Читать книгу "Любовь и безумства поколения 30-х. Румба над пропастью - Татьяна Умнова"

Окуневская пыталась восстановить отношения с Митей, но – не получилось, не срослось. Они расстались, теперь уже окончательно. Из театра ее уволили как дочь врага народа, и снова Окуневская осталась без работы, с мамой и маленькой дочкой на руках, и не было человека, на кого она могла бы положиться. Кто-то из друзей посоветовал ей попытать счастья в провинциальных театрах, и Татьяна к этому была уже совсем готова, но не могла уехать, не узнав дальнейшей судьбы отца с бабушкой, которых все еще держали на Лубянке.

Отца расстреляли в том же 1937 году, на Ваганьковском кладбище, у заранее вырытого рва. Татьяна узнает об этом только в конце 1950-х.

А в 1938 году она познакомилась со своим вторым мужем Борисом Горбатовым. Борис был молодым, но вполне уже преуспевающим писателем. Статус дочери врага народа не испугал его, напротив, он принял в судьбе Окуневской живейшее участие. Помогал ей продуктами и придумал для нее работу – писать вместе с ним сценарий из актерской жизни. Когда Борис предложил ей выйти за него замуж, Татьяна сразу согласилась. Как позже она признавалась, это был вынужденный шаг, чтобы избавить семью от нищеты.

«Мужа я никогда не любила, – скажет она потом. – Сначала не поняла этого. Горбатов был из чуждой мне среды – другие привычки, взгляды, чувства. Почему не ушла, когда поняла это? А как содержать семью? Продавалась? Да, продавалась. Ради мамы, дочери. Пусть в меня бросит камень, кто без греха. Когда стала зарабатывать, хотела уйти, он божился, что изменится, вставал на колени, клялся в вечной любви. Не хватило мужества оставить его. Я думаю, что любовь надо принимать как высочайший подарок от Бога. Друзья, знакомые, богатство, бриллианты, собаки, лошади – все это меркнет перед любовью. Любовь только от Бога!»

После неудачного брака с Митей Татьяна опасалась людей не своего круга, и опять ей пришлось выйти за пролетария. «Какое это несчастье – все повторить сначала, как с Митей! – сокрушалась она. – Силой водить мыться, учить чистить ногти, соблюдать чистоту в туалете, не носить засаленные воротнички!»

Худшие ожидания, однако, не оправдались. В отношениях с Татьяной Борис был всегда мягок и предупредителен и действительно делал для нее и для ее семьи все что мог. Выйдя замуж за неприятного ей Горбатова, Татьяна могла больше не думать о хлебе насущном. Можно было вернуться к творчеству! Работать в Москве Окуневская не могла, поэтому она отправилась в Горький, где успешно прошла прослушивание и поступила в штат театра «артисткой первого положения». Играла в пьесах «Год девятнадцатый» и «Человек с ружьем». Позже ее пригласили играть в фильме «Майская ночь, или Утопленница», и она ухала в Киев.

Горбатову она изменяла, пользуясь его абсолютной к ней любовью. Изменяла дерзко и весело. Татьяна утверждала, будто муж был в курсе ее измен: «Когда я увлекалась, Горбатов отлично это знал. Он был тактичен в такое время… А я его держала на расстоянии». Друзья Бориса ее осуждали. Мало кто питал к Татьяне хоть малейшую симпатию. Но ей это было безразлично. Все, что ей нужно было от Горбатова, – положение в обществе и материальный достаток.

А потом началась война. Борис ушел на фронт, а Татьяна вместе с театром уехала в эвакуацию в Ташкент. Город был переполнен, продукты стоили безумных денег, Татьяна с мамой и дочкой жили в каком-то подвале, перебиваясь с хлеба на воду. И с фронта приходили страшные вести – советские войска отступали, враг стоял под Москвой. Ко всему прочему пришла повестка о том, что Борис пропал без вести…

В душном, грязном Ташкенте Татьяне было невыносимо. Она позже рассказывала, будто хотела ехать на фронт, кем угодно – пусть даже простой медсестрой, чтобы принести хоть какую-то пользу Родине, но якобы не могла оставить родных на произвол судьбы, они погибли бы без нее. Опять – часть легенды, которую она создавала о себе. На самом деле она хотела вырваться из Ташкента и вернуться к прежней, устроенной жизни.

Горбатов вернулся к ней живой и невредимый, рассказал о том, как выбирался из окружения. С его приездом снова все переменилось к лучшему. Борис сумел получить комнату, куда перевез семью, его зарплаты хватало, чтобы не голодать.

4

Окуневская с гордостью заявляла, что она всегда была в опале у советского руководства, но любима зрителями, потому что ее аристократическая красота, в отличие от примитивной «крестьянской» красоты прочих советских кинозвезд, была «сексуальной». Она говорила: «В „Пышке” у меня небольшая роль, в „Горячих денечках” я – никто, так, вообще, в „Последней ночи” и в „Александре Пархоменко” я – дрянь, – меня бросили на отрицательные роли, потому что в советской положительной героине не должно быть секса, который „они” во мне нашли, и только в жалкой и плохой „Майской ночи” у меня – Панночка, есть попадание в гоголевскую сказку, а фильм прошел по окраинам. В колхозах…»

Однако даже если «они» (то есть советское правительство и управленцы) Окуневскую и не любили, фильмы с ее участием продолжали идти на больших экранах. После того как в Ташкенте по госзаказу был снят фильм «Ночи над Белградом», она стала настоящей звездой. В 1947 году ей присвоили звание заслуженной артистки РСФСР.

Благодаря этому фильму уже после войны Татьяна отправилась на гастроли в Югославию, где ее встречали с необычайной помпой и где она познакомилась с самим маршалом Иосипом Броз Тито, который, как оказалось, был безумно влюблен в нее.

Тито пригласил ее в свою резиденцию, которая располагалась в бывшем королевском дворце.

Вот как пишет об этом Татьяна в мемуарах:

«Калитка, за ней шагает мне навстречу маршал в штатском, с садовыми ножницами и только что срезанными черными розами. У ноги – красавица-овчарка, впившаяся в меня глазами.

– А вот мы сейчас проверим, как вы ко мне относитесь. Если плохо, Рекс разорвет вас на части у меня на глазах.

Маршал очень интересный, приветливый, веселый. Рекс ласково урчит, и мы оба смеемся.

– А Рекс не может продемонстрировать, как вы относитесь ко мне?

– Может! Видите, как он не сводит с вас глаз…»

Вслед за Югославией Татьяна объехала с гастролями всю Восточную Европу, эта поездка походила на сказочный сон, везде ее встречали как звезду, везде были полные залы и обожание поклонников. Домой возвращаться было тяжело – как с веселого бала за решетку тюремной камеры. «Лучше было и не ездить в Европу, – вздыхала Татьяна, – чтобы не видеть, как могут жить люди». В России было плохо – бедно, голодно и холодно. И страшно. После легкой и веселой Европы – особенно страшно.

Впрочем, Татьяна совсем не бедствовала. Ее муж получил Сталинскую премию за книгу «Непокоренные», что сразу поставило их семью в привилегированное положение. Они получили пятикомнатную квартиру и возможность роскошно обставить ее. Горбатов купил Татьяне «Мерседес», сделанный по спецзаказу. Не было недостатка и в туалетах, которые шили специально для нее самые знаменитые и дорогие модистки. Татьяна блистала на светских приемах. И в театре ей давали лучшие роли.

Горбатов сполна исполнил данное ей когда-то обещание сделать для нее все. Татьяна пользовалась добытыми для нее благами и вместе с тем презирала мужа за бесхарактерность и подхалимаж перед властью. Сама она по-прежнему не боялась ничего. Практически в открытую поносила советский режим и даже лично товарища Сталина. Она открыто гордилась объявленными «врагами народа» родными, чего стоили одни только ее тосты: «За тех, кто в Сибири!»