Читать книгу "Ключи Коростеля. Ключ от Снега - Сергей Челяев"

Разноцветные пылинки тихо кружились над лодкой, образуя в воздухе расширяющийся книзу конус, который поблескивал в лучах набирающего силу утреннего солнца. Иногда какая-нибудь шаловливая блестка выскакивала из круга, и тогда было заметно, как более дисциплинированные товарки принимались обтекать ее в плавном танце, обжимая и подталкивая назад, и явно норовя загнать обратно в теперь уже новую форму, которую принимал конус.

Над лодкой Рыбака медленно вращалась клубящаяся фигура, очертания которой были подобны человеческим. Пока еще она плыла над лодкой, но уже постепенно опускалась, потому что разноцветную пыльцу ловила и притягивала к себе соломенная сетка, натянутая между лодочными бортами. Рыбак вернулся на свою лавку и спокойно ожидал, когда посверкивающая фигура полностью опустится. Долго ждать не пришлось. Через полчаса над ним уже возвышалась человеческая фигура, более всего напоминающая невидимку, облепленного фосфоресцирующими муравьями. Рыбак глянул в небо – солнце уже высоко поднялось над прибрежными ветлами. Он спешно пробормотал несколько тайных слов, в душе совсем не веря в них, но, выполняя некий, не им установленный ритуал, от которого, по совести говоря, никого не убудет.

– Ты ли это, Рагнар – Поздний Зимородок? К тебе взывает известный тебе Снегур – Лесной Клест

Контуры фигуры слегка колыхнулись, причем Рыбак почему-то явственно ощутил запах свечного дыма, после чего вновь наступило молчание. Он повторил условную фразу. Но только на третий раз Рыбак услышал тихое шипенье, и голос, напоминающий скорее шепот мхов на вершине утеса, ответил ему.

– Слышу тебя, Камерон, мой многознающий наставник и почитаемый учитель. Не слишком ли рано ты воззвал ко мне?

– Говори громче, досточтимый и отважный Рагнар, мы на реке одни.

– Помню уроки речной магии и озерного колдовства, – шепот, словно из глубокой, бездонной пещеры, заметно потеплел. – Что заставило тебя воспользоваться такими рискованными знаниями?

– Я видел твоего сына, Рагнар, – сообщил Рыбак. – Он проходил мимо моей избушки вместе с друидами.

– Травник ищет твоих убийц? – осведомился голос, в котором понемногу стали отогреваться эмоции.

– Он ищет твоих убийц, – с нажимом поправил Рыбак, и голос тихо зашелестел смехом. Но в этом смехе только бездушный камень не расслышал бы сейчас горькие нотки.

– А твой сын явно ищет тебя, – продолжил Рыбак, и далекий смех тут же стих. – Впрочем, я не исключаю того, что он ищет вас двоих – тебя и твою жену.

Молчание было ему ответом, и, выждав некоторое время, Рыбак заговорил вновь.

– Зорзы хотят во что бы то ни стало остановить время. Им нужна осень для свершения обряда…

– Да, я знаю, – перебил его голос странного, невидимого собеседника. – Им нужна осень – время очищения, совсем не нужно лето – время завязи, и очень опасна зима – время кристаллизации. И что же?

– Они не должны попасть в Посмертие, – покачал головой Рыбак. – Только в отведенный им черед.

– Ты по-прежнему норовишь пошутить над самым страшным, – также, наверное, покачал невидимой головой Рагнар.

– Тебя не заинтересовало известие о сыне? – сменил тему Рыбак.

– Не знаю, как тебе ответить, – сказал Рагнар. – Не знаю, что тебе ответить. Я вообще ничего об этом не знаю. Мне кажется, я его не помню.

– А зачем тогда ты поперся в эти литвинские леса, как не выяснить судьбу своего сына? – в сердцах воскликнул Рыбак. Сейчас старик не удержался – вновь затронул тему застарелого спора, в котором никто пока не одержал верх.

– Ты забываешь, Камерон, что отказ от воспоминаний и полное забвение всего прошлого были главным условием того, что мы тогда с тобой совершили.

– Да ведь не вырежешь же из сердца память, как вредную опухоль из тела! – гневно отмахнулся Рыбак, которого невидимый голос назвал Камероном.

– Чего же ты хочешь теперь, учитель? – незримый собеседник пожилого друида был гораздо спокойнее и сдержаннее его, но Камерон уже закусил удила.

– Я знаю, чего я хочу, да. Нам нужно совершить обратную метаморфозу.

– Зачем? – спросил бесстрастный голос. – И как ты себе это представляешь теперь, когда меня… словом, когда все так получилось?

– Наступают другие времена, мой мальчик, – Камерон нервно поежился, несмотря на то, что утреннее солнце припекало все сильнее. – Похоже, грядет новая война, тайная, которая ни в коем случае не должна коснуться людей. Короли еще и так не завершили свои бесконечные споры из-за стад овец и чахлых пастбищ, опять же, для скота и своих крестьян, которых они скоро низведут тоже до скотского положения. Но если зорзы выведут на поверхность хотя бы одного острова воинства из краев Посмертия, свершится катастрофа, обратить которую уже не сможет никто. Они будут бесконечно черпать все новые и новые воинские ресурсы, причем таких бойцов, сражение с которыми не может себе вообразить ни один здравый смысл.

– То, что мы говорим сейчас с тобой, учитель, тоже не подвластно здравому смыслу в привычном для людей значении. Что до меня, то я сразу отказался от привычных понятий, едва лишь понял, кто ты и что ты. Поэтому давай просто подумаем, что мы можем сделать с тобой вдвоем: старый, но, надеюсь, еще могущественный друид, и дух его ученика, который лишился своей телесной оболочки.

– Ну, положим, своей телесной оболочки ты как раз таки еще и не лишился, – пробурчал Камерон.

– Даже и не думай об этом, учитель, – отрезал Рагнар. – Должна же быть на свете хоть какая-то справедливость…

– А, может, справедливее было бы, если бы на моем месте сейчас оказался ты? – проговорил Камерон, непонятно к кому обращаясь – то ли к ученику, то ли задавая вопрос самому себе. – Уж ты бы не сидел теперь на месте, как я…

– Это уж точно, – согласился невидимый Рагнар. – Но судьба распорядилась по-другому. К тому же, единожды не совладав с Сигурдом, я не уверен, что сумел бы остановить его сейчас.

– Но ты бы хоть попытался это сделать! – воскликнул Камерон, и теперь он удивительно напоминал себя, когда был помоложе – пламенного, бескомпромиссного друида, не побоявшегося бросить вызов всем союзным королям, прилюдно обвинив их в зле и перерождении.

– А что мешает это сделать тебе? – спросил невидимый собеседник. Контуры его фигуры уже начали слегка прогибаться под напором речного ветра, который усилился.

– Я для себя все решил уже давно, – покачал головой Камерон. – Я не хочу бороться силой ни со злом, ни с добром. Мне иногда кажется, что я перестал их различать.

– Это опасная позиция, учитель, – мягко заметил Рагнар. – Вспомни, ты сам говорил мне, что во все времена существовал и существует и поныне соблазн объявить тьму равной свету, признав их двумя сторонами одной монеты. Это красивая и далеко идущая мысль, но только до тех пор, пока тебя самого не коснется темная сторона. Самое трудное – научиться принимать зло как должное. Это обессиливает, лишает веры и в конечном итоге – рассудка.