Читать книгу "Время собирать груши - Михаил Яковлевич Грушевский"

привязанность к Даше. Понятно, что это произошло не сразу и не так просто. Но сейчас Мишка постоянно спрашивает: «Где Даша? Когда приедет?» Дочка почти каждую неделю остается у нас. С Женей у нее сложились хорошие приятельские отношения, обсуждают разные девчачьи моменты.

Сам я армейский фанат с огромным стажем. И для сына тоже главное, чтобы выиграл армейский клуб. Ну, и сборная страны, конечно. Притом он смотрит все виды спорта – баскетбол, теннис, хоккей. Не помню, когда он просил бы включить мультик – только спортом бредит. Жена шутит: ну, ты заполучил дружбана. Я пересказываю сыну, как ЦСКА выигрывал и забивал. Мишка утром просыпается и спрашивает: папа, тебе снился футбол? И я сочиняю матчи, которые мне приснились. Вот сам я таким не был. Хотя помню, что полюбил футбол в семь лет. И в 1972 году полюбил хоккей. А Мишка уже в свои 9 лет все знает и про хоккей, и про футбол. И Игорь Акинфеев присылает ему видеоприветы. Мишка считает, что знаменитый вратарь ЦСКА его друг.

Он сильно похож на меня. Но у него невероятно голубые глаза. Я никогда таким похвастаться не мог. Был кучерявым все свои детские годы, а Мишка с его львиной гривой – девчонки штабелями падают. Мы в свое время жили с огромным количеством условностей и ограничений. Нельзя было выделяться. А сегодня дети растут в абсолютно раскованной среде. У Мишки одно время была легомания, его комната была забита конструкторами Лего. А вот у меня нервов не хватает мелкие детальки состыковывать, даже три детальки не соединю. Просто психоз начнется. А он часами был готов сидеть. И счастлив был до неприличия, собирая эти конструкции.

Я покупаю для ребенка много чего – дети так обаятельны, что им не откажешь. И соблазны избыточные, и великое детское счастье. Я помню, что в первом классе принес в школу машинки, которые мне отчим подарил. И раздал ребятам. А тот мне сказал, что этого делать нельзя. И я вынужден был собирать их по одноклассникам, к своему позору. Все дико расстроились. Наши родители не могли позволить себе море этих детских шалостей – а сегодня такое возможно. Невзирая ни на что…

Сына тоже зовут Михаил Грушевский. И я где-то ляпнул, что, когда он вырастет и станет выступать на сцене вместо меня, никто не заметит подмены. Тогда сыну было четыре с небольшим года, но уже в этом возрасте было заметно, что у него отличное чувство юмора. И актерские данные имеются. Он учится не только петь – получает полноценное творческое развитие. Так что Миша серьезно готовится к карьере артиста. Но и спорт его привлекает. Думаю, что как болельщик ЦСКА он тоже станет моим достойным преемником.

А может, он станет и футболистом. Вот я сейчас вспоминаю Бориса Николаевича Ельцина. Помните, как в 1999 году в новогоднем обращении неожиданно для всех он объявил о том, что передает власть Путину? Вот и я представляю, как тоже появлюсь на ТВ и скажу: «Я определился с преемником. Это мой сын!» Правда, надеюсь, что это случится не скоро и какое-то время мы будем выступать с ним дуэтом.

В любом случае, если сын пойдет по стопам отца, отговаривать его точно не буду, гарантирую. А поддерживать? Куда я денусь? Как же можно не поддержать? Другое дело, что это должно проявиться достаточно явно, отчетливо. В конце концов, он должен сказать: «Папа, мне это интересно». Я даже думаю, что, когда мой сын вырастет, он скажет: «Папа, у тебя такой устаревший юмор, так олдскульно уже никто не шутит. Пап, лучше не мешай мне со своими советами. У меня будет свежий юмор, народ потянется». Я предполагаю, что скорее так оно все и будет.

Что такое семейное счастье? На мой взгляд, супруги счастливы, когда из сложных испытаний выходят еще более близкими людьми. Когда, посмотрев на фотографии десятилетней давности, говорят друг другу: «Любовь моя, а ведь сейчас мы выглядим еще лучше!» Когда ощущают безоговорочную поддержку в любом вопросе и умеют конструктивно обсудить темы запредельной деликатности. Все это есть в нашей жизни с Михаилом. Принято думать, что быть женой юмориста – это жить ежедневно внутри юмористического шоу. Это так, но лишь отчасти. Юмор – тонкая материя. Мой любимый еврейский юмор – это зачастую средство самообороны. У юмористов, как правило, сложносочиненный характер, и мой муж не исключение. Что мне очень нравится! Впрочем, как заметил сам Михаил, годы жизни со мной сделали его гораздо мягче и сговорчивее. Обещает, что к столетнему юбилею он станет совсем душечкой!

ЕВГЕНИЯ ГРУШЕВСКАЯ, супруга Михаила Грушевского

Часть седьмая

Спелые груши

Отношение к автомобилям

Я довольно поздно приобрел свой первый автомобиль. Мне было под тридцать, а я не умел даже водить машину. Сначала был человеком общественного транспорта. Метро – я там знал все, как надо выходить, в какую дверь надо входить, чтобы быстро пройти на пересадку. Помнил всю схему московского метро, кольцевую, радиальные, все нюансы знал. И я часто сам с собой соревновался по скорости перемещения на метро. Допустим, от «Щербаковской» до «Октябрьской» – столько-то минут, вот мой личный рекорд, но его можно побить, если более толково действовать, не терять драгоценные минуты. И я полагал, что своя машина мне и не понадобится. И это не говоря уже о том, что моя мама покойная не то что презирала, но считала, например, такси каким-то буржуазным пережитком. Она говорила, что это разврат – тратить деньги на такси…

Но когда у меня уже началась жизнь на эстраде, я как-то внушил себе, что не пристало артистам пользоваться метро. Не бесспорное, кстати, утверждение, но мне оно очень понравилось. Это сейчас все в телефоне, коммуникация, а тогда с тем же такси ты выходишь, нелепо размахиваешь руками и ногами, останавливаeтся бог знает кто. Какие только герои не попадались мне в те годы, кто только не вез меня на концерты, после концертов, куда-то еще…

Например, мне однажды попался потрясающий водитель, который знал Москву, причем тогда же не было навигаторов, а у него и карты не было, но он наизусть все знал. Он говорил: «Там будет помойка, мы за ней поворачиваем, третья арка, через двор». А еще у него была такая концепция: он всех водителей представлял, что это враги, некие недоброжелатели, которые мешает ему свободно проехать, и он выстраивал