Читать книгу "Источник судьбы - Елизавета Дворецкая"

День отплытия был назначен. Харальд, несомненно, знал об этом, но не пришел проводить, не пригласил брата к себе повидаться на прощание, если рана еще не позволяла ему передвигаться самому. Рерик по привычке еще надеялся, что отношения с братом наладятся – а умом понимал, что это невозможно, что такого унижения Харальд никогда ему не простит. И что они, вероятно, никогда больше не увидятся. И это еще благо для них, если они смогут прожить жизнь, не сталкиваясь! Ведь такого не забывают. И даже через тридцать лет – или через несколько поколений – месть еще будет оправданной и уместной. Вот она, вражда, приготовленная для наследства будущим потомкам.

Один за другим корабли отходили от причалов, повернув носы с драконьими головами на северо-восток, к выходу из фьорда, к морю. «Змей» Рерика оставался у причала последним. Поодаль гудела толпа любопытных горожан, поблизости стояли только фру Ульвхильд с мужем и еще некоторые из родичей уезжающих.

– Смотри-ка, конунг, вроде монах несется! – Эгиль вдруг тронул Рерика за рукав и показал на пристань.

Рерик пригляделся. Его телохранитель не ошибся: увязая в мокром песке, к ним торопилась высокая фигура в красном монашеском обе. В Хейдабьюре имелось всего двое монахов, но никак невозможно было спутать рослого Хериберта с приземистым, коренастым, белобрысым Идесбальдом. И это был Хериберт.

– Может, от Харальда конунга что передать хочет? – предположил Вальмунд.

Рерик и сам так подумал. Но, когда монах был уже совсем рядом, за его спиной Рерик заметил тощий дорожный мешок.

– Подожди… Рейрик… я с тобой, – задыхаясь, едва вымолвил отец Хериберт, при этом подмигивая левым глазом так отчаянно, что незнакомый с ним решил бы, будто он имеет в виду совсем не то, что говорит вслух.

– Но зачем? – Рерик изумился. – Святой отец, ты, наверное, не совсем понял. Я не просто до Бьёрко и обратно. Я совсем сюда не вернусь. И во Франкию или во Фризию, скорее всего, тоже. Я не знаю, где я окажусь. И не уверен, что там будут рады христианскому проповеднику.

– Я знаю… – Хериберт устало присел на ближайшую скамью. – Люди часто не рады истинной благой вести… Она требует от них… слишком многого… Но я…

– Понятно, – сказал Рерик. – Ты тоже сделал свой выбор. Ну, перебирайся на корму. Весло Берга тебе не поднять.

Глава 9

Путь из Ютландии к Свеаланду лежал мимо Смалёнда, и Рерик был рад воспользоваться случаем, чтобы навестить места своего детства и родню. Теперь единственную свою родню. После разрыва с Харальдом он чувствовал себя как-то нелепо и неправильно: ведь всю жизнь, сколько он себя помнил, они с Харальдом были вместе. У них всегда и все было общее: происхождение, воспитание, общий дом, ожидания, судьба… Общие тревоги, опасения и победы. То, что было хорошо для одного, тем самым было хорошо и для другого. И все плохое – тоже. А теперь все это разом закончилось. Но не верилось, что они с Харальдом больше никогда не будут вместе, даже мысленно, что им отныне не по пути. После разрыва в душе образовалось какое-то пустое мертвое место, и жить с ним было тяжелее, чем даже с болью от потери Теодрады. Рерик не мог привыкнуть к мысли, что лишился брата насовсем. Золотой Дракон, родовая удача, – то, что должно было объединять их, встало между ними и непоправимо разделило. Каждый из них считал, что родовая удача должна принадлежать ему одному. Харальд был старшим и имел преимущество. Но… Рерик сжимал зубы, не в силах одолеть противоречие: по родовому закону Харальд прав, но неужели он, Рерик, становится менее достойным человеком только потому, что родился на три года позже? Ведь его собственная удача сильнее. Он отважнее, умнее, более независим в суждениях и лучше управляется со своими чувствами. Он лучше ладит с людьми. И даже с богами. Так почему он должен был провести свою жизнь под рукой у Харальда? С этим противоречием он не мог смириться и не собирался этого делать. Если родовой закон не дает ему растить дерево своей славы, он… пойдет по иному пути. Уже пошел. Он претендовал на то, чтобы самому стать родом, но хватит ли сил? Золотой Дракон был отныне с ним, однако, норна молчала. Белая женщина не одобряла и не осуждала его – она просто не появлялась. Рерик опасался в душе, что она исчезла совсем, оскорбленная его поступком, и тогда, выходит, он… убил Золотого Дракона, иначе не скажешь. Лишил удачи не только себя, но и весь род. И теперь эта старинная гривна – всего лишь три марки золота. Тоже неплохо для простого человека. Но он ведь стремился получить нечто большее.

Но этим мыслям он не давал воли. Время покажет. Он взял Золотого Дракона не для того, чтобы красоваться на пирах – а чтобы вновь испытывать свою удачу делом. И белая женщина вернется, когда поймет, что для нее будет работа.

Стараясь не думать о Харальде, Рерик все больше думал о матери. Бедная фру Торгерд уже довольно давно не имела вестей о своих сыновьях. А они не имели вестей о Хильде, о Вемунде, о Гудлейве. У Хильды и Вемунда, как еще два года назад в Дорестаде рассказывали купцы с Готланда, родилось двое детей, близнецы, мальчик и девочка, названные Рагнвальд и Рагнгерд. Гудлейв… ему должно быть уже восемнадцать лет, он стал истинным конунгом. Теперь на него можно положиться, его можно просить о помощи, как полноценного союзника и близкого родича. Мысли о родне, которая у него осталась, утешали Рерика, но и смущали. А захотят ли они знаться с ним после того, как он сам поставил себя вне родового закона?

Да и кто там теперь у власти, в Смалёнде? Корабли уже шли вдоль смалёндских берегов, перед глазами тянулись знакомые скалы и леса, а во время стоянок Рерик не мог надышаться запахом то дубовой листвы, то еловой хвои, которые здесь, в местах его детства и отрочества, пахла как-то иначе, каким-то более свежим, пьянящим запахом. Но сомнения мешали отдаться воспоминаниям и восторгам. Беспокойная жизнь приучила Рерика к мысли, что ни один престол не вечен и не пришит накрепко к седалищной части своего нынешнего владельца. Правители земель воюют между собой, отбиваются от морских конунгов, да и просто болеют и умирают. Может быть, за то время, что они с Харальдом искали славы и добычи за морем, конунги гаутов или даны из Блекинге захватили Смалёнд, и теперь смалёндский конунг зовется вовсе не Гудлейв сын Ингвара? И не придется ли ему, вместо славы и добычи, искать своих мать и сестру на рабских рынках Бьёрко или Волина?

И когда из-за Могильного мыса – он назывался так из-за довольно крупного кургана, смотрящего на море и скрывавшего, по преданию, погребение древнего конунга Хагирада сына Хусибальда – показались один за другим три боевых корабля, для Рерика пришло время это выяснить.

Три корабля полны были вооруженных людей, но Рерику, за спиной которого шло семнадцать кораблей, бояться было нечего.

– Кто вы такие? – закричали ему с переднего дреки. Дреки был знакомый, только Рерик не мог сейчас вспомнить, кому он принадлежал.

– А кто вы? Чьи вы люди? – закричал он в ответ.

– Я – Кальв сын Хедифрида, а корабль принадлежит Гудлейву сыну Ингвара, конунгу Смалёнда.

– Поздравляю с новым шлемом, Кальв! – крикнул Рерик. Теперь-то он узнал эту широкую приземистую фигуру, эту бороду, видную из-под шлема с полумаской, и этот голос. – Это я, Хрёрек сын Хальвдана, родич Гудлейва конунга. Со мной моя дружина, а еще Анунд конунг из Свеаланда, но он мой союзник. Мы не несем Смалёнду никакой угрозы, напротив, я очень хочу повидать моих родичей.