Читать книгу "Живые и мертвые - Неле Нойхаус"

– Мы укажем в сообщении все места преступлений, все даты и время их совершения, – сказала Энгель после того, как Боденштайн завершил свой короткий доклад. – Если мы намерены заручиться помощью населения, то у людей должна быть точная информация, иначе все это не имеет никакого смысла.

– Согласен, – кивнул прокурор.

Зазвонил телефон Боденштайна. Козима! У нее всегда был талант звонить в самый неподходящий момент.

– Извините, – сказал он и, отойдя в другой конец комнаты, ответил на звонок.

– Привет, Оливер! – услышал он голос своей бывшей жены. – Я только хотела сказать, что еду в поезде в Кёнигштайн. В аэропорту не нашлось ни одного таксиста, который согласился бы отвезти меня в Таунус.

– А я думал, что ты на пути в Сибирь, – ответил удивленно Боденштайн.

– Ах, я бы там замерзла. – Козима засмеялась, и в ее смехе он уловил что-то искусственное. – Моя команда продолжает работу, а у меня что-то пропало желание. Я попозже заеду к тебе за Софией?

– Ради бога. Она у Инки. Я занимаюсь довольно сложным делом и сейчас иду на пресс-конференцию, – сказал он.

– Тот самый снайпер? Люди в полной истерике.

– Я больше не могу говорить, дор… – Он вовремя прикусил язык. У него чуть было не вырвалось слово «дорогая»! И это спустя четыре года! Бог мой, может быть, она не заметила!

– Никаких проблем, – ответила Козима. – Я заеду за ней к Инке, если когда-нибудь доберусь из Кёнигштайна в Руппертсхайн.

– Хорошо, я скажу Инке, что ты приедешь, – пообещал он.

– Спасибо. Тогда до завтра, – сказала она и положила трубку.

За двадцать пять лет Боденштайн не помнил случая, чтобы Козима раньше времени вернулась из киноэкспедиции – пусть даже в связи с какими-нибудь чрезвычайными обстоятельствами. Здесь была какая-то причина! Может быть, она узнала, что мать изменила завещание, и решила приехать? Он быстро написал СМС Инке. Она не будет особенно опечалена тем, что София на три недели раньше, чем было запланировано, вернется к своей матери. Эта мысль была для него слегка болезненной.

Снова зазвонил телефон. На сей раз это был Остерманн.

– Эрик Штадлер только что вернулся домой, – сказал он. – Что нам делать?

– Один момент. – Боденштайн подошел к Николя Энгель и обсудил ситуацию с ней и прокурором.

– У вас достаточно подозрений для ордера на арест? – поинтересовался Розенталь.

– Ничего конкретного, – признался Боденштайн. – Я боюсь, что формально для законности ареста этого будет недостаточно.

– Но для временного задержания вполне достаточно, – сказала Энгель.

– О’кей, тогда задержите его и поговорите с ним, – предложил прокурор и посмотрел на часы. – Нам пора идти.

– Кай, – сказал Боденштайн своему коллеге, – продолжай наблюдение за домом Штадлера, чтобы он никуда не смылся. Как только я здесь закончу, я поеду во Франкфурт и задержу его.

Пока он шел на подиум, где стояли стол и пять стульев, он отправил Пии СМС и выключил звук своего смартфона.

* * *

Часы работы: до 18:30! Черт подери!

Пия заглянула в темное окно ювелирной мастерской и постучала в стеклянную дверь. Возможно, Йенс-Уве Хартиг, жених погибшей Хелен Штадлер, сидит где-нибудь в задней комнате. Но за дверью не раздалось ни единого звука, и помещение за окном оставалось погруженным в темноту.

– Закончили точно по расписанию, – констатировал Джем. – А у нас есть домашний адрес господина Хартига?

– К сожалению, нет. – Пия взяла одну из последних своих визитных карточек и села в машину, чтобы написать на обратной стороне сообщение.

Бесконечно долгий день, постоянное напряжение и влажная, холодная погода сделали свое дело. Она была на взводе, у нее болело все тело, и ей не хотелось ничего другого, кроме как поехать домой и удобно устроиться на диване. Едва она выбралась из машины, как откуда-то неожиданно появился пожилой мужчина, который направился прямо к ней.

– Скажите-ка, фройляйн, вы видите табличку? Это пешеходная зона! – обратился он к Пии. Но запас вежливости и терпения у нее на сегодня был исчерпан.

– Купите себе новые очки, – посоветовала она ему. – Запрет на въезд действует с 9 до 18, а сейчас уже половина седьмого.

Она прошла мимо него и бросила карточку в почтовый ящик магазина.

– Поехали к Винклерам в Гласхюттен, – сказала она Джему и Ким. – Сейчас это гораздо важнее.

Старик между тем достал из кармана куртки мобильный телефон, встал перед машиной и сфотографировал табличку с номером. Пия не обратила на него внимания и протянула Джему ключи от машины.

– Ты не мог бы сесть за руль? С меня на сегодня довольно.

– Конечно. – Ее коллега взял ключи и сел на место водителя. Пия расположилась рядом, а Ким сзади. За всю дорогу никто не проронил ни слова, и Пия была благодарна им за тишину. Дороги были пустынны, а на высоте Кёнигштайна дождь сменился плотным снегопадом. Только сейчас Пия увидела СМС от Боденштайна. Появился Эрик Штадлер. После пресс-конференции поеду туда.

Эрик Штадлер. Любил ли он свою сестру? Каково было ему видеть, как она годами мучилась? Может быть, самоубийство его сестры послужило триггером для всех следующих убийств? У Эрика Штадлера и его отца была двойная причина ненавидеть Ренату Роледер, Дитера Рудольфа и Фрица Герке. Пия зевнула. В машине было тепло, и ее разморило. Сейчас она могла бы быть вместе с Кристофом на корабле и беззаботно нежиться на солнце. Вместо этого она ехала сквозь темень и снегопад и при этом ни на шаг не продвинулась в расследовании! Это было страшно – лишь реагировать, а не действовать. Четыре жертвы! А они до сих пор блуждают в потемках.

– Ну вот мы и приехали, – сообщил неожиданно Джем, и Пия испуганно вздрогнула. – Свет горит, кажется, они дома.

Ким закрыла свой айпэд, они вышли из машины, позвонили и с трудом по снегу, высота которого доходила до щиколотки, стали пробираться к двери дома Винклеров.

Мать Кирстен Штадлер, Лидия Винклер, была хрупкой женщиной с коротко остриженными темно-рыжими крашеными волосами и изношенным лицом, сплошь покрытым морщинами.

– Проходите, – сказала она приветливо. – Сочувствую, что вам пришлось ехать сюда в такую ужасную погоду.

– Ничего страшного. – Пия заставила себя улыбнуться. – К счастью, земля Гессен предоставляет зимнюю резину для служебных автомобилей.

Дом в действительности был просторнее, чем казался снаружи. Построенный в типичном стиле семидесятых годов, с мрачными деревянными потолками, персидскими коврами на темно-коричневой напольной плитке, старомодными гардинами и слишком большими окнами с металлическими рамами, он напоминал дворец Фрица Герке. Фрау Винклер провела их в гостиную, которая по величине была такой же, как весь первый этаж дома Пии в Биркенхофе, но темные деревянные потолки казались более низкими, чем были на самом деле.