Читать книгу "Большая красная кнопка - Макс Острогин"

Попробовал подняться на ноги, тут же стукнулся обо что-то острое, снова упал, снова пополз. На коленях, на коленях полезно, гордыню смиряет, хотя ее во мне и так почти не осталось, точно насекомое, таракан.

– Алиса!

Алиса не отозвалась.

Продолжала спать.

– Егор!

И он промолчал. Попался скорее всего…

Я прекрасно помнил, как выглядела монтажная изнутри, но сейчас, ослепнув, я растерялся. Шарахался от стены к стене, натыкаясь на предметы, которые вдруг все сделались квадратными и острыми, несколько раз падал, звал Алису, сбился окончательно. Отполз к стеллажам, прислонился спиной, замер. Звуки исчезли. В коридоре было тихо, и вокруг тихо, тишина расплывалась, я испугался, что оглох, и, чтобы убедиться в обратном, щелкнул пальцами. Не оглох. Наверное, это мозг выкрутасит, отключились глаза, теперь кажется, что и слух. Или это специальная граната, слепоглушащая, раньше такие делали, кажется. Чтобы насмерть не убивали, лишали зрения и слуха. Если так, то моя слепота ненадолго.

Если же нет…

Не видел ни одного слепого, которому удалось бы выжить самому по себе. Возможно, какие-нибудь шахтеры в подземельях. Но и у них тоже, кажется, лампы. Слепому жить…

Стало так противно, что я решил пока в эту сторону не думать. Лучше пока о насущном. Зря я бросил двустволку, неправильное решение, бешеное. Теперь я совсем без оружия. В рюкзаке остались патроны, несколько гранат. Топоры, нож. Тощий арсенал. Бесполезный по большей части, особенно гранаты. Ладно, поживем – увидим.

– Алиса, отзовись!

Молчок.

Да где же она?..

– Алиса! – я заорал громче.

Тишина. Шагнул, нога поехала на чем-то круглом, растянулся.

– Алиса…

Я уже слеп один раз, но, во-первых, давно, во-вторых, вокруг тогда было много людей, и все они мне помогали, а в-третьих, тогда я точно знал, что это ненадолго, скоро пройдет.

А теперь…

Влетел в стул со скелетом, лба коснулась сухая кость, неприятно. Наткнулся на коробку, опрокинул, кассеты с пластиковым звуком разлетелись по помещению. В угол. Надо забраться в угол, туда, где елка.

Полез в сторону елки.

Бум. В дверь ударили. И тут же запела пила по железу, я слышал такие у Петра. Пилят дверь. Собираются меня достать. Сначала ослепили, теперь возьмут беззащитного…

Совсем не хочу к китайцам. Не хочу висеть в клетке с разными проводами. Пусть из кого-нибудь другого кровь выкачивают, я им не мальчик.

Пила завыла пронзительнее, наткнулась на петли. Я вжался в угол. Петли на дверях три, какое-то время повозятся. Я достал банку с пластиком. Поставил на пол рядом с собой. Теперь гранаты. Одну в левую, другую в правую, скрестил руки на груди. Продел большие пальцы в кольца. Все, готово.

Пила прошла вторую петлю.

Год назад я так бы совсем не сделал. Барахтался бы до конца…

С другой стороны, я и так барахтаюсь до конца. Подожду, пока комната наполнится китайцами, только потом.

Руки неожиданно задрожали. Раньше я был совершенно бестрепетен, раньше я бы смеялся, нет, что-то определенно со мной произошло, я не хотел умирать.

Наверное, в этом заключался Его промысел и Его ирония. Какой интерес умирать без страха? В этом нет никакого развития, страх… Его следует преодолевать, бороться с ним, пинать его в зад, только так заслужишь место в строю, встанешь рядом с воинами Света в блистающих шеренгах Облачного Полка.

Третья петля.

Я дернул за кольца. Гранаты вспотели в руках, я сжимал их ребристые пузатые тушки и готовился разжать пальцы.

Дверь с лязгом провалилась внутрь, запахло горелым железом, послышались шаги. Я дернулся и сместился по стене вправо и наткнулся на Алису. Она сидела у стены. Здесь, не убежала, значит… Не знаю, спала она или нет, я обнял ее, как мог, с гранатами. Дико. Я хотел этого давно и никак не мог подумать, что это случится так. Хотя на наш мир очень похоже. С гранатами.

– Алиса!

Она не ответила.

Китайцы вошли и окружили нас, я прекрасно это чувствовал. Они молчали. Смотрели, твари, проклятые китайцы! Дотронутся, и я разожму пальцы. Разожму!

Четыре секунды. Сейчас, может быть, шесть, время портит все, даже порох. Он становится медленным… Тогда шесть. И все.

Алиса.

Сейчас. Сейчас. Суки…

Руки дрожали. Я обнимал Алису за шею.

Пальцы горели, я был неловок и глуп, и…

Тогда я ее поцеловал. Куда-то в краешек губ, в щеку. Кто-то сжал меня за плечо, крепко. Вывернул запястье, другое. Затем они отняли меня от Алисы, ее забрали.

А я так и не разжал пальцы.

Не смог.

Все.

Китайцы перемещались по монтажной. Я слышал, как они двигают стеллажи, как жужжат их приборы, как скрипит под ботинками пластмасса. Мне казалось, что сквозь плотную вонь горелого железа я ощущал особый китайский запах, чем-то похоже на вонь особых болотных улиток, они водятся далеко на севере и протестующе пищат, если их взять в руки.

Мне представлялось, что китайцы смотрят. Во всяком случае, я чувствовал взгляд. Китаец стоял напротив и целился мне в лоб из винтовки, только так.

Я улыбнулся.

И снова не разжал.

Китайцы продолжали обыск. Долго. Я ждал. Выстрела. Вот сейчас они выстрелят. В голову, потому что туловище прикрыто китайской же броней, пули в которой безнадежно застревают. Голова же обычная, больная и совсем не пуленепробиваемая, она разлетится, и я уже не буду контролировать руки, пальцы ослабнут, и тогда…

Долго, очень долго.

Китаец не выстрелил. Они исчезли. Вот только что были, и нет, пустота. И я, с двумя гранатами в руках, с полкило пластической взрывчатки у левой ноги. Некоторое время в воздухе еще висел запах северных улиток.

– Егор! – позвал я.

Нет ответа.

– Алиса!

Ничего.

Китайцы опять явились и опять забрали Алису и Егора. И кассеты. Они собирали кассеты, они видели меня, но ничего не сделали, не тронули. Я им не интересен… Почему? Все равно не понять.

Глупое положение. Что теперь делать? Кольца выкинул, глаза не видят, молодец. И руки дрожат все сильнее. Окна… Забраны железными занавесками. Попробовал подняться на ноги. Колени затекли, но со второго раза получилось. Я стоял возле стены. Вперед. В ванную. Сделал шаг. Вдруг мне представилось, что они вырезали пол. Адская китайская хитрость, вырезать пол. Я слепой. Шагну – и провалюсь вниз, наткнусь на пианино. Пройдет сто лет или сто пятьдесят, и кто-то, не мой потомок, придет сюда посмотреть и увидит в одиноком пианино истлевшие кости и скучный череп, и это буду я. Хотя через сто лет тут ничего вообще не останется, великое уравнение поглотит здания, затянет все лесом, или вообще придет вода, или холод, и…