента, кроме как за первым местом?.. Так что ни о каких пятых-шестых местах разговора вообще быть не может».

А по возвращении, давая интервью другому изданию, Платонов говорил совсем иначе: «Пятое место, которое мы заняли на Европе, прогнозировалось и мною, и федерацией. Подгруппа-то у нас была одной из самых сложных, среди соперников в ней гранды мирового волейбола – итальянцы, югославы». Это был тонкий расчёт на плохо информированных и не знавших ситуации в европейском волейболе читателей. К тому же совершенно не осведомлённых, что на самом деле произошло в Голландии. А там итоговое пятое место россияне заняли после проигрыша в подгруппе двух матчей подряд и вовсе не грандам, а сборным, в то время вообще не котировавшимся.