Читать книгу "Дело Эйр - Джаспер Ффорде"

перестраивались, осталась легкая рябь на поверхности стекла. Аид триумфально усмехнулся, прочитав на первой странице:

Джейн Эйр

Автобиография, написанная Керрером Беллом

Октябрь, 1847

Ахерон намеревался просто похитить книгу, но ему всегда нравилась эта история. Поддавшись соблазну, он начал читать.

Она была открыта на эпизоде, когда Джейн Эйр лежит в постели и прислушивается к странному звуку. Где-то совсем рядом звучит низкий сатанинский смех. Убедившись, что его источник находится не в ее комнате, Джейн встает и, поспешно задвинув щеколду, кричит:

– Кто там?

В ответ слышатся какие-то стоны, звук удаляющихся шагов, вдали захлопывается дверь. Джейн набрасывает на плечи шаль, медленно отодвигает задвижку и осторожно выглядывает в щелку. На ковровой дорожке она видит свечу и замечает, что коридор полон дыма. Скрип приоткрывшейся двери в комнату Рочестера привлекает ее внимание, и тут она замечает тусклое мерцание огня внутри. Джейн, забыв обо всем, бросается туда, врывается в горящую комнату Рочестера и пытается разбудить спящего, крича:

– Проснитесь! Проснитесь!

Рочестер не шевелится, и Джейн с возрастающей тревогой замечает, что простыни уже тлеют. Она хватает кувшин с водой и выплескивает на постель, потом приносит еще кувшин из своей комнаты. С трудом ей удается залить огонь вокруг кровати, и тут Рочестер, очнувшийся в луже воды, спрашивает:

– Что это, наводнение?

– Нет, сэр, – отвечает она. – Но здесь был пожар. Вставайте, прошу вас, вы залиты водой, я сейчас принесу свечу.

Рочестер не вполне понимает, что происходит.

– Во имя всех фей в христианском мире, скажите, это вы, Джейн Эйр? – спросил он. – Что вы сделали со мной, колдунья? Кто здесь в комнате, кроме вас? Так вы решили утопить меня?

– Повернись. Медленно.

Это произнес уже охранник, отвлекший Ахерона от чтения.

– Как же я ненавижу такие вещи! – возопил он, поворачиваясь к офицеру, который держал его на мушке. – На самом интересном месте!

– Не двигайся и положи рукопись.

Ахерон так и сделал. Охранник отцепил от пояса уоки-токи и поднес к губам.

– Не надо, – тихо сказал Ахерон.

– Да неужто? – уверенно отозвался охранник. – И с какой же стати?

– А с такой, – ответил Ахерон, поймав взгляд охранника и заглянув ему в душу, – что иначе вы никогда не узнаете, почему от вас ушла ваша жена.

Охранник опустил уоки-токи.

– Что ты знаешь про Денизу?

Я провалилась в зыбкий беспокойный сон. Во сне я снова была в Крыму. Меня окружал грохот пушек и металлический лязг, с которым снаряд попадает в боевую машину пехоты. Я даже ощущала в воздухе вкус пыли, кордита и аматола, слышала глухие крики моих товарищей, треск выстрелов и визг вездесущих пуль. Восьмидесятипятимиллиметровые русские пушки били почти в упор, так что целиться им было просто незачем. Того, что тебя убьет, все равно услышать не успеешь. Я снова служила в легкой танковой – возвращалась на поле боя, вопреки приказу отступить. Я вела машину по лугу, по остаткам предыдущих сражений. Машину сильно тряхнуло, и крыша над головой лопнула, внутрь ударил луч света, в котором заплясала пыль. Это оказалось неожиданно красиво. Та же незримая рука подняла машину и подбросила ее в воздух. Несколько ярдов мы катились на одной гусенице, потом плюхнулись в обычное положение. Мотор еще работал, управление тоже действовало. Я продолжала двигаться вперед, наплевав на повреждения. И лишь когда я потянулась к рации, поняла, что крышу-то снесло. Это было отрезвляющее открытие, но времени на размышление не оставалось.

Впереди дымились остатки гордости Уэссекских танковых войск – Третьей легкой танковой бригады. Русские восьмидесятипятимиллиметровки замолчали. Теперь доносились лишь звуки ружейной пальбы. Подъехав к ближайшей группе бредущих раненых, я открыла заднюю дверь. Она была смята – ну и черт с ней. Боковую дверь снесло вместе с крышей. Я поспешно подобрала раненых и умирающих солдат – двадцать два человека, – впихнув их в машину, рассчитанную на восьмерых. Все это происходило на фоне непрекращающихся телефонных звонков. Мой брат, без шлема, с окровавленным лицом, помогал укладывать раненых. Он попросил, чтобы я вернулась за ним. Только я отъехала, от брони отрикошетила пуля. Русская пехота перешла в наступление. Телефон по-прежнему звонил. Я поискала в темноте трубку, уронила ее и, ругаясь, стала шарить по полу.

Звонил Безотказэн.

– Все в порядке? – спросил он, чувствуя, что ошибается.

– Все в порядке, – ответила я, поскольку привыкла делать хорошую мину. – Что стряслось?

Я посмотрела на будильник. Было три часа ночи.

– Еще одна рукопись пропала. Только что пришло сообщение. Тот же почерк, что и в случае с «Чезлвитом». Просто вошли и взяли. Два охранника убиты. Один из собственного пистолета.

– «Джейн Эйр»?

– Откуда ты знаешь?

– Мне сказал Рочестер.

– Чего?

– Не бери в голову. Хэворт-хаус?

– Час назад.

– Заеду за тобой через двадцать минут.

Не прошло и часа, как мы уже подъезжали к развилке на М1 в Регби. Ночь была ясной и холодной, дорога почти пустая. Я подняла крышу и включила обогрев на всю катушку, но все равно свистело так, словно ветер снаружи пытался ухватиться за складной верх. Я представила, каково вести машину зимой, и меня прошибла дрожь. К пяти утра доберемся до Регби, оттуда будет легче.

– Надеюсь, раскаиваться не придется, – пробормотал Безотказэн. – Брэкстон не обрадуется, когда узнает об этом.

– Всегда, когда люди говорят: «Надеюсь, раскаиваться не придется», им, как правило, раскаиваться приходится, и очень долго. Только слово скажи, и я тебя высажу. Забей на Брэкстона. Забей на «Голиаф», забей на Джека Дэррмо. Некоторые вещи важнее правил и законов. Правительства и стили приходят и уходят, а «Джейн Эйр» остается. Я сделаю все, чтобы роман выжил.

Безотказэн ничего не ответил. Работая со мной, подозреваю, он впервые почувствовал, что ему действительно нравится в ТИПА-Сети. Я сбросила газ, чтобы обогнать ползущий грузовик, потом снова прибавила скорость.

– Откуда ты узнала, что я звонил про «Джейн Эйр»?

Я немного подумала. Если я не смогу сказать Безотказэну, то не смогу сказать никому. Я достала из кармана платок Рочестера.

– Посмотри на монограмму.

– ЭФР?

– Эдвард Фэйрфакс Рочестер.

Безотказэн с сомнением посмотрел на меня.

– Полегче, Четверг. Я признаю, что я не лучший знаток Бронте, но даже я знаю, что эти люди – не настоящие.

– Настоящий он или нет, я с ним несколько раз встречалась. Еще у меня остался его сюртук.

– Подожди… я еще могу понять устранение Кэверли, но ты-то что несешь? Ты хочешь сказать, что персонаж может вот так запросто спрыгивать со страниц романа?

– Честное слово, я согласна, происходит что-то странное, что-то такое, чего я не могу объяснить.