Читать книгу "Рота Его Величества - Анатолий Дроздов"

— Вы держите проходы постоянно открытыми? Как?

— Разумеется, не колечком! Ручка устанет! Много лет наши ученые изучали проходы. Работали добросовестно, но им не хватало ключа! — Человек за столом показал перстень на пальце. — Ключ им дали. Не хочу вдаваться в подробности, но сегодня мы в состоянии держать проходы открытым столько, сколько захотим. Как и мгновенно закрыть их в случае угрозы. Об этом знают наши партнеры. Мы им все рассказали и показали. Им известно, что у нас есть альтернатива, и они заверили нас: никакой подлянки не будет! Более того, их президент обещал оторвать голову любому, кто такое задумает. Мужик он серьезный — оторвет! Олигархи там пока не выросли, гадости придумывать некому. Модернизация Нового Света идет быстрыми темпами, через несколько лет мы догоним Старый.

— Я недооценил вас! — признался Вараев.

— Не удивительно! — Человек за столом пожал плечами. — В той среде, где вы вращались, ценят только деньги и связи. Прочие люди для вас — пыль, ее не грех отряхнуть или втоптать в грязь. Вы попытались это сделать. С дядей вышло: его убили.

Вараев побледнел.

— Ваш подельник Зотов прислал покаянное письмо. Вы думали, он мертв? Зря. Зотов получил срок, освободился, как и вы, по амнистии. В тюрьме обратился к Богу. В Россию не рвется. Работает учителем в школе, ходит в церковь…

Вараев молчал.

— Вы, верно, сейчас гадаете: «Зачем мне разрешили прийти?» Человеческая слабость, Аслан Саламович: захотелось вам что-то сказать. Иван Павлович Ненашев был человеком великой души и настоящим подвижником. Свыше тридцати лет он бескорыстно помогал Новому Свету. Недавно мы рассекретили документы, люди узнали о нем. Они засыпали нас письмами, требуя почтить память проходчика. Единодушным решением Госсовета Ненашев объявлен национальным героем. Ему поставят памятники в Москве и Петрограде — так захотели очхи и веи. Идет, и весьма успешно, сбор средств на монументы. Православная церковь открыла процесс канонизации, насколько я знаю, прославление Ненашева не за горами. А теперь ответьте: какой приговор вынесут гниде, отдавшей приказ об убийстве святого?

— Вы не имеете права! — взвизгнул Вараев. — Преступление произошло на территории другого государства!

— Американцы в таких случаях не заморачиваются. Убийц своих граждан находят в любой точке земного шара, и если не могут осудить, то просто мочат. Нам такие крайности без нужды. Преступление произошло до объединения двух стран и подлежит юрисдикции прежнего кодекса. Согласно ему убийство проходчика, независимо от того, где оно случилось, карается смертью, причем без вариантов. В Новой России убийц вешают. Помните, как в английском суде? «Вас отведут на площадь, где повесят за шею, и вы будете висеть так, пока не умрете…»

Вараев взмок, лицо его посерело.

— Илья Степанович! — воскликнул он. — Вы же цивилизованный человек и понимаете: смертная казнь — дикость! В Европе она повсеместно отменена! Смертные приговоры — пережиток прошлого, они никоим образом не влияют на сокращение преступности! Эксперты сходятся во мнении, что пожизненное заключение — гораздо более тяжкое наказание, это говорят даже сами преступники!

— Хотите сказать, что перспектива до конца жизни мостить дороги вас устраивает больше?

— Сами сказали: мне на пользу!

— Правильнее будет проявить гуманность, — не согласился хозяин кабинета. — Мы не такие кровожадные, как в Евросоюзе. Пять минут — и конец мучениям!

— Илья Степанович! — взмолился Вараев, с ужасом осознавая, что собеседник не шутит. — Вы забыли о деньгах! Я соврал: у меня не сто миллионов, а пятьсот! Они ваши!

— Здесь не Россия, суд не продается! На приговор не могу повлиять даже я. Закончили, гражданин Вараев! В приемной вас ждут!

— Не позорьте память дяди! — крикнул Вараев.

Хозяин кабинета удивленно умолк.

— Да! — подтвердил Вараев, облизнув губы. — Иван Павлович первым делом подумал бы: сколько добра можно сделать за пятьсот миллионов! Лекарства, семена, технологии… Правитель обязан думать о народе, а не личной мести!

— Ну, ты и сволочь!.. — Человек за столом покачал головой. — Что предлагаешь?

— Пусть меня судят, пусть выносят смертный приговор! Я напишу прошение о помиловании, и вы замените казнь на пожизненный срок! Обещаю: отдам все! Мне не пригодится.

Хозяин кабинета задумался. Вараев ждал, обливаясь потом.

— Если при снятии денег хоть что случится… — Собеседник постучал пальцем по столу.

— Спасибо, Илья Степанович! — выкрикнул Вараев. У него было ощущение, что он только что заключил самую трудную сделку в жизни.

Дверь в кабинет отворилась, Вараев оглянулся. У порога стояла молодая женщина. Складки ее просторного платья были призваны скрыть выпирающий живот, но он все равно бросался в глаза. Несмотря на это, женщина выглядела очаровательно. Ее глаза, обращенные к хозяину кабинета, смотрели с укоризной.

— Илья! — сказала гостья. — Сколько можно? Ты же обещал!

— Извини, солнышко! — Хозяин кабинета вскочил. — Заболтался со старым знакомым! Мы закончили!

— Из театра звонили, — продолжила женщина. — Публика ждет, артисты волнуются!

— Пусть начинают без нас!

— Они этого не хотят, неужели непонятно? Я этого не хочу. Это же премьера!

— Прости, милая!

Хозяин кабинета протянул руки навстречу женщине. Выражение лица ее мгновенно изменилось. Оно засветилось такой нежностью, такой любовью, что Вараев содрогнулся. Он внезапно осознал: ни одна женщина никогда не смотрела на него так. Он давал им деньги, дарил подарки — в сотни, тысячи раз дороже, чем мог одарить тот, кто стоял за его спиной, но они не смотрели… Вараев вобрал голову в плечи и шмыгнул за дверь.

— Он в самом деле хорош, этот режиссер? — спросил Илья, обнимая жену.

— Очень! — подтвердила Саша, целуя мужа. — Я была на репетициях.

— Если меня выгонят, запишусь к нему в труппу! Кажется, у меня талант!

— Хвастунишка! — засмеялась Саша.

— В самом деле! Ты говорила о строительстве детских клиник, я нашел деньги!

— Ограбил кого? — предположила Саша.

— Сами дали! — обиделся Илья. — На коленях просили, чтоб взял!

— Врешь! — сказала Саша.

— Немножко! — согласился Илья. — Но впечатление было именно такое…