Читать книгу "Золотое рандеву - Алистер Маклин"

— Держите, — уже мягче предложил я.

— Что… что это такое? — испуганный шепот из мрака.

— Он собирался им размозжить вам голову. А вообще вам не вредно заткнуться. От смерти вы еще не спаслись. Я — Картер, старший помощник. — Я оттащил Карлоса от трапа, освободив прижатого Кэролайна, и принялся обшаривать карманы настолько шустро, насколько мне позволяла темнота. Ключ. Ключ от радиорубки. Я видел, как он вынимал ключ из правого кармана брюк, но теперь его там не было. Левый карман. Тоже нет. Секунды летели. В отчаянии рванул накладные карманы его рубашки военного образца и нашел ключ во втором кармане. Но все это отняло у меня по меньшей мере двадцать секунд.

— Он мертв? — прошептал Кэролайн.

— А вам жалко? Стойте на месте. Сунув ключ во внутренний карман, ухватил радиста за воротник и поволок его по мокрой палубе. До поручней было не больше десяти футов. Я отпустил его, нашел откидывающуюся перекладину, нащупал защелку, открыл ее, повернул перекладину и зафиксировал ее защелкой в открытом положении. Взял радиста под мышки, перевалил его тело через нижний поручень и поднял за ноги. Произведенный им всплеск был почти не слышен. Ни в трюме, ни под брезентом у пушки наверняка никто ничего не мог услышать.

Затем вернулся к трапу, на нижней ступеньке которого продолжал сидеть Кэролайн. Возможно, он просто выполнял отданный мною приказ, но скорее он был настолько ошеломлен, что не мог двигаться. Я распорядился:

— Быстро. Давайте сюда ваш парик.

— Что? Что? — вторая моя догадка была явно ближе к истине. Он был и в самом деле ошеломлен.

— Ваш парик! — кричать шепотом — нелегкое дело, но я был близок к овладению этим секретом.

— Мой парик? Но он же приклеен! Я наклонился, запустил пальцы в фальшивую шевелюру и потянул. Он и вправду был приклеен. Сдавленный стон доктора и неподатливость парика снимали всякое подозрение, что доктор шутит. Этот чертов парик был как будто приклепан к черепу. Но это была ночь решительных действий. Я зажал ему рот левой рукой и свирепо дернул правой. Пиявка с блюдце величиной и то не упиралась бы с такой силой, как этот парик, но и он уступил моему напору. Не знаю уж, какую боль испытал Кэролайн, но мне и самому пришлось несладко. Его челюсти едва не сомкнулись где-то в глубине моей ладони.

Пистолет был все еще у него в руке. Я выхватил его, резко повернулся и застыл. Во второй раз за эту минуту я видел светлые косые струи дождя в направленном вверх луче фонаря. Это могло означать лишь одно: кто-то взбирался по трапу со дна трюма.

В три шага подскочил к борту, бросил парик в шпигат, положил на него пистолет, рванулся обратно к трапу, поднял за шиворот Кэролайна и потащил его к кладовке боцмана, находившейся от трапа в каких-нибудь десяти футах. Я не успел еще захлопнуть дверцу, когда из люка показался Каррерас, но его фонарь светил не в нашем направлении. Я тихонько прикрыл дверцу, оставив узкую щелку.

За Каррерасом вылез его спутник, тоже с фонарем. Оба фонаря были направлены на борт. Я увидел, как луч фонаря Каррераса неожиданно уперся в откинутую перекладину, и услышал его возглас, когда он нагнулся к шпигату. Спустя мгновение он выпрямился, держа в руках парик и пистолет, принялся рассматривать их. До меня донеслось, как он несколько раз повторял какую-то короткую, отрывистую фразу. Затем начал что-то быстро говорить своему спутнику, но по-испански, так что я ничего не понял. Затем он заглянул внутрь парика, подсветив фонариком, покачал головой, что могло выражать сожаление, но скорее всего выражало крайнюю степень злости, забросил парик через борт и вернулся в трюм, прихватив с собою пистолет. Его спутник последовал за ним.

— Наш общий друг, похоже, недоволен, — пробормотал я.

— Он дьявол, дьявол! — голос Кэролайна дрожал. Только сейчас он начинал понимать, сколь невероятно было его спасение, как тонок был волосок, на котором висела его жизнь.

— Вы слышали его. Один из его людей мертв, а он не нашел других слов, чтобы почтить его память, кроме как «свихнувшийся кретин». Он от души посмеялся, когда второй предложил повернуть корабль и поискать его.

— Вы понимаете по-испански?

— Отлично. Он сказал примерно следующее: «Как раз в духе этого садиста, такого-сякого, заставить Кэролайна самого откидывать перекладину и насладиться этим зрелищем». Он думает, что я бросился на него, отнял пистолет и в драке перед тем, как мы оба свалились за борт, он сорвал с меня парик. Он говорит, что внутри парика клочьями висят мои волосы.

— Приношу свои извинения по этому поводу, доктор Кэролайн.

— Господи, извинения! Вы спасли нам обоим жизнь. Мне-то уж во всяком случае. Извинения! — Я подумал, что у доктора Кэролайна весьма крепкие нервы. Он очень быстро отходил от шока. Хорошо бы они и на самом деле были очень крепкие — это ему крайне пригодилось бы, чтобы выдержать испытания, которые сулили нам грядущие часы. — Именно эти клочья его окончательно убедили. Я молчал, и он попросил:

— Пожалуйста, объясните мне, что происходит. Следующие пять минут, пока я продолжал поглядывать в щелку, он засыпал меня вопросами, а я отвечал на них как можно более кратко и вразумительно. Он обладал острым, проницательным умом, чему я поначалу слегка удивился, но исключительно по собственному тугодумию: как правило, ведущим конструктором нового атомного оружия балбеса не назначат. Я решил, что подсознательно составил о нем совершенно превратное представление из-за его потешно звучащего имени и того мимолетного впечатления, которое он произвел на меня минувшей ночью. Любой человек выпучит глаза, если его связать по рукам и ногам, туго припеленать к кровати и ослепить ярким лучом фонаря. Через пять минут он знал уже о последних событиях ровно столько, сколько и я. Он не узнал только одного, что должно было произойти дальше: у меня не хватило духу ему рассказать. Он сообщал мне подробности своего похищения, когда появились Каррерас и его спутник.

Они поставили на место батенсы, закрепили брезент и, не задерживаясь, двинулись к носу. Это означало, как я полагал, что приведение в боевую готовность адских механизмов двух вспомогательных бомб завершено. Я развернул клеенку с фонаря, осмотрел кладовку, подобрал несколько инструментов и погасил фонарь.

— Порядок, — сообщил я Кэролайну. — Можно двигаться.

— Куда? — предложение выйти из кладовки не вызвало у него особого энтузиазма, но после всего им пережитого я не мог его в этом винить.

— Обратно в трюм. Поторопитесь. У нас не так много времени.

Спустя две минуты, со всей возможной тщательностью поправив батенсы и брезент у себя над головой, мы были уже на дне трюма. Я мог и не беспокоиться об инструментах, Каррерас оставил все свои, разбросав их вокруг. Вполне понятно, что он не позаботился захватить их с собой — ему они больше уже понадобиться не могли.

Передав фонарь Кэролайну, я подобрал подходящую отвертку и взялся за крышку гроба с бронзовой табличкой.

— Что вы собираетесь делать? — нервно осведомился Кэролайн.