Читать книгу "Рождение Контролера - Юрий Никитин"

– Ну-ну, – сказал Челубей, – можно вообще без женщины обойтись? Здорово…

– Но проект исчез, – ответил я. – Даже не проект, а был уже готов экспериментальный экземпляр. Дело было за малым, всего лишь пустить в массовую разработку и продажу.

– И чего? – спросил Челубей в нетерпении.

– Все исчезло, – сообщил я. – Пошли слухи, что некие олигархи купили и… закрыли, хотя для олигархов такое неестественно, за высокую прибыль они и мать продадут, как сказал великий пророк Карл Маркс.

Левченко пробормотал:

– А верно, даже упоминания исчезли.

– Что и понятно, – объяснил я, – с таким гаджетом детей станут заводить и те женщины, которые из-за успешной карьеры отказывались от беременности. Но кому нужно резкое увеличение рождаемости в мире, где как раз требуется резкое снижение населения?

Они ошарашенно переглядывались, Ингрид сказала зло:

– Наш профессор… подчеркиваю на всякий случай, не командир, а профессор, подводит базу под свое людоедское «их восемь миллиардов бегает!»

– Ну, – ответил я, – можно понять и так. Я сам, честно говоря, об этом не думал, однако, полагаю, как сознательный член общества людей я правильно понимаю тенденцию к уменьшению населения.

Она сказала еще злее:

– Тогда террористы делают хорошее дело? С этим вирусом, что убьет миллионы? Может быть, им просто не мешать?

– Не-е-ет, – ответил я, – так убьют и умных, а умные нужны. Разве мы сейчас с вами не чистим род людской от мусора? Хоть одного ученого убили?..

– Убили, – проговорил снизу тихонько Затопек. – Четверых.

Я отмахнулся.

– Они были на стороне Дарта Вейдера из Мордора. Такие еще хуже мелких бандитов. От мелких мелкий вред, а от крупных крупный.

Ингрид отрезала:

– Все люди заслуживают право на жизнь! Так, в целом. Я не беру наши случаи…

– Как высокопарно, – буркнул я. – Капитан, вы сами в это верите?

– Это неважно, – возразила она. – Главное – следовать инструкциям.

Я покрутил головой.

– Мне кажется, все человечество выжило только благодаря таким правильным, как вы, капитан. Которые правильные по жизни и которые следуют инструкциям.

Она поморщилась.

– А где же вы, профессор, в этой картине?

Все слушали с интересом, даже Куцардис навострил уши. Я ответил с горделивым смирением:

– Я? Я среди тех, кто выживших питекантропов дотащил до этого уровня и так же уверенно затащит в сингулярность. То есть среди тех, кто пишет инструкции.

Она фыркнула.

– Скромность не будет украшать сингуляров?

– Не будет, – согласился я.

– А что будет?

Я двинул плечами.

– А зачем сингулярам украшения?

Они умолкли, переглядываются, такого командира у них еще не было, и хотя командир у них Левченко, а я вроде проверяющего, что-то вроде контролера, но чувствуют что-то тревожно-непонятное, что вместе со мной приходит в их жизни.

Я посмотрел на Тунис с высокой орбиты, этот регион из богатой и благополучной страны превращается в нечто вроде Сомали, но Тунис все еще богат, два года назад ВВП был больше ста миллиардов, а это почти десять тысяч долларов на каждое рыло, бегающее здесь в стране, или, как говорят вежливо, на душу населения.

Тунис сто лет был колонией Франции, та настроила домов, проложила дороги, создала и наладила экономику, а так как в Тунисе условия получше, чем во Франции, то и зажили тунисцы богаче французов… на несколько десятков лет, пока не восхотелось чего-то вообще красивого, возвышенного и необыкновенного, вроде всемирного халифата.

Куцардис ведет грузовик умело, разгоняясь на ровных участках и лавируя на крутых поворотах, где то скала заставляет делать петлю, то глубокое ущелье.

Пока команда занята отдыхом, я продолжал поглядывать с высоты, как языческий бог на Землю, хотя греческие боги обитали на вершине Олимпа, что вообще-то не Эверест, не Эверест и даже не гора, а так, холм высотой в километр и сто метров, я же посматриваю с орбиты то штатовского спутника, то китайского, а если повезет, то и своего родного, у которого все в цвете и разрешение чуть ли не 8К.

Страна кишит бандами и группировками, приходится отслеживать хотя бы те, которые могут чем-то угрожать, я присматривался к тем, что впереди у дороги, сказал резко:

– Не спать!.. Через полтора километра нас ждет засада!..

Левченко дернулся.

– Армия?

– Какая здесь армия, – буркнул я. – Весь Тунис – Гуляй-поле… Нет, даже не банда, а так, шайка мародеров.

– Остановимся и примем бой?

Я поколебался, ответил со злостью:

– Нет времени. Попробуем проскочить. Все-таки у нас военный грузовик. Только романтики могут напасть со своими каменными топорами…

– Еще далеко?

– Я скажу, – пообещал я. – Как только Куцардис вывезет нас за вон тот поворот, увидим… Вот, взгляните…

На планшете людей не видно, но можно рассмотреть два грузовика и один внедорожник в двадцати-тридцати метрах от кустов. А что людей нет, то понятно, все заняли позиции в кустах, как только увидели издали пыльное облако за нашим грузовичком.

Наш автомобиль миновал россыпь камней и выметнулся на простор, дорога хорошая, накатанная, впереди с левой стороны зеленеют заросли густого кустарника, тянется на протяжении примерно сотни шагов.

Я указал Челубею:

– Вон там и спрятались. Куцардис, чуть сбавь скорость, а потом по моей команде газанешь по полной.

Челубей спросил кровожадно:

– Начинать с краю?

– Да, – ответил я. – Не жди, когда начнут, стреляй сразу, как только приблизимся на расстояние прицельной стрельбы.

– Уже почти, – ответил он. – Почти-почти…

– Всем укрыться, – велел я. – Огонь открыть сразу, как войдем в зону поражения из нашего оружия.

Куцардис сбросил скорость, катим все равно достаточно быстро, но там небольшой поворот, и он сделал вид, что осторожничает.

Челубей сказал свирепым голосом:

– Ну, держитесь…

Над головой люто и страшно загрохотал его крупнокалиберный пулемет. Ветви кустарника, как скошенные исполинской косой, начали разлетаться в стороны, падать на землю, где вскакивают и тут же падают сраженные боевики.

Куцардис, не слыша от меня команды на ускорение, ведет машину на той же средней скорости, Челубей развернул пулемет и с диким ревом, нагнетая в себе ярость, продолжает сечь пулями ветки кустарника, пока вместо зарослей не образовалось зеленое поле с трупами, укрытыми ветками.