Читать книгу "Живая сила. Дневник ликвидатора - Сергей Мирный"

вопрос о вредности-полезности радиации —

это тоже ВОПРОС ДОЗЫ.

Ученые-радиобиологи ту же мысль выражают чуть мудрёней, но четче:

Согласно общеобиологическому правилу Арндта-Шульце, небольшие отклонения некоторых факторов окружающей среды за пределы нормы мобилизуют резервы организма, вызывая неспецифическую положительную реакцию на слабое воздействие. Ионизирующая радиация в диапазоне низких доз и мощностей воздействует положительно, как и любой другой неспецифический стресс-фактор.

Такой положительный эффект — он называется гормезис — экспериментально установлен для действия небольших доз ионизирующей радиации на живые организмы — растения (достаточно давно) и лабораторных мышей (сравнительно недавно). Радиационный гормезис — благоприятное действие ионизирующей радиации при низких уровнях облучения — признан Научным комитетом по действию атомной радиации, при ООН как общебиологическое явление в специальном докладе[71].

ДОПОЛНЕНИЕ

«А как же альфа- и бета-облучение? Радионуклиды?! Внутреннее облучение?!» — спросит иной озадаченный читатель.

Множество видов и способов воздействия всего того, что обычно объединяют словом «радиация», на живой организм действительно может озадачить (и, увы, крепко, а иногда и совершенно безнадежно озадачивает-таки) неподготовленные умы, но принцип, определяющий результат этого воздействия, все равно один и тот же. Ибо он универсальный, общий для всех вообще видов энергии и всех других потенциально вредных/ полезных воздействий на организм (например, ядов: смотри рассказ «Вопрос дозы: Университет»):

Эффект воздействия определяется

величиной его ДОЗЫ.

Само собой, количественные значения, величины доз, соответствующие эффектам гарантированно полезным и вредным, для разных видов облучения разные.

При достаточно больших дозах результатом может быть и смерть. Но в современном мире (упаси нас всех от ядерных — а тем более еще более жутких термоядерных! — ударов, пусть даже и превентивных… не говоря уж о ядерных-термоядерных войнах), в современном пока еще мирном мире такие смертельно большие дозы радиации можно получить только в редчайших, исключительнейших случаях — при особо крупном, просто-таки фантастическом невезении[72].

Дозы радиации поменьше, в реальности тоже крайне маловероятные и редко получаемые, организм травмируют, но заживляемо.

А совсем маленькие дозы на здоровье влияют минимально (причем могут и в плохую, и в хорошую стороны) или вообще никак.

Деталей тут много[73], говорить о них можно долго, но общий вывод тот же:

Организм человека способен мощно противодействовать различным видам радиационного воздействия и заживлять повреждения от них.

Не произнося никаких красивых слов, наше тело молча и упорно борется за здоровье и жизнь, применяя для этого изощреннейшие, замечательнейшие способы.

О которых мы обычно и понятия не имеем.

Один, но очень яркий пример.

Одно время появились сообщения, что если человеку попадет в легкие «горячая» частичка пыли (то есть такая, в которой есть хотя бы один-единственный атом радиоактивного плутония, который образовывался в чернобыльском реакторе, пока тот работал), это неизбежно приведет к раку легкого. От одного-единственного атома плутония в легких человек обязательно должен окочуриться, согласно этому мнению.

По моим представлениям участника чернобыльских событий, хотя б одну такую «горячую» частицу мы не могли не вдохнуть за месяцы работы в зоне и пребывания в лагере (в котором все ходили без респираторов — нельзя ж в них круглые сутки быть — спать, есть! — а уровень радиации в лагере был хоть и небольшой, но все ж раз в двадцать выше природного, дочернобыльского)… То есть, скорей всего, вдохнул такую частицу и я, и мои чернобыльские друзья-приятели…

С понятной заинтересованностью начал прислушиваться к себе, приглядываться к друзьям-чернобыльцам… Жду среди себя и себе подобных «полной и всеобщей смертности от одной-единственной «горячей» частицы плутония»…

Мы упорно живы, читатель. Вот уже больше двух десятков лет. Работаем, любим, ходим в горы, отдыхаем на море… В общем, живем.

Логичная на первый взгляд «100 %-смертная теория» не учла, что эти неприятные частицы с плутонием (и прочая вылетевшая из реактора дрянь) соприкоснулись не с мертвым, инертным, пассивным материалом, а с живым. Которое — хотим мы этого или даже не очень — ежемгновенно борется за свою жизнь против тысяч разных вредных воздействий окружающей среды.

Предлагаю на примере «100 %-ной смертности от попадания в легкие одной-единственной «горячей» частицы плутония» совместно восхититься совершенством нашего дизайна.

Во-первых, оказалось, что чем частица крупнее — а значит, опаснее (так как может содержать большее число радиоактивных атомов), тем труднее ей попасть в глубину легкого: более крупные частицы быстрее прилипают к стенкам ближних крупных воздухоподводящих путей-«трубок» — трахеи и бронхов. (Напомню, что еще более крупные частицы задерживаются носоглоткой; смотри рассказ «Без респиратора».)

Во-вторых, эти самые дыхательные пути — трахея, крупные, мелкие и средние бронхи и бронхиолы — это не просто гладкие трубы, по которым движется воздух. Их внутренняя поверхность выстлана микроскопическими ворсинками-ресничками. Эти ворсинки-реснички слаженно поднимаются и опускаются: вверх-вниз, вверх-вниз… И гонят таким образом по своей поверхности волну: из глубины легких наружу. И на гребне этой волны, перебрасывая с ворсинки на ворсинку, выносят, выносят — прочь, прочь из легких! — все постороннее. И за 30–40 часов удаляют из легких непотребную пылевую нечисть[74].