Читать книгу "Тайна крови - Екатерина Романова"

По спине прошелся холодок. На негнущихся ногах прошла в зал и опустилась на диван рядом с ребятами.

— Рад приветствовать вас! Сейчас все, абсолютно все мои подданные видят и слышат лицо и имя своего будущего правителя. Сим заявляю, что я, тор-ан Хи Ой Ли, бросаю вызов сильнейшему из ваших правителей — фетрою Харви Хартману за право властвовать безраздельно, на благо жителей девятого дистрикта.

Язык онемел, тело покрылось мурашками от страха. Альби стиснула мою ладошку, а брат сжал зубы так, что аж скрежетнуло.

— Сцакха драконова!

— Облезлая, — добавила сестра.

— Ребята, — я сглотнула и хотела приструнить их сквернословие, да разве могла, когда у самой с языка рвались нецензурные словечки похлеще озвученных?

Драконы поработили уже семь дистриктов, в которых нещадно эксплуатируют подданных. Эти чистокровные снова поднимают голову, как было тогда, пару тысячелетий назад. В отличие от нас, у них нет проблем с женским бесплодием, а вот проблема с перенаселением — очень есть. Их высотки в двести этажей — обычное дело, а по пять-шесть детей в семье считается великой трагедией. Мало! И вот сейчас они посягнули на наши земли! Начинается все одинаково: вызов, победа, порабощение, истребление коренного населения, замещение чистокровными азиатами. Все. Эпикантусом моргнуть не успеешь, как все изменится.

17

— Мои представители свяжутся с вашим фетроем для обсуждения условий поединка. Запомните имя: Хи Ой Ли. Это звук вашего будущего.

Я слышала звук булькающего унитаза, вместо имени.

Надо сказать, будущее он обещает так себе. Фиговенькое такое будущее.

Ты сначала Харви победи, Ой Ли! Так и хочется сказать, ой ли!

Харви!

Мысль о том, что это жалкое подобие человека сойдется в поединке с моим, то есть, нашим фетроем, разрывала сердце. Все знают, тор-ан никогда не проигрывает. У них подданных — два миллиарда, все, до единого сдают телепатическую энергию, которая в тор-ане кипит. Она не его собственная, она усиленная, но в поединке между правителями усиления не запрещаются. В ход может идти все. Абсолютно все. Главное доказать, что ты сильнее противника.

— Отелепатеть, — выдохнула Альби, когда телепатовизор погас. — И что нам теперь делать?

Тишина, наполненная лишь гулким стуком наших сердец, пугала. Еще темнота. Мы так и не включили свет. Впрочем, за окном уже светало, да и из соседских окон лились медовые лучи, рассекая тьму достаточно, чтобы осветить страх на наших лицах.

— Так, мои хорошие, — я погладила ребят по головам и притянула к себе, каждого поцеловав в макушку. Сейчас никто не возражал против ласки. — Все у нас будет хорошо. Харви справится!

— Венероликий? — с сомнением выдохнул Тан.

— Он сильнее, чем нам кажется. Правда. Он справится.

Сказала, а сама не верила. Хартмана убьют. У него, как у мохноуха против рысокоти ни единого шанса. За плечами ойлишного гада неиссякаемый источник силы, а у Харви… У него лишь я с недоискрой!

Ребята так и не смогли заставить себя лечь спать, а я не могла дольше задерживаться, и так уже опаздывала. В трене удалось немного вздремнуть, хотя организм самопроизвольно выключался, как только вагон начинал движение и включался во время остановок. Мне виделись черные точки в узких прорезях глаз тор-ана, его хищный оскал, Харви, который падает без сил…

Трен гудел. Напряжение так и витало в воздухе, который заметно вибрировал. Даже незнакомые люди, объединенные общей бедой, принялись оживленно обсуждать услышанное. Какой должна быть мощь одного человека, чтобы включить абсолютно все устройства дистрикта? Интересно, защита Аклуа Плейз выстояла?

Еле успела выскочить на нужной остановке, по обыкновению получив дверьми по ягодицам, и взмыла на нужный этаж. Полы намывала с утроенной скоростью, заинтересованные взгляды коллег по ведру и тряпке игнорировала. Да и не до меня им было. Больше, чем сплетни обо мне, их заботил скорый поединок и собственное будущее. Можно сказать, этот Ой Ли мне даже чем-то удружил. На фоне его заявления мои похождения как-то нивелировались.

Только закончила работу — сразу же переоделась и, по обыкновению, объявилась в дальнем репетиционном зале, где оказалась не одна. За роялем сидел Максимилиан и его пальцы медленно порхали по клавишам. Не знала, что он умеет играть, да так, что заслушаешься! Из головы мгновенно вылетело все лишнее. Страхи, опасения, прошлое, настоящее, будущее — все отступило. Остались лишь зал, музыка и очаровательный мужчина, создающий волшебство.

Сначала я слушала медленную, грустную мелодию, втекающую в меня хрустальным ручейком нот, отзывающуюся тугой болью в душе. Но вскоре стоять стало невыносимо, тело ныло, требовало слиться с этой музыкой и в какой-то миг я поняла, что уже парю. Пятачки едва слышно стучат по полу, руки извиваются, словно нити травы, с которыми заигрывает легкий ветерок. Я сама как травинка, мягкая, податливая, расслабленная, рассказывала историю одиночества и грусти, историю фета Ронхарского, частью которой стала. Когда музыка стихла, а последняя нота зазвенела в полной тишине, на моих ресницах уже дрожали слезы.

Мы с Максимилианом смотрели друг на друга, как две родственные души, когда-то оторванные друг от друга и, наконец, соединившиеся заново. Только он был музыкой, а я — танцем. Разве музыка и танец не созданы друг для друга?

— Очень красивая мелодия, — произнесла, вместо приветствия. — Но бесконечно грустная.

— Написал после смерти жены, — неожиданное откровение. — В этот день, пять лет назад ее не стало. Кажется, еще вчера вечером она готовила свой любимый суп из чечевицы, который я на дух не переносил, а теперь…

Вдруг стало одиноко, горько и пусто, словно я — часть этой личной трагедии. Возможно, потому, что мне тоже известна боль потери.

— Теперь я бы многое отдал за этот суп.

— Мне жаль…

Некоторое время мы молчали. Я не знала, куда себя деть. Но фет Ронхарский отмер, аккуратно закрыл крышку рояля и выпрямился во весь свой огромный рост:

— Вчера нам помешали обсудить договор.

Я тяжело вздохнула и отвернулась, подошла к станку и положила на него ногу. Лучше заниматься растяжкой и разогреваться, чем смотреть на него, иначе наговорю гадостей по поводу поединка. Поправила тренировочную юбку и подняла руки в третью позицию.

— Контракт будет готов вечером, придет тебе на планшет. Если что-то не понятно или не устраивает — обсудим.

— Значит, все в силе? — посмотрела на него сквозь зеркало.

Максимилиан подошел сзади, немного развернул мою стопу и положил ладонь мне на плечи, заставляя их опустить.

— Так лучше. Всегда оценивай себя в зеркало. Даже малейший угол наклона, малейшее послабление в той или иной мышце может разрушить гармонию линий. А по поводу твоих слов. Запомни. Я умею различать личное и профессиональное. И тебе советую научиться.