Читать книгу "Рота Его Величества - Анатолий Дроздов"

Они снова притихли.

— Почему вы не женаты? — спросила Вера.

— Сначала было некогда: воевал.

— А потом?

— Была невеста, но она умерла.

«А другая выгнала!» — добавил я мысленно.

— Поэтому вы пьете?

— Заметно? — спросил я.

Она кивнула. Я вздохнул и развел руками.

— Спасибо за беседу! — Вера встала.

— И за пирожные! — добавила Даша, тоже поднимаясь.

— А вам — за компанию!

Я вскочил и церемонно чмокнул барышням ручки. Они этого не ждали и закраснелись. Даша, уходя, оглянулась, я ей подмигнул. К столику подошла официантка.

— Сделай мне с собой! — попросил я, доставая деньги.

Товарно-денежные отношения в ресторане действовали. Спустя несколько минут официантка принесла сверток. Я взял его и вышел на улицу. Осень в Москве стояла замечательная: светило солнце, но не было жарко. Настоящей зимы в этих краях не бывает, температура не опускается ниже нуля, а снег можно встретить только в горах. В Новой России и того теплее, собирают по два урожая. Зимой здесь не холодно, летом не жарко. Благословенная земля! Чтоб устроить голод в таком месте, надо постараться. Нет крепостей, которые не смогли бы взять большевики…

Я двинулся тротуаром, разглядывая дома и людей. Москва очхи походила на Петроград веев, только казалась серой и мрачной. Увидав ее в первый раз, я не сразу понял причину. В Петрограде на домах висели разноцветные вывески, щиты с рекламой; многочисленные кафе и рестораны в центре города выставляли столики на тротуары, накрывали их навесами из ярких тканей с воланами по краям. Город расцветал. Вдоль проспектов гуляли нарядно одетые дамы и барышни, они улыбались и мило щебетали. Ничего подобного в Москве не наблюдалось. По улицам сновали люди в темной одежде и с озабоченными лицами. Яркое платье встречалось редко и сразу обращало на себя внимание. Даже детей здесь одевали в форму, как солдат.

Я прошел мимо очереди: люди спешили отоварить карточки. В очереди преобладали женщины, они стояли, хмуро глядя по сторонам. Я почувствовал на себе неприязненные взгляды. На мне был костюм, сшитый по заказу, а не мешок с рукавами, считавшийся здесь одеждой. Я выглядел сытым и довольным, к тому же нес сверток, очертания которого выдавали содержимое. Очередь имела право меня ненавидеть.

В Петрограде я любил гулять по улицам, в Москве стал избегать. Я пробовал ездить на трофейном «Хаммере», но это оказалось еще хуже. Стоило «Хаммеру» притормозить, как возле него собиралась толпа. Люди стояли и рассматривали автомобиль. После первой лекции мне пришлось в буквальном смысле пробиваться к машине, а потом сигналить, чтоб выбраться на проезжую часть. «Хаммер» я сдал в правительственный гараж, мне выдали за него тридцать тысяч рублей, которые я благополучно пропивал. Автомобиль я не жалел. На местном бензине мотор «Хаммера» крякнется быстро, куда с ним потом? По Москве ходили трамваи, однако влезть в них было сложно, да и не хотелось. Квартиру нам с Антоном дали в центре, до университета недалеко.

Антон был дома; сидел, обложенный книгами.

— Брось! — сказал я, ставя на стол бутылку. — Есть занятие интереснее.

— Готовлюсь к лекции, — сказал Антон, с опаской глядя на бутылку.

— Можно подумать, они кому-то нужны!

— Не скажи! — обиделся Антон. — Знаешь, как слушают! После лекции засыпают вопросами.

— Меня тоже засыпают, — согласился я. — Сегодня, например, выпытывали: женат ли ты?

Антон покраснел.

— Еще мне рассказали, какой ты красивый, — безжалостно продолжил я. — Голубые глаза, белая кожа, вьющиеся волосы… Девчонки поголовно в тебя влюблены. Будь осторожен! По местным понятиям сказать барышне, что она красивая, означает сделать предложение. Поцеловать — скрепить союз двух сердец. Оглянуться не успеешь, как свяжут по рукам и ногам!

На Антона было жалко смотреть. Я достал нож и стал резать колбасу. Антон опомнился и сбегал за стаканами. Я разлил водку.

— Илья! — сказал Антон, осторожно беря стакан. — Нельзя столько пить! Каждый день!

— Деньги кончаются! — успокоил я. — Как только — так брошу! Будь здоров!

Он помялся, но выпил, после чего набросился на колбасу. Я жевал неохотно — не хотелось.

— Внимание! Внимание! — раздалось из тарелки репродуктора. — Передаем выступление Генерального секретаря Коммунистической партии товарища Курочкина! — В тарелке зашипело, и послышался глуховатый голос: — Дорогие товарищи! Граждане Союза!..

— Выключи! — сказал я.

— Нельзя! — вздохнул Антон. — Шнур без вилки, заделан прямо в стену. Регулятора громкости — и того нет!

Я встал и дернул за шнур. Он оборвался, вывернув кусок штукатурки.

— Как видишь, просто! — сказал я, возвращаясь за стол.

— Завтра починят! — сказал Антон. — За этим следят!

— Снова вырву! — пообещал я.

— Нарвемся, Илья! — предостерег он.

— Кто-то сюда очень просился, — напомнил я, — хотя минздрав предупреждал!

— Здесь неплохо! — возразил Антон. — Живут бедно, но и у нас не все миллиардеры. Люди симпатичные.

Я хмыкнул.

— Законодательство интересное! — поспешил он.

— Ага! — согласился я. — За третье преступление независимо от тяжести — расстрел!

— Борются с рецидивом! Воров в законе у них нет!

— Зато шантрапы полно! Вечером в парк не выходи — ограбят! Милиции не дозовешься.

— Ее мало.

— Зато армия пухнет. В Москве один университет и пять военных училищ. На улицах каждый второй в форме.

— Думаешь, война?

— И очень скоро. А мы тут лекции читаем! — Я взял бутылку.

— Илья! — попросил Антон. — Мне не надо!

Я вылил водку в стакан и осушил его залпом.

— Суп будешь? — спросил Антон. — Мясной! Принесли из распределителя. Тебе надо поесть!

— Я сыт!

Снимая на ходу пиджак, я побрел в спальню. Предметы вокруг двоились и танцевали. Выработанная годами привычка не подвела: я успел раздеться и даже развесить одежду на стуле. А вот как упал в кровать, уже не помнил…

* * *

— Илья! Илья!..

Я разлепил глаза. Лицо Антона маячило сверху белым пятном.

— К тебе пришли!

Голос Антона был испуганным: похоже, что тот, кто пришел, носил фуражку и имел бумагу, озаглавленную «ордер»… Я выдохнул и сел. В висках кольнуло, но терпеть было можно. Насчет фуражки я оказался не прав: у человека, стоявшего за спиной Антона, ее не имелось. В остальном Антона можно было понять: не каждый день к вам в гости приходят наркомы.