Читать книгу "К далеким берегам (без иллюстраций) - Михаил Васильевич Муратов"

двадцатым градусом южной широты.

Некоторые мореплаватели сообщали, что видели его сами. Другие говорили, что это недоразумение, происшедшее вследствие ошибки в вычислениях: новым именем — Ассенацио — назван другой остров, действительно находящийся на той же параллели, но гораздо западнее.

Знаменитый мореплаватель де-Лаперуз тщетно искал остров Ассенацио, но некоторые утверждали, что он не довел поиски до конца.

Крузенштерн и Лисянский решили продолжать поиски, предпринятые Лаперузом, пройти там, куда не дошли его корабли.

— Мы тщетно ждали, что с мачты, на которой находился матрос, дабы следить за горизонтом, раздастся крик: земля! Убедившись, что Ассенацио помещается на картах напрасно, мы под всеми парусами пошли к Бразильской земле, — говорил потом Крузенштерн.

Одиннадцатого декабря, когда до берега Южной Америки оставалось еще несколько десятков миль и нельзя было увидеть землю даже в подзорную трубу, на «Неву» прилетела очень большая бабочка. Она села на борт и раскрыла крылышки, точно вырезанные из темно-синего бархата и украшенные светло-желтой полоской по краям. Вслед за ней появилось множество различных бабочек, тоже больших и красивых.

Команда кораблей смотрела на них с изумлением: даже наряднейшие российские бабочки казались по сравнению с ними мало заметными. Натуралист Лангсдорф, которому уже случалось в европейских музеях видеть бразильских бабочек, теперь тоже любовался их красотой.

— Эти бабочки, так же как птички, которые гостили у нас, когда мы шли мимо Африки, наверно унесены от земли сильным ветром, — объяснял Лангсдорф.

На другой день утром вдалеке показался мыс Фрио.

— Скоро будем в Бразилии, — говорили на кораблях.

После пятидесятидневного плавания всем хотелось поскорее сойти на берег.

Молодые офицеры желали, чтобы корабли зашли в Рио-де-Жанейро. В этом большом портовом городе можно было найти много всевозможных развлечений. Моряки, золотоискатели, люди, вдруг разбогатевшие на бриллиантовых россыпях, которыми славилась Бразилия, попадая в Рио-де-Жанейро, старались вознаградить себя за перенесенные лишения и иногда в несколько дней спускали здесь в кутежах все, что приобрели.

Крузенштерн и Лисянский предпочли миновать Рио-де-Жанейро. «Надежда» и «Нева» пошли к острову Святой Екатерины, расположенному южнее этого города. Пролив шириной всего в двести сажен отделял остров от материка. Прекрасная гавань на берегу пролива была хорошо защищена от ветров.

— Место сие весьма славно у мореходцев по причине здорового воздуха и добрых съестных припасов, — говорил Крузенштерн, вспоминая, что в гавани острова Святой Екатерины останавливались де-Лаперуз и некоторые другие известные мореплаватели.

Ранним утром 21 декабря «Надежда» и «Нева» вошли в узкий пролив между островом Святой Екатерины и материком. На берегах видны были небольшие горы, покрытые густым темно-зеленым лесом. Можно было ясно различить стройные пальмы, какие-то еще не известные русским морякам могучие, высокие деревья, перевитые лианами, и цветущий кустарник на лесных опушках.

Корабли вошли в гавань острова и стали недалеко от старой крепости, на которой были подняты португальские флаги.

От берега немедленно отошла лодка, в которой сидел пожилой португальский офицер. Он побывал на «Неве» и «Надежде», чтобы получить сведения о кораблях и узнать, куда они направляются.

— Мне весьма приятно было видеть его удивление, когда он узнал, что россияне идут мимо мыса Горн, — сказал капитан Лисянский, когда офицер покинул корабль.

Португальский офицер держался очень вежливо и выразил уверенность, что губернатор острова будет рад видеть у себя русских моряков.

На другой день Крузенштерн и Лисянский вместе с посланником Резановым поехали с визитом к губернатору, который жил в городе Ностра-Сеньора-дель-Дестро, недалеко от гавани.

По дороге часто встречались белые домики, обнесенные живой изгородью из молодых апельсиновых деревьев, посаженных так часто, что их ветви переплетались между собою, образуя сплошную стену. В темно-зеленой листве краснели апельсины. В садах около домов стояли кофейные деревья и бананы. А на полях росли хлопок, сахарный тростник и рис.

Полуголые негры и негритянки работали в садах и на полях. Португальцы в белых одеждах и в широкополых шляпах обычно только следили за работой рабов, подгоняя плеткой ленивых и слабых.

Густая аллея из давно посаженных больших апельсиновых и лимонных деревьев, начинавшаяся перед городом, перешла в проспект, ведший к губернаторскому дому.

— Бразильцы на апельсиновые и лимонные деревья, вероятно, и внимания не обращают, как мы на березы, — говорили русские моряки.

Губернатор принял гостей любезно и даже предложил посланнику помещение в своем доме.

Потом Крузенштерн и его спутники пошли осматривать городок. Дома были почти не видны с улицы. Они как будто спрятались среди деревьев, защищавших их от солнечных лучей. Широкая улица вела к обширному рынку.

Съестные припасы продавались здесь очень дешево: кофе и сахар стоили по десяти копеек за фунт на русские деньги. Сильные быки, спутанные по ногам, производили впечатление почти диких животных. В совсем еще малонаселенной Бразилии стада бродили почти без надзора, дичали, и от пастухов требовалось большое искусство, чтобы ловить и доставлять быков на продажу.

Наряду со скотом на рынке продавались люди. Негры разного возраста, начиная с детей, сидели и лежали на земле в ожидании покупателей. Нередко продавались разным покупателям и разлучались мужья и жены, родители и дети.

Скот продавался очень дешево. Люди стоили значительно дороже, потому что доставлялись издалека. Негров привозили в Бразилию из португальских колоний в Африке — Анголы и Мозамбика, причем нередко больше половины рабов умирало в пути. В Бразилии, так же как в других странах Южной Америки, они выполняли самые трудные полевые работы и были лишены всяких прав.

«Содержание сих бедных невольников в рассуждении их пищи и одежды мало чем отличается от животных. При всем том угнетены всякими наитягчайшими работами», записал Коробицын в своем путевом дневнике.

Крузенштерн и Лисянский предполагали провести всего несколько дней на острове Святой Екатерины, чтобы запастись свежей провизией и пресной водой. Но когда, как всегда после длинного перехода, стали проверять состояние кораблей, обнаружилось, что начали гнить две мачты «Невы». Нужно было изготовить и поставить новые, а на это требовалось много времени. Пришлось задержаться на пять недель у бразильских берегов.

Декабрь был на острове Святой Екатерины жарким летним месяцем. Под горячими лучами солнца от земли, в которой было много влаги, поднимался едва заметный пар. В воздухе стоял легкий туман, совсем не похожий на обычный: он был