Читать книгу "Чернильная смерть - Корнелия Функе"

Реза дописала письмо. Она смотрела на Мо, как будто еще надеялась, что он сейчас бросит пергамент в огонь. Но он взял у нее из рук перо и поставил под смертельными словами свой знак: перо, скрещенное с мечом — наподобие креста, которым подписывались крестьяне, не умевшие написать своего имени.

Нет.

Нет!

Реза понурила голову. Почему она молчит? Почему не плачет на этот раз — ведь ее слезы, может быть, подействовали бы на него? Или она выплакала их все в ту бесконечную ночь среди могил, когда они напрасно ждали его возвращения? Или, может быть, Реза знает, какое обещание дал Мо Белым Женщинам, чтобы они отпустили его и Сажерука? "Не исключено, что мне скоро придется уйти". Это было все, что он сказал Мегги, а на ее испуганный вопрос: "Уйти? Куда?" — он ответил только: "Не волнуйся так. Не важно куда — я ведь побывал в гостях у Смерти и вернулся живым. Опаснее уже не будет, согласись…"

Надо было не отставать от него, расспрашивать дальше, но Мегги была так счастлива, что не потеряла его навсегда, так неописуемо счастлива…

— Ты сумасшедший, я всегда это говорил!

Хват был пьян. Лицо у него побагровело, а грубый голос так резко разорвал тишину, что стеклянный человечек с перепугу выронил перо, которое отдал ему Мо.

— Отдать себя в руки змеиного отродья и надеяться, что Виоланта защитит тебя от Свистуна! Он тебе быстро покажет, кто там хозяин. Но даже если Свистун тебя не убьет, ты что, действительно веришь, что дочь его хозяина поможет тебе вписать слова в проклятую книгу? Ты, видно, оставил разум в царстве мертвых! Уродина продаст тебя за трон Омбры! А детей Свистун все равно отправит в рудники.

Раздался одобрительный гул: многие разбойники были согласны с Хватом. Но тут Черный Принц встал рядом с Мо, и наступила мертвая тишина.

— А ты, Хват, как собираешься вызволить детей из замка? — спокойно спросил Принц. — Меня тоже не радует мысль, что Перепел добровольно отправится в Омбру, но если он не отдаст себя в их руки, что тогда? Я не смог дать ему ответа на этот вопрос, а ведь я, можешь мне поверить, ни о чем другом не думаю с того самого дня, как Коптемаз устроил представление на рыночной площади. Штурмовать замок? Для этого у нас слишком мало людей. Дожидаться в засаде, пока детей повезут через Непроходимую Чащу? Как ты думаешь, сколько латников будет их сопровождать? Пятьдесят? Сто? Во сколько детских жизней, по твоему расчету, обойдется это освобождение?

Черный Принц оглядел стоявших вокруг разбойников. Многие опустили головы. Но Хват с вызовом смотрел ему в глаза, упрямо выставив подбородок. Шрам у него на шее был красен, как свежая рана.

— Я спрашиваю тебя еще раз, Хват, — тихо сказ Черный Принц. — Сколько детей погибнет при таком налете? Удастся ли нам спасти хоть одного?

Хват не ответил. Он неотрывно смотрел на Принц Потом плюнул, повернулся и пошел прочь. За ним последовал Гекко и еще десяток других. Реза молча взяла подписанный пергамент и стала складывать, чтобы Сланец мог его запечатать. Ее застывшее лицо было лишено выражения, как мраморный лик Козимо Прекрасного в склепе Омбры, зато руки дрожали так, что Баптиста, поглядев на это, подошел и сложил письмо за нее.

Три дня. Столько Мо пробыл у Белых Женщин. Три бесконечных дня, которые Мегги провела в уверенности, что ее отец безвозвратно погиб по вине матери и Фарида. За эти три дня она не обменялась с обоими ни единым словом. Она отталкивала Резу, когда та подходила к ней, а один раз накричала на нее.

— Мегги, почему ты так смотришь на маму? — спросил ее Мо в первый же день по возвращении. — Почему?

"Потому что из-за нее тебя забрали Белые Женщины", — хотела она ответить — и промолчала. Она знала, что не права, и все же отчуждение между ней и Резой не проходило. И Фарида она тоже не простила.

Он стоял рядом с Сажеруком и, в отличие от всех остальных, нисколько не выглядел подавленным. Конечно, какое Фариду дело до того, что ее отец скоро окажется в руках Свистуна? Сажерук вернулся. Больше его ничто не интересовало. И так будет всегда.

Сланец капнул расплавленным воском на пергамент, и Мо приложил к воску печать, которую вырезал для книги с рисунками Резы. Голова единорога. Печать переплетчика на обещании разбойника. Мо отдал письмо Сажеруку, обменялся несколькими словами с Резой и Черным Принцем и подошел к Мегги.

Когда она была маленькая, ростом ему по локоть, она, если что-то ее пугало, прятала голову ему под руку. Но это было давно.

"Мо, как выглядит Смерть? — спросила она отца, когда он вернулся. — Ты правда ее видел?" Похоже, воспоминание не вызывало у него страха, но взгляд его сразу унесся в такие дальние дали… "Она является в разных образах, но у нее женский голос…"

"Женский голос? — удивленно переспросила Мегги. — Странно, что Фенолио не придумал чего-нибудь, чтобы не отдавать такую важную роль женщине!" Мо рассмеялся: "Не думаю, Мегги, чтобы роль Смерти написал Фенолио".

Она не подняла глаз, когда он подошел.

— Мегги! — Он взял ее за подбородок, так что ей пришлось-таки на него взглянуть. — Ну не гляди так хмуро! Прошу тебя!

За его спиной Черный Принц отвел в сторону Баптисту и Дориа. Мегги догадывалась, какие он дает указания. Принц посылает их в Омбру с вестью для отчаявшихся матерей — Перепел не бросит похищенных детей в беде. "Да, бросит он только свою родную дочь", — думала Мегги и не сомневалась, что Мо читает упрек в ее глазах.

Он молча взял ее за руку и потянул за собой — прочь от палаток, от разбойников, от Резы, все еще стоявшей у костра. Мегги увидела краем глаза, что мать стирает чернила с пальцев — Сланец наблюдал за ней с глубоким состраданием на стеклянном личике, — стирает и стирает без конца, словно хочет стереть и те слова, что перед тем написала.

Мо остановился под дубом, ветви которого накрывали лагерь, как сводчатый потолок. Он взял руку Мегги и провел по ней указательным пальцем, словно удивляясь, какая она стала большая. Хотя руки у были по-прежнему намного меньше, чем у него, девичьи руки…

— Свистун тебя убьет.

— Нет, не убьет. А если попытается, я сумею ему показать, каким острым бывает нож переплетчика. Баптиста сошьет мне новый потайной карман — и, честное слово, я с удовольствием опробую лезвие на этом детоубийце.

Лицо его потемнело от ненависти. Перепел.

— Нож не поможет. Он тебя все равно убьет.

Как глупо звучат ее слова — словно детское упрямство. Но она так боится за него.

— Погибло трое детей, Мегги. Попроси Дориа, пусть он тебе расскажет, как они гнали их в замок… Они поубивают их всех, если Перепел не явится.

Перепел. Он делает вид, будто говорит о другом человеке. За дурочку он ее, что ли, считает?

— Это не твоя история, Мо! Пусть детей спасает Черный Принц!

— Как? Свистун перебьет их всех при первой же попытке.

Его глаза горели гневом. И Мегги впервые поняла, что Мо отправится в замок не только для того, чтобы спасти живых детей, но и чтобы отомстить за погибших. От этой мысли ей стало еще страшнее.