Читать книгу "Среда обитания приличной девушки - Галина Хованова"

И что делать? Как жить бедной девушке, ставшей бомжом ни с того ни с сего?

Так что в этот раз на подвиг меня вдохновила синяя холодная тушка, весело растопырившая крылышки с остатками перьев.

Взяла я у соседки (правильно, вы меня уже знаете) полотно от ножовки по металлу. И стала пилить.

Если сравнивать алюминиевый пруток и часть замка — пруток был не в пример удобнее. Потому что штырь замка — это закаленный металл. Потому что ход полотна — всего пять миллиметров. И угол наклона ножовки уж больно неудобный.

Часов шесть я его пилила. Для того чтобы не поранить руки, на полотно надела картофелину. Вспомнила все карикатуры про заключенных и ножовку в булке. Прокляла на свете все мороженое, которое вздумало сползать под картошку. Подвергла анафеме курицу на столе (хотя она была совершенно ни при чем).

Мимо меня по лестнице ходили люди. И хоть бы одна сволочь поинтересовалась, а что это девушка делает с дверью? И чем это она там, тихо матерясь, елозит туда-сюда в замке? Или чтобы милицию, что ли, вызвали. Нет. При желании и некоторой сноровке я могла бы перепилить замки во всех дверях лестничной площадки. Просто сил уже не было.

Да, курицу-то я пожарила. И суп на курином бульоне сварила. А на следующий день у меня болели такие мышцы, о существовании которых я даже не подозревала, хоть и занималась шейпингом не один год.

Глава семидесятая
Макароны и стриптиз

Между прочим, не только наше канадское начальство приезжало в Питер, но и Сережа ездил за границу. В те тяжелые времена чаще всего на гарнир что мы ели? Правильно, картошку и макароны. Про картошку ничего не скажу, какая была, такая и осталась. А вот макароны сейчас изменились.

В те времена (даже уже противно, что я так пишу, но ничего не поделаешь!) макароны были — серые. С ними хорошо было делать макароны по-флотски и их же выдавать юнгам для продувания. Потом были рожки и лапша. Все. А, забыла про шестеренки в пакетиковых супах, но они не считаются, потому что не из пакетика же их выковыривать.

И Серега наш поехал в Канаду в командировку. Квартирку однокомнатную ему в университетском городке выдали, потому что наша MPB при научном учреждении подвизалась. И, стремясь к экономии, Серега ходил в супермаркет, покупал продукты и готовил сам.

Вот однажды вечером после трудового дня забежал он в супермаркет, в макаронном отделе схватил пакет с самыми дешевыми макаронами, прискакал домой, вскипятил воду, посолил и засыпал туда продукт.

И пошел дальше обдумывать концепцию очередного лазера. Про Серегу-то помните, что он страшно рассеянный был? Ну, как через портфель свой прыгал или искал чего? Ну да, ну да…

Прошло необходимое время, подходит Сергей к плите, поднимает крышку на кастрюле, а вся кастрюля заполнена человеческими ушами. В натуральную величину. Хорошего такого телесного цвета. Он спервоначалу даже с лица сбледнул. А есть их так и не смог. Сэкономил, называется.

Серега не жадный был, поэтому за рубеж не только он ездил. Правда, именно этот зарубеж тогда еще не стал зарубежом.

В Таллине можно было увидеть стриптиз. Нам казалось, что это волшебное слово — откуда-то оттуда, из загнивающих недр враждебного Запада. А стриптизерша — эдакая красивая, но злая фея. Посмотришь один раз на ее танец — и все, ты пропал как строитель социализма. И ни за что не выгнать теперь из глубин памяти запретное воспоминание об ЭТОМ.

Наших мужиков в количестве две штуки пригласили принять участие в конференции по голографии, которая должна была проходить в славном городе Таллине. Да-да, в те времена второй «н» в этом городе еще не было. Зато были боевые товарищи, которые отзвонились, сообщили, что гостиницу они уже забронировали, а заодно рассказали, что у них совсем недавно открылся стриптиз-бар. И они наших мужиков, Валеру и Володю, вот заранее приглашают туда сходить. В качестве культурной программы конференции.

Орлы наши всю неделю до отъезда не могли найти себе места. Нет, естественно, не из-за докладов — доклады они делать умели, да и про голографию кое-что понимали. А мучили их вопросы совершенно другие. Каждый из них хотя бы раз в день впадал в состояние прострации, закатывал глаза внутрь черепа и застывал прямо посреди производимых действий.

— Эй, Вовка, ты подвижку-то подкручивать будешь? А юстировку вместо тебя кто будет делать?

— Кстати, в чем можно пойти в стриптиз-бар, не в костюме же? — отвечал вопросом на вопрос вышедший на время из небытия индивид.

— Валера, у тебя эксперимент не закончен, нужно еще четыре замера сделать!

— А правда, что им чаевые нужно в трусы засовывать? А сколько? — Валеру волновали совсем не рабочие вещи.

Нас, конечно, тоже они волновали — как же, наши товарищи пойдут и станут смотреть стриптиз. У шеста будет стриптиз (это мы у эстонских друзей выяснили).

Валера даже от волнения ушел в запой на три дня, что с ним раз в два месяца случалось. Но тут вне графика ушел, во внутренний мир от переживаний, так сказать. Но не на неделю, а коротенько. Зато к моменту выезда был уже как огурец. Правда, маринованный.

Ну, ребята уехали, мы продолжили работать, но, когда они вернулись, мысль про стриптиз была первой, нас посетившей.

(Все-таки Павлов был не дурак. Они так прививали стриптизный рефлекс, что таки привили.)

Как только Валера с Вовкой вошли в лабораторию, мы все оторвались от своих дел и спросили хором:

— Ну, и как же вам стриптиз?

Валера странно хихикнул, а Вовка, человек степенный и обстоятельный, заранее разменявший сто баксов мелкими купюрами (чтобы в трусы совать), стал рассказывать.

— Приехали, значит, мы — и сразу в гостиницу. Разместились, вещи раскидали — и сразу на конференцию. Сами доклады почитали, людей послушали. Да мы вам потом дадим распечатки — интереснейший материал, потом с народом поговорили. Кстати, взяли пару телефонов — может пригодиться. А вечером повели нас эти… На культурную программу. Правда, сначала зашли в гостиницу переодеться. Я, например, куртку джинсовую надел, которую мне теща из Америки привезла (теща у Вовки была каким-то медицинским светилом).

В Старом городе спускаемся в какой-то подвальчик. А там — действительно — посередине сцена и шест на ней. Вокруг столики стоят. Мы столик-то выбрали поближе, чтобы лучше стриптиз видеть. Сели, пива заказали, пожрать тоже.

Тут музыка заиграла, свет в зале погас — только на сцену прожектор — и девушка вышла. В этом, как его. Короче, в банном халате девушка. И стала вокруг шеста ходить, держась за него правой рукой и ритмически подергивая головой. Потом стала держаться левой рукой и ходить в обратную сторону. Ходит, шест не отпускает. Видит, наверное, плохо, потеряться боится, потому что оглядывается иногда эдак затравленно и вздрагивает.

Потом, видимо, ей от прожектора жарко стало, потому что она остановилась, шест наконец-то выпустила, халат сняла и на сцену его бросила. В купальнике осталась. И стала вокруг шеста быстрее бегать. А иногда от него отбегать и пританцовывать. А девица-то блондинка. Крупная такая, корпулентная эстонка.