Читать книгу "Идеальная пара - Шерри Томас"

Перед его глазами снова возникла картина: Джиджи стоит, ее рука касается щеки Фредди, а во взгляде – бесконечная нежность. «Ох, Фредди, прости меня», – сказала она. А потом посмотрела на него, Камдена, и тут же отвела глаза.

Тремейн нахмурился. Как же он раньше об этом не подумал? За что она просила у лорда Фредерика прощения? Не считая того мимолетного эпизода, когда она забыла о благоразумии, Джиджи в своей верности Фредди оставалась тверда как скала. А Камдену с трудом верилось, что она станет разглашать пикантные подробности их супружеских отношений, тем более сообщать о них лорду Фредерику.

С минуту в его голове не было ни единой мысли. А потом вдруг все развернулось на сто восемьдесят градусов. Ее слова могли означать только одно: их близость имела последствия. Он станет отцом. У них с Джиджи будет ребенок.

Камден ухватился за кроватный столбик – ноги его не держали, словно он перебрал отменного шампанского. Ребенок! Их малыш!

Джиджи согласилась на его условия только потому, что с самого начала не собиралась заводить детей. Но он-то знал: она ни за что не отдаст своего первенца ради того, чтобы выйти замуж за лорда Фредерика. Она останется с ним, с Камденом, и у них будет семья. А учитывая, что их так и тянет оказаться в одной постели, семья эта будет расти и расти.

Происходящее никак не укладывалось у него в голове: его со всех сторон осаждали глупые сентиментальные видения. Настоящая семья с кучей упрямых, капризных сорванцов, у которых с лица не сходит озорная улыбка. Дом, где резвятся собаки, мелькают пухлые ручонки, которые тянутся к нему для объятий. И всем этим полновластно заправляет Джиджи.

Именно об этом он всегда мечтал. Об этом и ни о чем другом. Камден стащил с себя помявшийся в дороге сюртук и, рывком открыв чемодан, вытащил другой. В глубине души он понимал: выбор Джиджи пал на него от безысходности. Но какое ему сейчас до этого дело? Перед ним открывалась новая жизнь, и от моря возможностей кружилась голова.

Вошел Гудман, положил на стол пачку писем и вышел, забрав с собой сюртук, который следовало погладить, а Тремейн же приблизился к столу и принялся просматривать почту.

Письмо от Теодоры. По иронии судьбы, после того как они оба обзавелись семьями, ее письма стали приходить часто и регулярно. Из просто «месье» он сначала превратился в «дорогого месье», потом в «дражайшего месье», затем в «милого друга», а под конец – в «сердечного друга».

Камден бегло просмотрел страницы. У нее все хорошо. У близнецов – тоже. В Буэнос-Айресе еще зима, на улице тепло и сыро. Теперь, когда ее супругу, упокой Господь его душу, больше не требуется благотворное действие южного климата, она подумывает вернуться в Европу – ради детей. Еще в письме говорилось, что она намеревается в конце лета посетить Нью-Йорк и будет очень рада, если он ее навестит. Она очень по нему соскучилась.

Вскоре после того, как Теодора вышла замуж за своего князя, они, чтобы поправить его здоровье, перебрались в Буэнос-Айрес. Аргентинской зимой – то есть в июне, июле, августе – они неизменно уезжали в Ньюпорт, где снимали дом. Но Камдену трудно было выбраться в длительное путешествие; все его время, как обычно, поглощали смелые начинания и прожекты. Хотя иногда он все-таки садился на корабль и, завершив намеченные дела, отправлялся к Теодоре с подарками для Саши и Маши.

Камден был бы не прочь повидаться с ней и близнецами. Но только не этим летом. Теперь он надолго осядет в Англии, потому что здесь его ждет куда более важное и удивительное событие: он станет отцом.

Вернулся Гудман. Тремейн продел руки в рукава свежевыглаженного сюртука и повязал галстук. Но только добрую минуту спустя до него дошло, что дворецкий не торопится уходить, тактично выжидая, когда хозяин обратит на него внимание.

– Что такое, Гудман? – спросил он.

– Леди Тремейн сегодня обедает дома. Милорд присоединится к ней?

Камден задумался. В интонациях Гудмана сквозило нечто новое, что-то очень похожее на… сожаление. Куда девалось то молчаливое негодование, тот справедливый укор по поводу поведения хозяйки, которые звучали раньше?

– Да, конечно.

Наконец-то он дома. Больше он никуда не уедет.

Джиджи не слышала, как он вошел в заднюю гостиную. Она полулежала на кушетке, утопая в складках платья – бирюзового, как морская вода на мелководье. Взгляд ее был устремлен в самый центр потолка – она смотрела на гипсовую лепнину.

Камдену редко случалось видеть жену вот такой – притихшей, усталой и томно-сладострастной, словно нимфа душным весенним утром после ночной оргии. Она подобрала концы юбок, которые не поместились на кушетке, и уложила поверх себя живописными складками – натянутая тафта туго облегала округлые бедра и длинные стройные ноги.

Тремейн молчал, любуясь ею. Но Джиджи довольно быстро – пожалуй, даже слишком быстро – почувствовала его присутствие. Спустив ноги с кушетки, она выпрямилась.

– Хорошо выглядишь, – сказал Камден.

Она растерялась и, что было совсем на нее не похоже, украдкой поднесла руку к волосам и заправила за ухо выбившуюся из прически прядь.

– Спасибо, – ответила она. – Ты тоже. Неплохое начало.

– Прости, что испортил тебе свидание.

– Пустяки. Фредди уже собирался уходить.

– Ты ему рассказала?

– Рассказала? О чем?

Камден опешил. Джиджи не жеманничала; она и в самом деле не понимала, о чем речь. Выходит, она не беременна.

Земля снова ушла у него из-под ног. Но на этот раз вдобавок показалось, что кто-то ударил его по затылку тяжелым предметом.

– Да так, ни о чем, – пробормотал он, стараясь держать себя в руках.

Тремейн подошел к напольным часам и притворился, что сверяет время на своем хронометре, тогда как ему ужасно хотелось схватить кочергу, лежавшую у камина, и вдребезги разнести всю комнату. Будущие дети, семейная жизнь – все сгинуло в горниле жестокой действительности. А Джиджи, глухая к его боли, собственноручно выбросила их счастье, точно черствый хлеб.

Какое-то время, пока он заводил часы, которые и без того были заведены до отказа, в комнате царило молчание. Потом Джиджи вздохнула, и потому, как заныло его сердце, Камден понял, что она собирается сказать.

– Все обошлось, – сказала она. – Ты дашь мне развод?

Каждая клеточка его существа кричала: «Нет!» Не даст он ей никакого развода. Камдену вдруг ужасно захотелось вернуться в те времена – самая настоящая ностальгия по дням суровой старины, когда женщина вообще не имела права голоса в таких вопросах – тогда он мог бы злобно рассмеяться, – подвесить лорда Фредерика за ноги к потолку темницы, а на жене он разорвал бы сорочку в клочья и взял бы ее силой прямо на помосте в огромном пиршественном зале.

Но срок, о котором они условились, истечет еще очень не скоро. То, что она отклонила его предложение, вовсе не освобождало ее от выдвинутых им условий. Так как же поступить? Следует ли добиться от нее неукоснительного соблюдения их договора?