Читать книгу "Маленькая ведьма - Валерий Иващенко"

И все же он успевает. За оставшийся ему жить анг растянувшегося в струну времени пустить со своей маленький светящийся клубок, и тот, оставляя за собой дымящийся шлейф, устремляется прямо в широко распахнутые глаза Линн. Голова колдуна расцветает алым цветком — есть! точнехонько! — но его предсмертный подарок растет, растет, приближаясь.

Девушка неуклюже, подворачивая ногу, запрокидывается назад, намереваясь пропустить этот поцелуй смерти над собой. И ей это почти удается…

Почти. Ибо сверху над головой она видит лицо некстати выглянувшей из дверцы тетушки Фло. Волшебница, что-то спрашивая у заваливающейся навзничь девушки, не замечает летящего в нее клубка убийственного заклинания. И все, что остается задыхающейся от холодной ярости Линн, — это вскинуть ему навстречу ладонь. Пустую ладонь, защищенную лишь судорожно выкрикнутой, единственной выученной эльфийской руной:

— Lau!!![8]

Обжигающая, заставляющая вывернуться в судороге все тело боль взорвалась в левой руке, мир вокруг схлопнулся до размеров вязкой душной черноты — и померк.

* * *

Ван Хален насупился. Сетанг-другой теребил обшитый мягкой кожаной лентой край камзола, затем поднял взгляд на собеседника. Но жрец храма Всех Ветров не отвел глаз и со все тем же бесконечным терпением повторил:

— Заверяю вас, почтенный капитан? — в ваших словах, равно как и в рассказах ваших людей? ни у кого нет ни малейшего сомнения. И все же морские и небесные боги отказываются принять ваше пожертвование. Сделанное, вне всякого сомнения, от чистой души и всего сердца — в благодарность за чудесное спасение корабля и экипажа.

Оба почтенных, широко известных и не менее уважаемых человека стояли на холме, с которого открывался прекрасный вид на Сарнолл, а пуще всего на порт. Ну еще бы — от пристаней сюда вела широкая, прекрасно вымощенная и отнюдь не пустующая дорога. Ибо всякий моряк, капитан или купец перед плаванием обязательно заглянет сюда, дабы вручить свою судьбу воле бессмертных. Но то, что сообщил бывалому капитану много лет назад знакомый жрец, уже не входило ни в какие рамки.

Ведь чудесное спасение имело место? Безусловно? ибо искалеченная «Колесница славы», не выдержавшая свирепого шторма у самого подножия Ледяной стены и лишившаяся мачт, за несколько сетангов была перенесена в устье Изели и опущена на мелководье куда более нежно, чем сам капитан ласкал женщин. И помощь пришла в виде несомненно женской, мерцающей призрачным неземным светом ладони, спустившейся с небес — очевидцами этого был весь экипаж и даже корабельный кот Хенрикс. Да и толпы людей в самом Сарнолле.

А посему сразу после высадки на берёг капитан со своими людьми поспешил сюда, в район храмов, дабы вознести благодарственную молитву и преподнести щедрое пожертвование. И каково же было их удивление, когда бессмертные покровители храмов один за другим отказывались принять горячие слова благодарности, а драгоценнейший дар отказывался гореть в пламени жертвенника, оставаясь самым удивительным образом целым и невредимым.

Ван Хален бросился было к морским колдунам. Те, уже наслышанные о происшедшем, провели свое расследование и заверили — с их стороны никаких, даже малейших, вмешательств не было. Да и вряд ли они, даже организовав Большой Круг, могли бы сотворить подобное чудо. А в том, что произошло именно оно, не было ни малейших сомнений ни у кого, начиная с умирающего от голода портового нищего до важных господ из магистрата. Правда, колдуны что-то говорили о том, что глава Совета господин Эккер убыл по неизвестным, но, несомненно, архиважным делам и для окончательного вердикта следовало бы выслушать его мнение.

Повторный обход всех храмов результатов не дал — несмотря на то, что Ван Хален был упрямым в иных вопросах и настойчивым, как таможенный чиновник. И вот теперь он стоит перед давним знакомым и почти другом, который родился и вырос на той же улице, со своим ровесником, избравшим стезю служения Всем Ветрам.

И — ничего. Еще можно было бы понять, если бы он или его люди чем-то прогневали повелителей морей, но нет — те явно давали понять, что ты парень, конечно, хороший, но в данном случае благодарности и пожертвования мы не примем.

Вот и думай тут…

Линн открыла глаза и увидела море — такое родное и ласковое, укрытое белой чередой барашков на волнах, с которыми шаловливо играл ветер. Бесконечная, ничем не ограничиваемая и не сдерживаемая стихия. «Да нет же, не стихия. Это я. Вольная и своенравная… и все же что-то беспокоит. Что-то тянет, тянет — словно несдержанное обещание или неисполненный долг… Ах, ну да…»

Мысли девушки были прерваны:

— Ну наконец-то! — первое, что девушка услышала, был голос тетушки Фло.

А первое, что увидела, — она же, заплаканная и улыбающаяся одновременно. На виске бьется жилка, и даже невесть откуда взявшаяся седая прядка упала на лицо. Волшебница наклонилась, погладила лежащую в постели Линн. Хотела что-то сказать, но выдержка изменила ей, и она, утирая платочком глаза, только отошла в сторону.

Осторожно открыв глаза, чтобы не потерять из виду раскачивающуюся комнату, девушка увидела еще одно лицо. Покопавшись в памяти среди разбегающихся по темным углам, как ленивые тараканы, мыслей, она выхватила одну. Ах, мэтр Ван Занн, известнейший на весь Сарнолл целитель… у него был такой славный, шитый гарусом тяжелый кошель в тот вечер… даже Упырь не побил ее как обычно, а лишь насупленно кивнул…

И вновь темнота — бархатная и почему-то спокойная…

Следующее пробуждение было более легким — а главное, более приятным. Рядом в кресле дремала опять тетушка Фло, а на Линн задумчиво и серьезно смотрела девица лет двадцати пяти. Смазливая и небедно одетая… только вот глаза ее были умными, а умниц Линн не то чтобы не любила, но так… откровенно побаивалась. Вполне резонно предполагая, что от обладательницы таких глаз неприятностей можно огрести куда больше, чем от туповатого Сопли или глупышки Марены. Правда, прощала такой грех тетушке Фло и даже эльфийке. Ну и себе, любимой…

— Ты… вы кто? — осторожно выдохнула Линн.

К ее вящему облегчению, реальность вовсе не подумала никуда удирать, и даже комната осталась на своем месте. Хотя иногда и покрывалась рябью. А странная девица легонько улыбнулась одними губами и ответила так же тихо:

— Шалика, — а затем, заметив в глазах Линн легкую панику и усмехнувшись чуть откровеннее, добавила: — Вижу, знакомо тебе имечко. Ты как?

Линн присмотрелась. Нет, решительно не похожа. Нет в купчихе ничего эдакого… ни барской надменности, свойственной богатым людям, ни холодноватой презрительности, столь въевшейся в аристократов. Зато во взгляде присутствует нечто неосязаемое… Скорее ученая крыска — гувернантка из хорошего дома или преподавательница из школы для богатеньких чад. Или даже жрица в солидном храме, причем в ранге отнюдь не послушницы…

— Ничего, — ответила девушка, ничем не выдав своих рассуждений и тут же, поймав за хвост ускользающую мысль, спросила в ответ: — Что с Каной?