Читать книгу "Декабрист - Максим Войлошников"

— Однако закончу рассказ: ситуация с экспедицией была критической. Лишь в последний момент Николай Петрович Румянцев, отставной канцлер, уже больной, сумел выделить средства. Все держалось лишь на его преданности науке. Увы, но великий старик недавно скончался, и что будет с северными исследованиями далее, я не знаю. Пока же единственная наша надежда на будущее — нужды Российско-Американской компании, в которой состоят и августейшие особы… Однако интересы компании простираются больше на восточные пределы нашей страны… К счастью, наши регулярные экспедиции к Новой Земле возбудили надежды и в Архангельске. Советник северного округа корабельных лесов Павел Иванович Клоков составил проект о возобновлении плавания из Архангельска в Сибирь. Его поддержал средствами крупнейший судостроитель, сахарозаводчик и купец Вильгельм Бранд. Два эти человека снабдили экспедицию шхуной «Енисей», которая должна проникнуть в Карское море и пройти к устью Оби. Таким образом, ваши интересы и интересы экспедиции сошлись. Ну, правду говоря, я пошел к Бранду и сказал, что, по всей видимости, нынче последний раз иду на Новую Землю и это последний в обозримом будущем шанс пройти в Карское море…

— Федор Петрович, почему же море, лежащее у самых русских земель, оставалось столь долго не обследованным? — спросил заинтересованно Ломоносов.

— Вам известно, господа, что русские плавали в устье Оби еще во второй половине XVI века? — ответил Литке. — На реке Таз, впадающей в Обскую губу, стоял торговый город Мангазея, построенный по приказу Бориса Годунова, куда со всей Сибири везли пушнину. Именно там разбогател устюжанин Ерофей Хабаров, двинувший потом на Амур и почти завоевавший для России эту великую реку.

— Но, видно, в Смутное время отечественные мореходы приохотились беспошлинно торговать мехами с иноземцами, приплывавшими на наш север. И первые, еще слабые Романовы предпочли в 1620-е годы запретить плавать морем в Сибирь. Двести лет назад была совершена эта глупость. Северная торговля прекратилась.

— Однако еще и в прошлом веке мезенские зверобои плавали на Новую Землю. Но затем похолодание и ухудшение ледовой обстановки привели к прекращению и этих плаваний. И только с двадцатых годов начали мы вновь исследовать и обживать эти края, десятилетиями, а то и веками до нас пройденные поморами! И конечно, моряками великой Северной экспедиции прошлого века, во времена Анны Иоанновны, перед которыми снимем шляпы!

— Господа, давайте, однако, вернемся к нашим делам! — вмешался в беседу Окулов.

— Вы правы! — тут же переключился Литке. — Итак, если Господь нам благоволит, то несколько дней спустя мы дойдем до Карских ворот, отделяющих Новую Землю от материка. Ежели ледовая обстановка будет благоприятна, я посажу вас на шхуну «Енисей», которая под командой лейтенанта Кротова пойдет в Обскую губу.

— А если неблагоприятна?

— Тогда вам придется, высадившись где-нибудь в Югорской тундре, отправиться за Урал, на Обь, с риском попасть в руки властей. Надеюсь, однако, Господь будет к нам милостив…

Ветер был попутный и резво гнал судно по свинцовым волнам Баренцева моря. Заметно покачивало.

— Судно все-таки слегка узковато, для северного моря надо строить немного остойчивей, — заметил Чижов товарищам, несведущим в морском деле, покидая капитанскую каюту.

Морякам пришлось подвинуться, и гостям нашлось место в тесноте судовых кубриков и на орудийной палубе.

Через сутки за островом Колгуевым они неудачно заштилели на пару дней, и судно переваливалось на редких мрачных валах, пришедших откуда-то из-под ледовой границы, где гуляли ветра.

— Полуношник там балует, кабы до нас не добрался! — мрачно говорили матросы. Они и вправду ощутили ледяное дыхание борея, но вскоре, сменив румб, свежий фордевинд погнал их прямо на восток.

— Шелоник молодец, да не быть бы штормяге. — Радость моряков была настороженной, но, хорошо посвежев, ветер так и не разошелся… Спустя неделю они увидели на северо-западе, подобные низколежащим тучам, низкие берега южного острова Новой Земли.

Глава 43

Сибирь

Утром Литке вызвал предводителей беглецов на бак корабля. Он протянул руку вперед, в сторону пролива, и сказал:

— Смотрите, господа, — Карское море чисто, до горизонта ни льдинки. Бог вам помогает и западный ветер. Я отдаю приказ Кротову — отплывать немедля.

Начался аврал. Суда установили борт-о-борт. На шхуну перенесли некоторые припасы (основной груз был уложен заранее), на борт перебрался лейтенант Кротов с десятком людей, составлявших его команду, и Ломоносов со своими товарищами. Маленькая шхуна была совсем не то, что бриг, — на ней было тесно трем десяткам людей. А еще с палубы брига на шхуну перегрузили морской баркас, якобы для исследований, — но на самом деле Литке отдал его людям Ломоносова для плавания по реке Оби. Шхуна отчалила, направившись на восток, в Карский пролив. К вечеру даже с «вороньего гнезда» на мачте «Новой Земли» не стало видно парусов «Енисея».

Бриг пошел к северу, чтобы предпринять еще одну попытатку обогнуть архипелаг, что одному или двум поморам удалось в прошлом веке. Но и в этот раз судьба была к «Новой Земле» неблагосклонна, и они уперлись во льды, не дойдя до северного мыса архипелага.

Ветер продолжал быть попутным для «Енисея», море чистым, а белые полярные ночи позволяли продолжать плавание круглые сутки, не опасаясь напороться в темноте на пловучие льды. Последующие дни море было свободно. Затем им пришлось идти на север, чтобы обогнуть огромный, протяженностью в триста миль полуостров Ямал. В старое время поморы пересекали Ямал у его основания, по тундровым речкам и волоку между ними. Но к началу XIX века этот маршрут позабыли. На шхуне много разговоров велось о знаменитой Северной экспедиции, шлюпы которой прошли здесь в 1737 году. Значительная часть сведений со времен Мангазейского хода была к той поре утеряна, поэтому то, давнее, плавание люди с «Енисея» находили настоящим подвигом отечественных моряков. С той героической поры русские мореходы не видали этих мест уже девяносто лет, что заставляло их чувствовать себя первопроходцами.

В Обскую губу они вошли утром, при легком тумане, опустившемся на воду. Сквозь дымку видны были низменные берега полуострова, вдоль которых еще сохранялся лед. На другой стороне, вдалеке, виделась желтая полоска песчаниковых обрывов. Внезапно раздалось улюлюканье: матросы увидели плывущего через пролив белого медведя. Зверь медленно удалялся к берегу…

Плавание по Обской губе продолжалось еще неделю: залив протянулся на восемьсот верст. Редко когда показывались на берегу темные чумы оленеводов. Наконец, берега сблизились, и стало видно устье Оби.

— Господа, дальше я идти не могу: при впадении Оби, по лоции, бар — я посажу судно на банку, — объявил Кротов своим пассажирам.

— Спасибо вам за все! — обнял его Ломоносов. Они спустили на воду баркас со снятым килем, сгрузили туда пожитки и припасы и сошли туда сами. Кротов и его команда прощально помахали руками отходящим, то же сделали Ломоносов и его товарищи.