Читать книгу "Между Амуром и Невой - Николай Свечин"

— Операция ваша не в том ли состоит, чтобы взорвать графа Толстого?

И майор показал карту Аптекарского острова со зловещим крестом и словом «Бум!».

Дегаев переменился в лице, но быстро нашелся:

— Это инсценировка для организации засады. Спросите у подполковника Судейкина — я не имею права отвечать на ваши вопросы, кто бы вы ни были. Бомбисты будут схвачены на месте преступления.

— До того, как кинут бомбы, или после? — осклабился Таубе.

Арестованный покрылся красными пятнами, но упорно отвечал:

— Спросите у подполковника — он всё обьяснит. Вызовите его сюда, он всё-всё обьяснит.

— Хочет перевести стрелки на Георгия Порфирьича, — как бы себе под нос прокомментировал Енгалычев. — Дурак; разве ж такое подтверждают? Сказать графу Толстому, что ловил на него бомбистов, как на живца — ха!

— Послушайте, Дегаев, — проникновенно сказал Таубе. — То, что вы кокетливо называете инсценировкой, во всем мире именуется провокацией. Вы арестованы военной разведкой, которая не подчиняется ни МВД, ни Корпусу жандармов. Нам на эти игры наплевать, вы не наш агент и жалеть вас мы не станем. С точки зрения офицерской чести — согласитесь, как бывший офицер — вы негодяй. Это весьма развязывает нам руки… Вчера днем отмечена ваша встреча с британским шпионом Хинтерроу, что уже прямо проходит по нашему ведомстау. И пахнет, кстати, государственной изменой, наказываемой двадцатью годами каторги. А Судейкин ваш, если устроить ему очную ставку с вами в кабинете графа Толстого, от всего откажется. Мол, агент как агент, а про покушение знать не знаю: я ему только статейки редактировал…

Дегаев молчал и смотрел в угол.

— Хорошо, попробуем с другой стороны. Вот эта тряпочка может оказаться в Париже и попасть, например, ко Льву Тихомирову.

Отставной капитан посерел на глазах, открыл было рот, но не смог сказать ни слова — он задыхался.

— А впрочем, зачем Тихомирову, — не унимался барон. — Тот человек уравновешенный. Отдадим-ка мы лучше ваш документик Дейчу. Знаете такого? Совсем припадочный. В семьдесят восьмом в Одессе лично выплеснул в лицо некоему Гориновичу склянку с соляной кислотой. Да еще ножичком потыкал. Бедняга ухитрился выжить, правда, оба глаза вытекли… А ведь доказательств никаких не было, только подозрения; здесь же целый опус с подписью Георгия Порфирьевича!

— Чего вы хотите? — прошептал Дегаев.

— Всего-навсего правды. Но всей.

И провокатор, сбиваясь и запинаясь, начал свой жуткий и удивительный рассказ.

Во времена расцвета «Народной Воли», при таких её деятелях, как Желябов, Михайлов или Тихомиров, отставной артиллерист Дегаев состоял в революции на третьих ролях. Убийство Александра Второго ужаснуло общество и озлобило силы правопорядка. Очень быстро ведущие лидеры терроризма оказались, кто на эшафоте, кто в Петропавловке, и лишь наиболее везучим удалось ускользнуть за рубеж. А главное, помогать радикалам вышло в обществе из моды. То ли одумались дураки-либералы, то ли испугались, только «работать» революционерам стало затруднительно.

В этот момент поле антиправительственной борьбы выглядело, как выжженная пустыня. Одинокая и бестолковая Вера Фигнер болталась по стране, дюжинами сдавая следовавшим за ней по пятам жандармам последних неодумавшихся семинаристов. В далекой и безопасной Швейцарии было принято, в итоге, решение набирать новых деятелей в Исполнительный комитет «по пониженному цензу». В условиях безрыбья ценз и впрямь был изрядно понижен, и те люди, что при Александре Михайлове стояли бы «на стрёме», теперь вошли в руководство партией. В их числе оказался и Дегаев.

Когда в декабре 1882 года он был арестован и помещён в одиночку Одесского замка, то очень быстро задумался над несчастной своей судьбой и — написал письмо Судейкину (о котором много слышал, как о гении политического сыска). Тот бросил все дела и приехал в Одессу. Всё ж таки Дегаев был влиятельным членом Военной организации «Народной Воли», лично рыл подкоп на Малой Садовой и представлял из себя некоторую величину…

Георгий Порфирьевич действительно был удивительным душеведом, каких не знала до сих пор охранительная система. Угрозами и лестью, а чаще искренним интересом и симпатией к арестованным, умением сыграть на слабых струнках человеческой души, он мог договориться даже с ярыми своими противниками. Причём договаривался так, что затем они десятилетиями являлись преданными агентами правительства.[144]

С Дегаевым Судейкин установил совершенно особенные отношения. Встретились два властолюбца и условились помогать один другому! Георгий Порфирьевич прямо пожаловался Сергею Васильевичу, что не имеет достойных союзников в верхах — там одни ничтожества, начиная с министра графа Толстого. А по совести, по способностям, занимать кресло управляющего МВД должен был бы он, Судейкин. Вот если Дегаев пустит престарелого графа на воздух, а подполковник тем временем арестует Веру Фигнер, тогда они оба резко возвысятся, каждый в своей иерархии. И начнут «де-факто» править Россией: Дегаев наводнит её ручными «неуловимыми» террористами, которые будут делать только то, что позволят им два вершителя… А Судейкин станет самым незаменимым при батюшке-царе человеком, эдаким диктатором в духе Лорис-Меликова, поскольку он единственный сможет обеспечить безопасность государя. А кончится все… конституцией, поскольку Георгий Порфирьевич тоже считает абсолютную монархию анахронизмом и сам в душе либерал!

От такой перспективы у отставного штабс-капитана захватило дух, и он немедленно выдал всё, что знал: явки, пароли, шифры, настоящие и конспиративные фамилии нелегалов, планы партии, заграничные связи. В награду подполковник разрешил Дегаеву встретить Новый год с женой (она сидела в том же замке, этажом ниже), прислал вино и фрукты. Сделка состоялась, и головокружительная операция начала быстро развиваться. Через две недели после праздничного вечера Дегаев «бежал» и объявился в революционных кругах в ореоле героя. Там давно уже не было никаких успехов, а тут такое! Изголодавшиеся по хорошим новостям люди поверили всему, и Вера Фигнер лично ввела триумфатора в Исполнительный комитет.

Судейкин выполнял все свои обещания. Он не трогал молодых партийцев, смотревших новому предводителю в рот, а предпочитал держать их на свободе под полным своим контролем. Исключение сделал для Фигнер, чтобы расчистить Дегаеву путь на самый верх, но и здесь поступил артистично. Отважной революционерке «случайно» встретился на улице бывший террорист Меркулов, о котором уже было известно, что он предатель. Затем дурочке дали сообщить об этом товарищам по партии, и забрали. Дегаев остался чист, и сделался верховным вождем «Народной Воли» в России.

После этого началась уже совсем веселая жизнь. Сергей Васильевич воссоздал закрытую партийную газету и завёл подпольную типографию (деньги на это взял, естественно, у инспектора секретной полиции). Все статьи в газету Судейкин редактировал лично. Затем они вдвоём набрали всякий сброд в Исполнительный комитет. Революционные деятели, оставшиеся в России и «ходившие по лезвию ножа», высокомерно относились к дезертировавшим, по их мнению, прежним лидерам партии, находящимся в эмиграции. И не слушали советов «стариков». Сейчас Судейкин руководит всеми ячейками «Народной Воли», издает и редактирует их печатный орган, полностью контролирует партию и готовит её руками покушение на графа Толстого. Да, еще он дал поручение Дегаеву: выехать в Швейцарию, найти там самого крупного из уцелевших прежних вождей Льва Тихомирова и выманить его на территорию Германии, где тот будет арестован.